Звенело кузнечиком утро, и густой липкий туман гасил приторный стрекочущий звук. Голос фауны действовал на нервы. Было воскресенье, я возвращался в опостылевшую, пропахшую одиночеством квартиру из офиса, куда успел сбегать и выпить чашку кофе. Прихлебывая напиток, сочинил первую фразу (фазу) нового рассказа. Слов было придумано четыре; на этом творческий потенциал иссяк. Глубокомысленно задумавшись, я нацарапал по диагонали листа тяжелое нецензурное слово. Легче почему-то не стало...
Дойдя до середины Харьковского моста, я захандрил. Захотелось забраться на массивные чугунные перила и бултыхнуть в речку - если не утопиться, так остыть. Причем сигануть не щучкой, по-мальчишески, в результате уткнувшись головой в дно и чувствуя, как позвонки складываются наподобие сегментов пластмассового стаканчика, а непременно бомбочкой. Поднять сноп воды до небес, обрызгав беспечного прохожего, улыбнувшись ему напоследок зловещей ухмылкой утопленника.
Я было уже задрал ногу на ограждение, как собака, при этом сильно потянув седалищный нерв, но, окинув суицидальным взглядом клубящуюся дымкой воду, обнаружил скопление бревен по курсу предполагаемого полета. Я содрогнулся от мысли, что утонуть не утонешь, но голову сдуру можно разбить основательно.
В поисках чистого места я переместился ближе к берегу и повторно закинул ногу на перила. В момент, когда раздался звук рвущейся между ног брючной ткани, кто-то положил руку на мое плечо и ласково спросил:
- А, Юра, зарядку делаешь? Похвально. Ну здравствуй!
   Бывший начальник налоговой инспекции улыбался, оголив крупные зубы. Этот человек уволил меня за легкий запах перегара (ну не сука?) Позже его тоже выгнали - у нас это запросто.
- Здрасьте, Владимир Игоревич, - ответил я без энтузиазма, изучая пальцем дыру на заднице.
- Молодец, Юра! Физкультура - дело полезное. А как ты насчет того... Выпиваешь по-прежнему? - инстинктивно втягивая живот и тыча пальцем в район недобритого кадыка, заботливо спросил «отец родной».
В это утро с соленым привкусом слез и горького кофе жест мне показался неуместным. Захотелось сломать ему палец, причем все три фаланги, или откусить руку, или в морду плюнуть.
Веко вдруг задергалось, и я кротко ответил:
- Что вы жестикулируете, как безмозглая макака? Зачем мне ваши проповеди на мосту? Вы, что ли, не пьете? Разве не вас зимой менты задули, не вы носились по ночному городу в нетрезвом виде? Это не вы сбили человека, хорошо хоть не насмерть? Или это мне печень отбили гаишники? Разве не вас отмазал ваш коллега, гаишный генерал? Не из-за вас сорвали погоны со старшины за честно выполненную работу? Что рот раскрыл? Хочешь знать, откуда информация вышла? Сорокин на хвосте принес! Да-да, тот самый старшина, который пострадал невинно. Это мой товарищ, друг детства. Понял или нету?
Я говорил тихо и бесстрастно, причем не всегда грамотно выражаясь. Изучая бульдожье лицо в смальце, его огромный лысеющий лоб, я невольно подумал: сколько же в этом черепе человеческой подлости спрятано? Мне были омерзительны его залысины, лощеное, откормленное на государственной службе лицо, пласт жира, опоясывающий спасательным кругом мощную талию, его маленький и кривой, как турецкая сабля, член.
Впрочем, насчет ятагана я могу ошибаться. А ты не дразни меня, дядя!
Дядя несколько растерялся, вспотел ближней к солнцу подмышкой и, сглотнув слюну, выдавил:
- Ну да, я на поминках выпил три рюмки; сотрудника помянули. Три-четыре, может, пять. А тебя я уволил, потому что зам настоял. Вот так-то, Юра. Вполне возможно, я был неправ.
- А вы при нем денщиком состояли? И что за манера - выставлять человека вон ни за что?!
- Ладно, Юра, ничего уже не вернешь, - и другим тоном, более жестким, добавил: - Ты это... Про случай с ментами никому не рассказывай. Ладушки? Держи язык за зубами, а то ведь и вырвать его недолго!
Резко повернувшись, не попрощавшись, начальник понес в себе обиду и затаенную ненависть. Этот человек не простит мне того, что я знаю его тайну. Такие люди не умеют прощать.  

Сведя рахитично ноги, чтобы скрыть дыру, я побрел домой в абсолютной уверенности, что больше никогда не увижу отвратительного жеста в исполнении бывшего генерала...