Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Селенова Елена

Огни Москвы

Квартиру отмыли после евроремонта, навели блеск, отполировали и сдали ей, Лене, счастливой владелице этой замечательной сорокаметровой двушки. Лена оглядела свое богатство, подошла к окну и вспомнила, как на этом самом месте три месяца назад у нее в руках телефонная трубка буквально разрывалась от маминого возмущенного баритона: "Двадцать второй этаж! Уму непостижимо! Разве нормальный человек выберет себе квартиру на последнем, да еще и таком высоком, этаже?! Да еще и рядом с лесом?! А ведь я тебе нашла вариант хороший - третий этаж, тихий дворик...Мааам-мааам! Я тебе уже двадцать пять лет мама! Думаешь, я не знаю? Там, небось, лоджия как панорамная площадка у Останкинской башни. Ну, чего молчишь? Так что ли?"
Лене тогда ничего не оставалось, как "угукнуть", соглашаясь с правотой этой самой громкой и самой умной женщины на планете.
Трубка громко хмыкнула, потом захрюкала, изображая глубокий "грудной" смех, потом, успокоившись, добавила вполне обычным для мамы тоном: "Ну и черт с тобой, деньги твои, дорогуша. И смотри, не увлекайся там солнечными ваннами, хр-хр, и лунными тоже, хр-хр-хр, а то я тебя знаю. Ладно, завтра позвоню, чтобы прислали ребятишек ремонт делать. Ремонт и мебель - будет мой тебе подарок на новоселье. Все, целую, Лисенок."

Какой прекрасный вид из окна. А лоджия?! О, обожаю, обожаю. Пол с подогревом. Мамочка позаботилась. Шикарное остекление: легким движением руки пол-окна отъезжают в сторону, и внизу до самого горизонта плещется зеленое море парка Сокольники. И небо! Жуткий столичный смог обходит стороной это благословенное место. От великолепия открывающейся панорамы у Лены перехватывает дыхание. Вдалеке - на стыке зеленого и синего - сверкает серебром тонкая стройная игла телебашни и высотки элегантными часовыми выстроились вдоль всей линии горизонта.


