Олег не вел дневник. Две стены его однокомнатной квартиры занимал самодельный стеллаж, уставленный пустыми бутылками. Бутылки были из-под шампанского, водки, коньяка, виски и изпод других спиртных напитков. На этикетке стояла дата, а сзади приклеен листок бумаги, извещающей с кем и по какому поводу она выпита. Первая бутылка на стеллаже появилась девятнадцать лет назад в честь окончания Филфака М.Г.У. Если бы Олег вел обыкновенный дневник, то за эти годы, тот превратился бы в многотомное сочинение, в котором отыскать то, что хотелось вспомнить было, не легло, а теперь достаточно подойти к стеллажу, снять с него бутылку, посмотреть дату на этикетке, прочитать приклеенную бумажку, и сразу же в памяти всплывало радостное или печальное событие, по которому она была открыта. Да и бывшее, когда-то в ней содержимое говорило само за себя. Шампанское не могло сопутствовать плохому дню, а водка романтическому свиданию. Виски и джин явный признак полученного хорошего гонорара. Окончив филфак, Олег собирался стать писателем. Толи из-за недостатка таланта или нехватки усидчивости писатель из него не получился. Пришлось идти работать в заводскую многотиражку. Просидев в ней несколько лет уже хотел порвать с литературной работой не видя в ней того, о чем мечтал, к чему готовил себя еще, будучи школьником. Однажды сидя на сквере около памятника Пушкину, увидел своего однокурсника выходящего из здания "Известий". С ним он не виделся со дня окончания института. Олегу часто попадались его репортажи, опубликованные в центральных изданиях. Судя по ним, Толя Ивушкин объездил Союз. Бывал и за границей. Писал о событиях и людях интересовавших всю страну. Круг интересов "олеговой" многотиражки ограничивался девятью цехами завода, а ведь он мог стать таким же журналистом, как и Толя. На факультете Ивушкин был не самым лучшем студентом. Преподаватели сулили Олегу более заманчивую перспективу, чем Анатолию. Просто тому повезло в нужное время и в нужном месте встретить людей, помогших ему встать на ноги. Толя перешел улицу отделявшую "Известия" от бульвара и увидел сидящего на скамейке Олега. Оба были рады встречи. Ивушкин никуда не спешил, сдав в газету материал, а Олег уже пол часа ждал девушку, с которой вчера познакомился в метро, та не приходила. Решили дольше не ждать, а отметить свою встречу. Пройдя бульвар зашли в Дом Журналистов. В ресторане Дома заказали бутылку коньяка и закуску.

- Старик, не надоело тебе сидеть в своей многотиражке? - спросил Толя.

В твоем возрасте пора заниматься чем-то более серьезным. У нас в редакции как раз есть свободное место литсотрудника, и я могу порекомендовать тебя шефу. Анатолий работал спецкором в популярном молодежном журнале, и главный редактор считался с его мнением. Неужели Олегу, наконец, повезло, и он поймает удачу за хвост. Поговорив и назначив свидание в Толиной редакции, допили коньяк. Олег незаметно сунул, пустую бутылку в карман. На стеллаже появился еще один экспонат. С началом работы в журнале коллекция быстро росла. В ней стали появляться бутылки с иностранными этикетками. Коллекция строилась не по качеству выпитых напитков, а в хронологическом порядке. По ней, как по календарю можно было проследить о том или ином отрезке жизни, об удачах и неудачах, о деловых встречах и романтических свиданиях. Олег был холост и между крепких напитков стояли бутылки из под шампанских вин. Бутылки с надписью Лариса занимали целую полку. Первая, в этом ряду, "Новый свет". За ней с десяток "Советское шампанское", потом, целая вереница, портвейна вермута и других дешевых вин. Замыкал строй польский спирт "Royal". Если судить по датам на этикетке, то к нему прикладывались в течение месяца. На других полках, бутылки с женскими именами, были не только из под шампанского. По качеству спиртного можно судить о девушках, с которыми оно было выпито. Одна осетинская "паленка" носила имя Марина. Лицо Марины Олег не помнил. Он с удовольствием выбросил бы эту бутылку на помойку, но тогда бы нарушалась правдивость его коллекции.

