Мне не везло с вертолетами. То забывал в них объектив, то засвечивал при перезарядке аппарата уже отснятую пленку. Первая же в моей жизни командировка и полет чуть не стали последними. 19-ти летним мальчишкой я работал в фотостудии на Арбате, мальчиком на подхвате у очень известных фотографов Паоло и Напельбаума. Заряжал им деревянные кассеты с стеклянными пластинками, передвигал тяжеленные софиты. Фотостудий в Москве было только две- в проезде Художественного театра и наша на Арбате. Остальные, просто фотографии, в которых трудились не такие знаменитые мастера. В нашу студию поступил заказ из министерства Энергетики на фотосъемку только что построенной и самой крупной в стране Л.Э.П. Москва – Куйбышев. Время для этого было выбрано не самое удачное - середина зимы. Но как всегда спешка. Снимки надо показать в Ц.К. Для этой цели был арендован на две недели вертолет. Экипаж его очень опытный .Проработал несколько лет на китобойной флотилии ,,Слава,,. Перебывал в самых сложных ситуациях.

В студии отобрали лучшего фотографа, а я напросился ему в помощники. Отсняв с воздуха участок передачи, экипаж оставлял нас для ночевки в каком- нибудь поселке , а сам улетал на ближайший аэродром. Утром прилетал и мы продолжали работу. Заканчивалась вторая неделя. В это утро выдалась неплохая погода. Мы уже заканчивали съемку, но неожиданно набежали тучи и разыгралась страшная пурга. Мы с моим шефом не испугались, зная об опытности экипажа. Но вдруг из пилотской выбежал бортмеханик и крестом раскинув руки, улегся на пол вертолета .Нас тряхнуло и мы приземлились в глубокий сугроб в десяти метрах от линии энергопередачи. Экипаж вышел из него, мы за ними. Летчики молча стояли минут пятнадцать. Потом один спросил:,, Ну, как? Ведь мы были в одной секунде от смерти,,. Уже после мы узнали, что случилось. Спирт, полагающийся выливать на стекло в пилотской от замерзания, был весь выпит, и пилот, потеряв ориентацию решил падать. Высота небольшая, а винт сработает парашютом. В последнюю секунду штурман заметил, что падаем мы на линию энерго передачи и ударил по штурвалу. Мы приземлились в нескольких метрах от смерти. Дальше лететь они не могли. Нервы отказали. Их била дрожь. Вертолет бросили на ночь в степи, оставив бортмеханика вхолостую гонять двигатель, чтобы он не замерз до утра, а сами отправились пешком до ближайшего поселка.

Как начнет не везти, то будет не везти до конца. Спустя много лет, уже работая фотокорреспондентом, я отправился в командировку на Чукотку. Неприятности начались в первый же день прилета. Аэродром от Анадыря разделен проливом. Добраться из него в город летом можно на катере, зимой на машине по льду. Был ноябрь. Пролив еще окончательно не замерз. Капитан катера и водитель автобуса отказывались перевозить пассажиров на другой берег. Целую неделю пришлось спать на полу аэропорта. Чукотка явно не хотела впускать меня, а я рвался поскорей начать работать. Ведь срок командировки ограничен. Каждый день бегал к океану проверять толщину льда. Из всех пассажиров, ожидавших переправы, таким суетливым был один я. Северяне народ спокойный. У них как и у солдат одна пословица: ,, Солдат спит,а служба идет.,, Наконец оказался в городе. Пошел ужинать в ресторан при гостинице. Ресторан забит старателями, закончившими летнюю работу на золотых приисках. Стоял ,,сезон любви,,. Свободных мест нет. Наконец увидал столик с сидящим за ним верзилой .Рядом пустой стул. Спросив разрешения и не услыхав ответа, сел на него. Верзила схватил меня за шиворот, крикнув, что это место не для мужика , а для одной из девиц приходящих сюда. Выручила официантка сказав , что я московский корреспондент. Верзила неохотно согласился посадить меня за свой столик

,, Ты живешь на какой улице в Москве?- хмуро спросил он ,, На Арбате,, ,,Врешь, я всех арбатских знаю. Я сам с Арбата. Покаж паспорт.,, Убедившись , что я не вру, подозвал официантку. Дернул за скатерть. На пол посыпалась посуда, не доеденная еда, бутылки. ,, Чистый стол!,,- приказал ей. Та не капли не удивившись, накрыла стол чистой скатертью , и не спрашивая что принести, стала расставлять на нем различные деликатесы и самые дорогие вина.

Вечер мы провели хорошо. Далее посыпались неприятности.

С корреспондентом местной газеты мы на уазике поехали в стойбище, отстоящее от Анадыря километров в пятидесяти. Я сделал нужные мне снимки. Можно возвращаться в город. Но кто же сразу отпустит заезжего москвича просто так. И мы засиделись до вечера. Нас попросили подкинуть до города парикмахершу, которая раз в месяц обслуживала население этого стойбища. Не проехав и половины пути, уазик застрял. Началась страшная пурга. О мобильных телефонах в то время никто и не слышал. Рации у нас то же не было. Надеяться на встречную машину не приходилось. Ни один сумасшедший шофер в такую погоду не отправится в путь. Метель и температура градусов за тридцать. Идти пешком тоже нельзя. На ногах моего попутчика ботинки ,, прощай молодость,, а на парикмахерше капроновые колготки. У нашего водителя в запасе две канистры бензина, а у нас почти полная пятилитровая канистра спирта – хватит суток на двое, чтобы не замерзнуть. Надеемся на случай. И он подвернулся. В темное ночное окно кто то постучал . Открыв дверцу, мы увидели засыпанного с ног до головы снегом человека и собаку. Был он слегка выпивший. Мы пригласили его в салон, но он отказался, сказав, что спешит в город и может сообщить о нас в пожарную команду, километрах в двадцати. Только их машина может вытащить нас из сугроба. У нее необыкновенное устройство колес. Камеры меняют давление воздуха и от этого машина - сверхпроходима. Попросив налить ему за эту услугу стакан спирта, отправился в путь. Стакан налить ему мы не рискнули. Налили граммов150. Прошло часов двадцать. Помощь не приходила. Наверное посланник забыл про нас или замерз по дороге. Мы уже перестали надеяться на спасение, когда вдалеке, через ночную тьму, увидели огоньки фар пожарной машины.