Так получилось, что за свои четверть века Лена много бывала за границей, объехав, практически всю Европу, и немножко Африки, Азии и Америки - сначала с мамой, потом уже сама. Много прекрасных городов, но только два города делили ее сердце.
Париж. Тааам, трам-там-тааам, тааам, трам-там-там-там-там-тааам... Гуляя по ночному Парижу, любя его камни и лица, постоянно ежесекундно восхищаясь его аурой, его дыханием, его светом, она вспоминала проникновенные строчки другого человека, как и она влюбленного в этот город: "Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли - Москва..." Может и будет у Лены когда-нибудь парижская квартирка. А почему нет? Но в ее сердце первенство тоже оставалось за Москвой.
Опираясь на край ставни, Лена слегка высунулась в открытое окно лоджии и с наслаждением вдохнула воздух московского августа. Как же я люблю Москву, господи! Вот такую, родную до спазм в горле, улыбающуюся мне утренним оранжевым небом и манящую ночными приключениями.
"Здрааавствуйте, вы наша новая соседка?" - мужской, невзрачный в общем-то, голос прозвучал для Лены аки глас небесный. Повернув голову влево, в полутора метрах от себя она с немым ужасом вгляделась в круглое розовое лицо мужчины неопределенных и неинтересных средних лет, высунувшегося из оконного проема соседней лоджии. Ленин романтический настрой улетучился, хитро пропев на прощание: "Волосы ветром сдувает со лба...". У круглолицего ветром сдувало длинную прядь волос, служившую "покрывалом" для блестящей лысины. Лена ненавидела такую, мягко говоря, нелепую прическу - самый неприятный и нелюбимый из профессоров в университете носил на своей лысине подобное сооружение. О, черт, черт, черт! Испортить такое утро! А этот, круглый, ну вылитый профессор Булкин. И разговора не избежать...
- Добрый день, - с отстраненной любезностью ответила она.- Да, я ваша новая соседка. Елена, можно просто Лена.
- А я Николай Петрович. А вот моя жена Галочка! - обернувшись, толстяк закричал внутрь квартиры, - Галя, Галя, ну где ты там? Иди быстрее, познакомься с нашей соседкой Леночкой!
- Доброееее уууутречко, - пропела голова в бигудях. Ндаа, Галочка была не намного приятнее своего мужа-почтиБулкина.
"Ну и повезло же мне с соседями, - с горечью подумала Лена. - Хотя зачем же я так сразу с выводами? Может, они и нормальные люди, ну и что, что похожи на Булкина"
- Ой, а мы все смотрим, смотрим - и кто же у нас тут будет соседствовать с нами. А тут только рабочие, да все так, знаете ли, шумно они делали, все сверлили, все колотили, и вообще, жизни никакой не давали. И мебель все возили. Хорошо, хоть грязь за собой всегда убирали, ну там у нас, в общем коридоре. А я так всегда за ними присматривала. Да. Мало ли что, сами знаете, как эти молдаване, да всякие там подобные работают. Но ваши-то вроде были хорошие, непьющие почти - бутылки пустые я тоже у них смотрела, когда они мусор выносили. А тут слышим, раз, и вроде все утихомирилось. Очень стало тихо в вашей квартире. Очень приятно стало. А вот можно к вам напроситься в гости - посмотреть, как и что сделали, - Галочка неуклюже щебетала, улыбающийся "профессор" согласно кивал в такт щебетанию розовой блестящей лысиной с длинной разметавшейся прядью.
"Меня сейчас вырвет, наверное,- подумала Лена.- Сил моих нет на эту любознательную гиппопотамиху. Подслушивает, подглядывает - та еще чекистка, блин. Она ведь даже в помойные мешки заглядывала! И вот кошмар - еще и гордится этим."
- Да-да, конечно, - в тон Галочке елейно пропела Лена, - как-нибудь я устрою экскурсию по моей квартире. Но не сейчас. Вы же понимаете, мне надо сначала обустроиться на новом месте, прижиться. Так что, возможно, как-нибудь в октябре-ноябре. Ах, извините, мне пора собираться. До свидания. Рада была познакомиться.

Будущее, рисовавшееся в мрачных тонах, в принципе, оказалось куда менее ужасным. Как это ни смешно, но сосед действительно исправно служил преподавателем чего-то там заумно-математического в каком-то техническом вузе. В принципе, соседи не доставали Лену своим вниманием - как-то не пересекались во времени и пространстве. Первоначальные попытки словоохотливой Галочки пойти на контакт были грамотно и интеллигентно Леной "отшиты". (Да что уж говорить, навыки общения с соседями к двадцати пяти годам отточены и отшлифованы, тем паче, что перед глазами был такой пример - мамочка!) К тому же у профессорской семьи была дачка в неближнем Подмосковье, которая требовала к себе много внимания, и четырехлетняя прелестная внучка Зоечка, которую иногда подбрасывала понянчиться своим предкам симпатичная профессорская дочка - Ленина ровесница. Лишь изредка Лене доводилось слышать кухонно-коридорные "разборки": по-видимому, профессорша поколачивала своего супруга, который периодически приползал "на бровях" после, надо полагать, продолжительных научных дебатов со своими коллегами.