Придя работать в журнал, у Олега опять появилась вера в себя. Кроме журнальных статей и репортажей сумел напечатать пару своих рассказов и стихов. И обстановка здесь была совсем не такая как в многотиражке. Поднимаясь на лифте на свой этаж, переговаривался с известными журналистами из других редакций. Здесь все знали друг друга. Через какое то время вдруг начал замечать, что некоторых нельзя встретить ни в лифте, ни в издательских коридорах, ни в буфете. Время стало меняться. Лозунг "обогащайтесь" изменил сознание людей, и они бросились кто в коммерцию, кто не найдя себя в ней, стали спиваться. Людей, читающих журналы, становилось все меньше и меньше. Тиражи сократились, а цены на них поднялись. Даже самые, ранее читаемые издания стали вымирать.

В их двадцатиэтажном молодежном издательстве закрылись некоторые из них. А те, что уцелели, влачили жалкое существования, занимали не целый этаж, как раньше, а ютились в одной комнате, остальные были отданы в аренду коммерческим фирмам. Журнал Олега, имевший раньше миллионный тираж, еле дотягивал до четырех тысяч, но что бы привлечь рекламодателей, в выходных данных, проставили его в шестьдесят тысяч экземпляров. Лучшие сотрудники разбежались кто куда. Анатолий ушел работать референтом к крупному бизнесмену. Олег оказался на улице. Попробовал, толкнутся в "лакированные" журналы. Там работала одна молодежь, смотревшая на него, как на выходца из позапрошлого века. Да и сама тематика этих журналов была чужда ему. Серьезных материалов в них не печатали, только моды и сплетни из жизни эстрадных звезд, которые только светились, но не светили и не грели. Читатель поменял свой пол. Если раньше основным читателем был мужчина, то теперь газетные киоски ломились от женских изданий. Даже в таком традиционном мужском жанре, как детектив, трудно найти автора с фамилией оканчивающейся на "ов" или на "ин". Для мужчин выходили только автомобильные и компьютерные журналы. У Олега никогда не было машины, и в автожурнале делать ему было нечего. Наконец удалось устроиться зав. отделом в чудом уцелевшую редакцию. Но и там долго проработать не удалось. Если раньше на все письма читателей редакция обязательно отвечали или, на худой конец пересылали их тем, на кого в нее поступила жалоба, то теперь, не распечатывая их, отправляли в мусорную корзину и надобность в отделе писем отпала. После двухмесячного безделья подвернулась работа в ежеквартальнике "Бумажное производство". Кроме него в нем работали еще две женщины, приводя в читабельный вид рукописи, поступившие от специалистов, при этом допускали технические ошибки. Ошибки не замечались. Статьи кроме самих авторов никто не читал, да и тем они были нужны только для количества публикаций при защите диссертации.

Однажды, стоя у витрины книжного магазина, кт то тронул Олега за плечо. Оглянувшись, он увидел священника примерно одних с ним лет. Его лицо кого - то ему напоминало. Но густая черная борода с не большой проседью была явно не знакома. - Что не узнаешь? - спросил тот. Приглядевшись, Олег, наконец, узнал его. Это был Володя Островцев, их факультетский секретарь комсомола Олег смутился, не зная как теперь того называть на " Вы" или на " Ты" - ведь раньше они были приятели. Поговорив, Островцев попросил Олега проводить его до электрички. По дороге рассказал, как стал священником. Володя Островцев - теперь отец Владимир имел приход в небольшом селе в ста километрах от Москвы. После окончания института, тоже пробовал писать, но то, что выходило из под его пера не радовало ни его самого, ни тех, кому он показывал свои сочинения. Володя был на несколько лет старше Олега. Поступил в институт не прямо со школьной скамьи, как тот. Отслужил в армии и до нее имел уже несколько профессий. Поняв, что писатель из него не получиться, попробовал себя в них. Но не одна не могла удоволитворить его. После бурной студенческой жизни, все они казались скучными и не грели душу.

