Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Ольга Донец

Антрацитовое небо
Произведение опубликовано в 53 выпуске "Точка ZRения"

Когда я прихожу из школы, папа с мамой всегда дома. Они живут в свободном графике. Мама - шьет заказчицам платья, а папа пишет читателям книги.
Мама любит сериалы, жирную пищу и большие компании. Она спокойная женщина, когда не рыдает. Папа же худой и нервный. От больших компаний он прячется в своем кабинете, а от незнакомых людей шарахается. Однажды мы втроем ходили в парк на аттракционы. Мы с мамой шумно и с наслаждением пять раз подряд вырабатывали адреналин на американских горках, а папа сидел внизу на скамейке и потрясывал худым коленом. Когда мы подошли к нему – мама сказала:
- Эдик. Почему ты от людей шарахаешься? Поверь, им совершенно все равно.
Папа нервно поднялся со скамейки и молча ушел.
- Тяжелый характер. И зачем я за него замуж вышла? – вздохнула вслед мама.
- Чтобы я получилась. Ты же сама говорила.

Когда папа пишет книгу, к нему лучше не подходить. Не потому что страшно – а потому что он все равно не заметит. Смысла нет. Лишь только когда он запускает пальцы в волосы и произносит что-нибудь типа: - Какой же синоним к слову беспрекословно! О боже! Я завис! - я радуюсь – время контакта настало. Я достаю с полки словарь синонимов и ищу нужное слово. Потом подхожу к папе на цыпочках и шепчу на ухо: - Безропотно…
Папа смотрит вверх, говорит «спасибо, Господи» и продолжает работать.

Маме не нравятся такие наши контакты. Она говорит, что я потакаю папиному маразму. Теперь он точно думает, что ему «диктуют сверху», а это значит – их семейная жизнь закончена. Я удивляюсь – почему? Мама говорит, что папу интересуют только голоса, а она женщина с плотью и кровью, и с кое-чем еще – о чем я узнаю, когда стану взрослая. При этом у мамы краснеет нос, и она начинает рыдать – неистово, громко и долго.
Мне жалко и папу и маму. Папу – потому что я его понимаю, но не могу объяснить почему. Маму – потому что все объяснимо, но мне ее не понять.
Когда в школе нам задали сочинение «На кого я похожа», я написала – на прапрабабушку.
- Геля. У тебя же нет прапрабабушки. – сказала Эмма Эммануиловна.
- Но она же была. – ответила я и опустила глаза.
- Но ты же ее не знаешь.
- А как надо было написать?
- На папу или на маму.
- Нет, - шмыгнула носом я. – На маму я точно не похожа, а по папиной линии все похожи на прапрабабушку.

Я люблю маму, но когда она уходит, я радуюсь, потому что остаюсь наедине с папой и могу потакать его маразму сколько захочу. Я прокрадываюсь в папин кабинет и замираю в ожидании – когда он снова забудет синоним, антоним или эпитет. Я ложусь на живот, вооружившись стопкой словарей, и жду, как дачный кот ждет дачную мышь – напряженно и с некой долей благодарности. Только у кота благодарность основана на вынужденной хищности, а у меня – на свободе действий.
- Эпитет! Эпитет! – слышу я папин нервный голос и подаюсь вперед – ну же!
- Как же мне назвать это чертово небо!?

Я судорожно листаю страницы… Синее…Бездонное… Низкое?.. Папа, просто небо – этого мало! Я готова расплакаться… Смотрю в склонившуюся над клавиатурой спину и внушаю ей – мне надо знать про небо точнее… мне надо знать про небо точнее… Спина выгибается и отвечает: - Небо в ноябре. Ну что же я опять завис?!
В ноябре? Я зарываюсь в словарь.. Свинцовое?.. Тяжелое?.. Антрацитовое?.. Да. Я понимаю, что мне нравится это слово, хотя я не в курсе – что оно значит.
Я крадучись приближаюсь к папе и шепчу: - Антрацитовое небо…
Папа смотрит вверх, говорит «спасибо, Господи», а я чувствую счастье, которое как выздоровление после ангины: пошатывает, но все равно – так хорошо!
Тут я слышу в прихожей звук ключа – возвращается мама. Я хватаю книги. Разбрасываю их по полкам и сажусь к телевизору.
Мама приносит молоко и коржики. Очень вкусные. Чтобы их купить – она ездит на окраину в пекарню. Коржики еще теплые, из печки. Я макаю их в молоко, и оно тоже становится теплым.
- Ну что наш герой? – мама кивает в сторону папиного кабинета.
- Не знаю. – я пожимаю плечами. – Он не выходил.

Она вздыхает и относит папе миску с коржиками и стакан молока.
Потом садится напротив меня.
-Геля. Мы с тобой скоро уезжаем. – говорит она, постукивая пальцами по столу.
- Куда?
- В другую квартиру.
- А папа?
- А папа не уезжает. Он остается тут.
- Почему?! – пугаюсь я.
- Потому что кому-то надо быть тут. Следить за цветами… - мама закусывает губу. – Рыбок кормить.
- Папа никогда не ухаживал за цветами и не кормит рыбок.
- Научится.
Я откладываю в сторону недоеденный коржик.
- Я никуда не поеду.
- Почему?
Я поднимаю глаза и топлю их в маминых – больших и испуганных.
- Потому что папе надо писать книги для читателей. А я могу следить за цветами и кормить рыбок.
Мамин нос краснеет. Сейчас она начнет рыдать.
- А ты тоже не уезжай. – говорю я ей. – Зачем?
- Пойми, Геля, я устала с ним. Не будь эгоистичной девочкой – пойми, что мне хочется любви. Я еще молодая.
- А меня ты уже не любишь? – спрашиваю я.
Мама быстро встает и идет на балкон рыдать. Я достаю из аптечки бутылочку с валерьянкой и отсчитываю ровно 35 капель.
Потом встаю и иду на балкон. Даю капли маме.
- Но он совсем меня не любит…. Он забыл о моем существовании… - всхлипывает мама и утыкает свой красный нос ко мне в плечо. – Это же невозможно…
- Не забыл. Просто писать книги очень сложно. Там каждый эпитет надо продумывать. А что уж там до синонимов…
Мама поднимает голову и хмурится:
- Опять по кабинету ползала?!
- Нет. Просто мне кажется, папа очень хороший, но ты его тоже не замечаешь. Вы оба друг друга не замечаете. Поэтому так и получается. А если ты вдруг его заметишь, он обязательно обратит внимание.
- И что?
- Ну, и тоже заметит. Наверное.
- Что-то ты стала много говорить, дочь моя. Уроки сделала?
- Да.
Мама уходит с балкона. И я слышу ее голос: - Эдичка, ну хватит горбиться, ты похож на сломанный мост. Позвоночник – это наше все!

Я смотрю вниз на играющих подруг.
- Гель! Иди на качелях качаться! - зовут они меня.
- Иду! - кричу я, мчусь в прихожую и, натягивая берет, выбегаю из квартиры. На улицу. Где небо. Полное эпитетов.


<<<Другие произведения автора
(14)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024