Вот так и жили-были все - каждый на своих квадратных метрах в экологически чистом районе - и, как казалось Лене, не тужили, друг другу не мешали... Пока однажды прекрасным ноябрьским поздним-поздним вечером вдруг не прозвенел долгий требовательный звонок в дверь. Кстати, прозвенел он очень даже некстати: когда в подушках на полу уставшее после романтического двухчасового марафона Ленино тело отдыхало в горячих объятиях неугомонных рук Гарика. Гарик - как истинный Гарри, а не какой-нибудь там очкастый ботан Гога - сказал: "Лежи, дорогая, никуда не уходи, я сейчас вернусь".
- И мы продолжим, - пропел из коридора Гарик, открывая дверь. - О мадам, чем могу быть полезен? Хозяйка отдыхает и просили не беспокоить.
- Лена, блядь такая! Выйди сюда. Нам надо поговорить!! Я этого блядства больше терпеть не буду! - вслед за воплем в комнату ворвалась разъяренная профессорша. У нее за спиной с озадаченным видом стоял длинный и практически голый Гарик, с волосатыми ногами, выглядывающими из-под короткого клетчатого передника.
- А что, собственно, случилось? - Ленину полудрему как рукой сняло. Она вскочила, натягивая на себя плед. Ситуация была просто абсурдной.
- Что это такое? - профессорша, не сводя глаз с закутанной Лены, ткнула пальцем в сторону Гарика.
- Я что-то вас, Галина, вообще не понимаю. Ну, играли мы сегодня в официанта и клиентку. А что? Мы не шумим, громкой музыки у нас нет... Да и время сейчас пол-одиннадцатого.
Галина молча громко пыхтела, цветом лица соревнуясь со своим алым халатом-кимоно. Лена же постепенно приходила в себя, наливаясь такой же алой краской возмущения: " Да и вообще, какого черта вы врываетесь в мой дом и орете здесь, как потерпевшая?! Что вам от нас надо?"
- А я и есть потерпевшая. Да! И больше терпеть не буду!! Я жаловаться пойду в милицию. Я тебе на работу напишу, что ты ведешь такой аморальный образ жизни. Прямо проститутский какой-то образ. У меня муж уже месяц как на балконе поселился. Чуть вечер, а он уж там - то с газеткой сидит, то с книжкой, то, видишь ли, чайку на свежем воздухе попить сядет. Я-то дура никак в толк взять не могла, чего ему вдруг балкон полюбился. А сегодня я всё поняла!! Я СВОИМИ УШАМИ ВСЕ СЛЫШАЛА! Все это твое блядство непотребное, все эти ахи, охи! Ты моего мужа что ли хочешь соблазнить, шлюха?
- Ах, вот в чём дело! - Лена жалела, что сейчас рядом с ней нет мамочки. Уж мама бы эту ведьму в клочки порвала. Но она помнила, что однажды сказала её мама психованной биологине, которая доставала всех старшеклассниц своими нелепыми придирками. - Это у вас, милая, от недоёба. Вам можно только посочувствовать.

