По тропинке, петляющей между кустами, соснами и гранитными скалами, кто-то шёл, весело насвистывая. Листва скрывала идущих, но поверх неё виднелись концы самодельных удочек, покачивающиеся в такт шагам.

- Эй, Никитка! Ну-ка, не отставай! Вся рыба уйдет из пруда в Ковш!^[1] Не дождётся она нас из-за твоей неуклюжести и черепашьей скорости, - крикнул рослый паренёк примерно четырнадцати лет своему менее расторопному собрату.

- Сереженька, я просто очень боюсь провалиться в гроты. Посмотри на землю! Её словно огромный крот перерыл! А может, это злобный Кнут посылал своих рабов-гномов искать великие клады! – жалобно произнес курносый мальчишка лет девяти, поблескивая стеклышками круглых очков.

Но не успел Никитка закончить свою жалобу на подлости то ли кротов, то ли злодеев волшебников, как под его ногами земля словно ожила. Зашевелившись, она поглотила целиком незадачливого рыбачка вместе с его нехитрой поклажей.
Третий парнишка, товарищ уже нам известных, только и успел, что подхватить синюю гимназическую фуражку, слетевшую с соломенных волос Никиты.
Оба приятеля, оставшиеся на поверхности, замерли в испуге и нерешительности, как вдруг из-под земли донеслось тоненькое писклявое хныканье их горемычного компаньона:

- Ребята! Я разбил коленку и, кажется, порвал гимнастёрку! Вот теперь мне папенька всыплет!

Через пару мгновений подземного кряхтения и сопения тот же детский голосок с уже более веселыми интонациями прозвенел:
- Друзья! Сережка, Петя, я клад нашел! Вытаскивайте меня отсюда скорее – я жуть как замерз в этой яме!
Мальчики потоптались немного в замешательстве у провала, заглядывая в него и удрученно хмыкая. Затем споро связали гимназические ремни и рукава своих гимнастёрок в подобие веревки, скинули ее в холодную темноту и стали тянуть Никитку наверх.
…Выбравшись, мальчонка некоторое время щурился от слепившего его дневного яркого света. Затем, как следует проморгавшись, вытянул из-за пазухи порванной синей гимнастерки сверток из полуистлевшей тряпицы, пропахшей сыростью подземелий и гнилью болота.
Сережа по праву старшинства тут же, невзирая на робкие протесты Никиты, выхватил непонятную находку, освободил ее от ветоши, и перед нетерпеливыми и любопытными взглядами детей предстала Книга. Фолиант был старинным, в кожаной обложке с коваными позеленевшими застежками на переплете. Мальчишки только и смогли, что протяжно выдохнуть от удивления.
Голубые, кажущиеся огромными за стёклами очков глаза Никитки буквально загорелись. Сережка присвистнул и вытер грязным рукавом рубашки вспотевший от переживаний лоб. А Пётр, третий мальчишка, неловко присел на земляную кочку. Через мгновение выражение его лица стало сосредоточенным, и он как-то по-взрослому заулыбался, поглядывая на приятелей. Тут-то и стало ясно, кто верховодит в этой компании.
- Значит вот что, - строго взглянув на товарищей, прошептал, явно подражая кому-то из старших, Пётр. - Прочтем и продадим. Книга старая, за нее старьёвщик Ахметка отвалит кучу монет! Но сначала оценим ее сами. Вдруг чепуха? Тогда пойдет на материал для рогаток.
В ответ друзья согласно закивали запыленными головами. Стали внимательно разглядывать и дрожащими руками ощупывать загадочную находку. То, что мальчишки увидели в этой книге, перевернуло всю их жизнь.