Как то, проходя мимо небольшой церкви на окраине Москвы, из любопытства зашел в нее. Его удивило, что вместо старушек, как он раньше думал, посещающих церкви, увидел и знакомые лица. Некоторых из них он встречал в университетском клубе, когда туда приезжали Евтушенко, Вознесенский, Рождественский читать свои стихи. В храме шла необычная служба. Священник читал проповедь. Скорее ее можно было назвать не проповедью, а беседой. Простым языком он рассказывал о нашем месте на земле, о том, зачем человек приходит в этот мир. Все то, что он говорил, было намного понятнее и правдивее того, что он сам говорил на комсомольских собраниях в университете. По окончанию службы решился подойти к священнику. С подобными людьми ему встречаться не приходилось и он не знал, как начать разговор. Отца Дмитрия, так звали настоятеля храма, окружило несколько человек. Каждого с ним разговаривавшего тот называл по имени. Видно знал всех. Только Володя стоял молча, не зная как начать разговор. Отец Дмитрий сам обратил на него внимание. Спросил, как его зовут? Почему раньше не видел его в храме?

С этого дня Володя стал постоянным прихожанином. Отец Дмитрий окрестил его. Они стали встречаться не только в церкви, но и бывать друг у друга дома. Кроме религии их сближала и любовь к литературе. У отца Дмитрия было опубликовано несколько книг Он и посоветовал Володе поступить в семинарию, а по окончании ее принять приход. И вот уже шестой год отец Владимир служит в церкви на окраине московской области.

Ты не о чем не жалеешь - спросил Олег? - Нет, я нашел себя - ответил тот.

Сегодня Олегу исполнялся сорок один год. Купил бутылку коньяка "Белый аист" и торт. К нему домой впервые должна придти Вера. Проставив на этикетки коньячной бутылке сегодняшнее число. Он еще не знал, что напишет на обороте бутылки, имя Веры или дату своего рожденья. С Верой Олег познакомился два месяца назад. Был жаркий летний день. Внезапно набежали грозовые тучи, и хлынул ливень. Промокшие прохожие бросились спасаться от дождя. Олег и Вера оказались под одним навесом. Дождь продолжался полчаса. Молчать было скучно, и они разговорились. Оказывается, Олег и Вера учились в одной школе. Когда Олег заканчивал десятый, Вера поступала в первый класс, да и профессии у них были родственные. Вера работала корректором в книжном издательстве. Дождь кончился, нужно сменить мокрую одежду. Идти им было в одну строну. Вера жила на соседней улице. По дороге одежда почти высохла и они прежде, чем расстаться еще посидели в сквере, обменялись телефонами и договорились о новой встрече. Три года назад Вера развелась с мужем. Прожила с ним не долго. Оба расстались без сожаления, поняв, что они совершенно чужие люди. За два месяца Олег и Вера встречались несколько раз. Дважды ходили в театре и один раз в консерватории. Вкусы у них оказались схожие. Сказать, что между ними проснулись чувства было нельзя, прост им хорошо вместе. И вот сегодня, Вера впервые придет к Олегу домой. Вера не знала, что у него сегодня День рождения, и пришла без подарка. Зато в ее сумке лежала зажаренная с яблоками курица. Вместе накрыли стол Засиделись допоздна Олег читал свои неопубликованные стихи и рассказы.

Стенные часы показывали два часа ночи. Идти домой Вере было поздно, к тому же за окном шел дождь, а зонта у нее с собой небыло. Вера осталась у Олега. Получилось это неожиданно просто, как будто они прожили вместе несколько лет, и знали друг о друге все. Прижавшись к Олегу, Вера ощущала тепло его тела, слушала ровное дыхание и в этом его спокойствии не было для нее ни чего обидного. Кроме мужа у нее, тридцатилетней женщины, были и другие мужчины но, не с кем она ни испытывала такого тепла и покоя, который исходил от Олега. Хотелось просто закрыть глаза и не о чем не думать. Вера задремала. Олег заснуть не мог. Уличный фонарь стоял напротив его окна. Лампа в нем видно была плохо закреплена и то зажигалась, то гасла. Сквозь не плотно задернутую занавеску, свет от нее проникал в комнату, вспыхивая и угасая, освещал стиллажи с пустыми бутылками. Хватит Ларис и Марин. Прошла половина жизни, и что он скопил? Две стены стеклянной тары и несколько всеми забытые публикации. Его однокурсница, с которой они изредка перезванивались, работала завучем в школе. Еще когда Олег работал в журнале звала к себе, словесником. Надо позвонить ей завтра, может ее предложение осталось в силе. Утром, поцеловав Олега, Вера ушла, а он долго ходил по квартире, потом достал с антресолей рюкзак и стал выносить пустые бутылки на помойку.