История это давняя, но актуальности, как жизнь показала, со временем ничуть не потеряла. Мамочка тогда еще заведовала районным КВД. Цинична до жути, ходячий сборник анекдотов и неприличных острот. Стервозна и строга, и на язык и на расправу всегда была скора, как и сейчас. А тогда, узнав, что по химии и биологии у девочек в девятом классе сплошные неуды, мамочка пришла к учительнице "о жизни поговорить, пообщаться". А та давай поливать невинные головы: и юбки у них короче некуда, и лица все косметикой размалеваны, и в голове у них только мальчики, да записочки любовные, а не учение. Мама ей аргументы, что жизнь сейчас такая современная, да что девочки должны превращаться в женщин, да что флирт - тоже наука, для жизни необходимая. Что юбки короткие и косметика вовсе не показатель распущенности - мода такая и никуда от этого не уйти. А биологиня свое гнет: проститутки малолетние это и все тут. И договорилась до того, что мол, с таким отношением к школе эти пошлые девицы экзамены по её предмету не сдадут. Лена под дверью тихонечко стояла и, затаив дыхание, подслушивала, боялась того, что мама так могла наказать, мало бы не показалось! А за что? Ну, юбки - и что теперь, ходить как монашкам что ли? Ну, записки, мальчики-девочки - все друг другу писали, как поветрие пронеслось по школе. А мама вдруг и говорит, ласково так: "Вы знаете что, дорогая моя Клавдия Александровна. Послушайте меня как специалиста. У вас большие проблемы с психикой и вам надо их решать. Это у вас все от хронического недоёба. В вашем возрасте для поддержания здоровья просто необходим хороший такой, крепкий мужской член, да руки мужские, да чтобы драли вас, милую, как сидорову козу - ну раза два в неделю, минимум. Рецепт писать не буду. Вы запомнили, надеюсь? А девочек оставьте в покое, не портите им жизнь". Услышав такое "напутственное слово", Лена отпрыгнула в сторону от двери с полным ощущением, что разверзнется сейчас земля и провалятся они с мамочкой в ад. Биологиня, конечно, не простит и жизни в школе Лене не будет вообще, а не только на химии и биологии.
Действительно, на следующий день Лену не пустили на урок химии, написав в дневнике требование родителям немедленно явиться в директорский кабинет. Мама позвонила директору школы вечером и сказала: "Я воспитала четверых детей. Леночка у меня младшая. Они у меня все нормальные, успешные люди. У всех адекватное восприятие действительности и, слава Богу, никаких психологических и сексуальных проблем. Ваша учительница по биологии-химии в школе работать не может - из-за букета ее проблем страдают дети. Посмотрите сами: её не то, что к детям, к мышам лабораторным подпускать нельзя. Да, да, я все понимаю. Но только и вы меня поймите. Я так сильно разнервничалась из-за нее, что могу в запале кому-нибудь случайно разболтать что-нибудь такое... Вы же знаете, я ведь, по доброте душевной, всегда иду навстречу людям, которые меня просят сделать так, чтобы обстоятельства их личной жизни и интимной жизни их близких не были бы зарегистрированы в медицинских картах, не стали бы достоянием гласности. Ну, так вот. Я вас никогда не просила ни о чем. Но сейчас речь идет о благополучии и здоровье моего ребенка."
Ненавистная учительница благополучно сменила место работы, а в Лениной школе появилась замечательная молодая биологичка. Но этот случай был скорее исключением из маминого правила, которое она неустанно повторяла: "Разбирайся сама, дорогуша. Учись жить, действовать и отвечать за свои действия. Меня можно подключать только в крайних случаях, потому как я - супертяжелая артиллерия, могу и покалечить случайно".