Тема моей командировки была олени и оленеводы. Я попал на забой оленей. Это страшное зрелище и я не буду о нем рассказывать. Скажу только, что на него посылают рабочих и служащих из местных предприятий и учреждений, как в былое время, у нас посылали на уборку картошки. Часть картошки воровалась заготовителями. Здесь пропадают оленьи языки. Уверен, что вы их не пробовали - это дорогой деликатес.

На мое счастье или несчастье в соседнем номере гостиницы, где я остановился, поселилась телегруппа . Ими был зафрахтован вертолет. Они снимали золотые прииски. По дороге они видели много оленьих стад, и я напросился захватить меня. Оленье стадо сверху фантастическое зрелище. Кажется, что сопка, на которой они пасутся, шевелится. Подошел к летчикам спросить нельзя ли снизиться. Те согласились и даже предложили высадить меня и забрать вечером, когда полетят назад. Я и не подозревал, что в том у них был свой расчет. Вместе со мной они выгрузили пастухам по тройной цене ящик водки . Огромное оленье стадо было разбито на бригады. Бригада пастухов у которой меня высадили состояла из двух молодых людей. Его звали Эльвир. Ее Элеонора. Кто они, брат и сестра, муж и жена, я так и не понял, прожив с ними почти два месяца . Скорее и то и другое . Отсняв пяток пленок, я стал ожидать вертолета. Закончился короткий ноябрьский день. Вертолет не прилетал. Не прилетел он и через два и через три дня. Меня просто забыли. Эльвир и Элеонора жили не в яранге из оленьих шкур , а в палатке, которую они переносили за кочующим стадом. Третьим жителем палатки стал я. Хорошо, что у меня большой опыт в палаточной жизни. В юности я увлекался туризмом и исходил множество сибирских рек на плотах и байдарках. Но жить зимой в палатке, не то, что летом. Надо привыкать.

Эльвир и Элеонора родились в одном стойбище в большой чукотской семье. Имена им дал их дядя , проучившийся один год в Ленинграде в Институте Народов Севера. Не выдержав цивилизации, вернулся на Чукотку. В девять или десять лет ребят отдали в интернат в Анадыре, где учились дети оленеводов. Закончив десятилетку, вернулись в родное стойбище и стали пастухами. Третий год пасут оленей и кажется забыли все,чему их учили в школе.

День шел за днем. Прибегали пастухи из других стад. Слух о ящике водки разнесся по всей тундре. Однажды , выйдя из палатки, я почувствовал отвратительный запах. Спросил у Эльвира, чем воняет? ,, Это Элеонора лакомится капальхином, который принес ей наш гость,. - ответил он. Капальхин чукотские консервы. В холодную яму закладывают мясо или рыбу и оно долго киснет, источая этот запах. Для непривычного человека, попробавшего это блюдо, в лучшем случае тяжелое отравление, а для чукчи деликатес. Если вы думаете что памперсы носят только дети – то ошибаетесь. В лютые морозы одевают и взрослые, делая их из мха. Очень много того, что нам кажется странным и диким, для человека, живущим полярную зиму в голой тундре - необходимость.

На сорок первый день моей жизни с Эльвиром и Элеонорой я услыхал далекий шум мотора. По тундре двигался вездеход, переделанный из списанного БТРа. Он объезжал стада и забрал меня. Всю свою жизнь я проработал фотокорреспондентом. Мои снимки печатались почти во всех существующих в СССР журналах. К сожалению наша профессия умерла, называть фотокорами, людей подкарауливающих "звезд" в сортирах, для издающихся сегодня глянцевых журналов и прочей желтой прессы, оскарбление для нашей уже не существующей профессии. Да, и у нас была погоня за сенсацией. Но за какой и за чем? Не для того чтобы читатель увидел голую задницу эстрадной звезды, а для того чтобы он задумался посмотрев на наш снимок. Узнал, что происходит в мире. Может быть стал хоть чуть-чуть лучше чем сегодня. Пришлось мне бывать и стрингером. Стрингер-независимый фотограф, снимающий на свой страх и риск в самых горячих точках. Несколько лет назад, я стоял на площади усеянной сотнями трупов. среди них был десяток обнаженных и изнасилованных женщин. А на завтра я летел в Москву, снимать в консерватории юбилейный концерт Шнитке с его участием. Прекрасный концертный зал, дамы в роскошных туалетах, пахнущие французскими духами, а я вместо этого аромата, ощущаю трупный запах и перед глазами стоит не этот зал, а та площадь на которой я стоял вчера. Как этот зал и та площадь могут существовать в одно и тоже время, как биологически одинаковые люди, могут любить, наслаждаться прекрасным и в тоже время зверствовать и убивать!? Совместив два этих репортажа, снятых в одно и тоже время может быть и заставят людей задуматься кто они есть, зачем пришли в этот мир.