Ну, так что, сейчас - экстренный случай или можно своими силами справиться? Все эти размышления молнией пронеслись в Лениной голове, и, кажется, вернулось самообладание...
- Георгий, иди ко мне сюда, а то мне как-то становится холодновато...
Гарик гордо продефилировал мимо интервентки, повернувшись своим неприкрытым "тылом" к остолбеневшей Галочке. Вот-вот, пусть посмотрит, можно ли променять такого красавца на её жирного "Апполона Булкина". Гарик неторопясь снял фартук и, когда Лена открыла на секундочку укутывающий её плед, пробрался ловко под ее рукой и встал, плотно прижавшись грудью и животом к Лениной спине. Плед закрылся, укрывая в своем теплом коконе теперь уже две фигуры.
- Ой, вы знаете, он у меня такой горячий! И какие, собственно, варианты у вас, Галина? Напишите в милицию: "Прошу принять меры и оштрафовать мою соседку, которая так радостно и с удовольствием занимается в своей квартире сексом"?
- Ну и занимайтесь вы чем угодно в своей квартире! Только тихо, без всяких там этих воплей как в кино порнографическом. Чтобы не травмировать нормальных людей. И зачем заниматься сексом на балконе? Что, места в квартире что ли вам мало?! А балкон - это обшественное место, и я вам не позволю там всякое блядство разводить!
- Ну, уж нет, дорогая моя. И квартира моя, и лоджия моя. Где, и как, и с кем - ну-ну, Гарик, это я так просто, не хлопай меня... сейчас... потом...м-м-м... Короче - это совершенно не ваше дело, Галина. Я ЛЮБЛЮ ЗАНИМАТЬСЯ СЕКСОМ, ГЛЯДЯ НА ПАНОРАМУ ГОРОДА! Вы же, наверное, все больше в темноте, да под одеялом, и штоб никто не догадаааался... Тогда вам не понять, бедняжке, какой кайф, когда вся Москва вместе с тобой говорит: "Да, давай, давай, трахни меня! Давай еще чуть-чуть! (Ну, Гарик, перестань, подождем чуть-чуть, у нас же гости, хммм)".
- Да что ты такое говоришь, честное слово! Я же тебе в матери гожусь. У нас же с Колей уже внуки. Внучка.
- И что же, ваш Коля не человек теперь, что ли, раз он дедушка? - Вдруг, оторвавшись от "тайного" разминания Лениных ягодиц, ввернул в разговор Гарик. - Между прочим, мой дед до восьмидесяти по телкам бегал, извините, девушкам, ну то есть, женщинам... Здоровый был, как медведь, и умер-то не от старости или дряхлости, а потому что надорвался, когда баню перекладывал, и бревна поднимал. А вы говорите - дедушка!
- Вам бы с моей мамой поговорить, Галина. Она бы вам объяснила, что вот как раз в вашем-то возрасте и обязательно надо сексом заниматься, и поактивнее. Для вашего же здоровья. Ну, я, конечно, понимаю, что ваш муж вряд ли сможет как Гарри. Ой, он у меня такой, знаете, ммм, морозоустойчивый, и, жароустойчивый, ммммм, вообще такой весь устойчивый... и просто вообще гениальный в этом плане.
Галина повернулась и понуро, как грустный ослик Иа, потащила свое алое туловище-кимоно к двери. Гарик остался в комнате, а Лена, открывая соседке дверь, быстрым шепотом заговорщика проговорила: "Попробуйте, попробуйте, обязательно! Я, в принципе, начинать могу в любом месте, и всякие люблю нестандартные местечки. Но кульминация, самая-самая, последний самый мой оргазм должен быть так, чтобы мужчина сзади, стоя, а я лицом в огни Москвы. Я просто улетаю. Я вам передать не могу, как это космически. Попробуйте!"
И на этой возбужденной ноте дверь захлопнулась окончательно, щелкнул замок, спрятав двоих от всего мира в этом двухкомнатном замке разврата и удовольствий. И была ночь. И было смешно и классно, потому что вся предыдущая сцена теперь вписалась в новую эротическую игру под название: "Я не допущу такого блядства, я буду жаловаться!"
И было утро, и был день на работе, и была ночь отдыха, без Гарика. И потом опять были дни и были ночи с умопомрачительной страстной Москвой, лежащей бриллиантовой россыпью огней под ногами.

А через неделю, в субботний расслабленный полдень, когда никому не надо было рваться на работу, и Гарик, позавтракав, не спеша отправился к своим родителям на дачу отдать свой сыновний долг (а как же без него!), в Лениной квартире зазвонил телефон: Галочка спросила, не может ли Лена сейчас ей уделить минут десять, так поболтать по-соседски...
Ой, ну опять что ли разбираться придет? Лена была готова дать отпор, ну так лень ругаться, честное слово. Так нет, все оказалось с точностью до наоборот. Спасибо огромное пришла сказать профессорша. Смущаясь, как подросток перед статуей голого Давида, Галочка - сорокапятилетняя дама в полном расцвете сил призналась, что у них с мужем уже пять лет вообще ничего не было... Да даже как будто и ничего и не надо было... А тут они тоже, ну так вышло, в тот момент, когда вы там у себя, мы тут у себя на своем балкончике тоже. Ну, в общем, оказалось, что у мужа даже что-то работает, а у Галочки-то как работает! Ого-го как работает!! Так, что теперь она тоже знает, какие они - огни Москвы - во время оргазма.


<<<Другие произведения автора
(5)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024