Солнечный лучик пробрался сквозь неплотно задернутую штору и пощекотал Саиде носик. Она чихнула, проснулась, и подумала обо всех приятных вещах сразу. Например, что сегодня не надо идти в школу. Нет, Саида она любит школу. Ей там нравится буквально все. И учительница третьего класса, Тохта Сулеймановна ее постоянно хвалит. Но когда после зимы, пусть и короткой, приходит настоящая весна, то сидеть в классе, ну совсем, не хочется! А весна в ее родном городе очень красивая: много цветов, запахов и звуков! Вот и сейчас за окном слышится перекличка афганских скворцов и крики петуха из соседнего двора. Следом запел соловей! Папа как-то показал Саиде скромную серую птичку, и она даже не поверила, что невзрачная пташка может так красиво петь!
Саида послушала звуки за окном, потом вскочила с кровати и отдернула шторы. Внизу волновалось нежно-розовое море лепестков – зацвел урюк. Ах, как чудесен аромат его цветов. Так пахнет мамино миндальное мыло. Пройдет немного дней и на месте цветов появится завязь. Тогда Саида с друзьями обязательно залезет на урючину. Правда, взрослые ругают их за это. Но они забыли, как лакомились в детстве зелеными плодами с белой начинкой внутри – будущими косточками. Наргиз-апа, бабушка Саиды, живет в селение Вуадиль, неподалеку от Ферганы. У нее большой сад, и она готовит из зеленых плодов урюка вкусное варенье: кисло-сладкое, с приятным ароматом; на вид - прозрачное, интересного желто-зеленого цвета. Мама называет такой цвет – оливковым. Варенье из зеленых грецких орехов имеет другой цвет – коричневый, – а по вкусу напоминает шоколад.
Саида вообще любит сладкое, но сладкое бывает в их семье только по праздникам. Сейчас как раз наступил главный праздник года – Навруз. К нему принято готовиться заранее: покупать конфеты, пирожное, изюм, кишмиш, курагу, орехи. Конечно, разные вкусности в основном для дорогих гостей, но и детям тоже перепадает кое-что с праздничного стола-дастархана. «Вот если бы Навруз длился круглый год» размечталась Саида и заодно вспомнила, что папа обещал сходить с детьми на цирковое представление. Больше всего Саиде нравятся канатоходцы. У нее всегда замирает сердечко, когда в небе появляется маленькая фигурка с длинным шестом в руках. Как ловки и бесстрашны артисты, особенно поражают маленькие дети, выступающие в связке со взрослыми. Саида знает, что этих детей обучают цирковому искусству, чуть ли не с пеленок, и что в Узбекистане есть целые династии канатоходцев, известных по всему миру.
А еще в Навруз готовят знаменитую кашу из проросших зерен пшеницы.
Папа называет ее «священная каша узбекского народа». По цвету и вкусу она напоминает яблочное пюре для детского питания. Такое пюре мама покупает в аптеке для трехлетнего братика Аваса. У него пониженный гемоглобин, - так сказал доктор, - и ему требуется больше железа. «Интересно, а если железо просто сосать, например, железную ложку, что тогда с гемо… глобином?» - думает она и вздыхает. Ей жаль братика: он часто болеет, у него бледное личико. «Ничего, вот поест сумалака и поправится». Саида уверена, что священная каша поможет! Взрослые говорят, что она обладает лечебными свойствами, поскольку варится с молитвой и светлыми мыслями. И если есть на свете источник доброй человеческой энергии, то это сумалак!
Конечно, сумалак можно купить на базаре, но интереснее приготовить его самим. Вот и женщины их большого, многоквартирного дома собрались готовить его в это воскресенье. «Ой, так сегодня воскресенье» - вспомнила Саида и побежала на кухню. Из окна кухни виден двор, где уже собрались соседи. Главные тут – женщины. Самые опытные, за несколько дней до варки, начали проращивать зерна. Мама Саиды тоже готовила зерна. Вот они лежат на подносе. Из каждого зернышка торчит белый хвостик, не более двух-трех сантиметров. Саида пожевала горсточку зерен, потом аобежала назад в спальню, где покрутилась перед зеркалом, - нарядилась в красивое, праздничное платье, расчесала волосы и повязала бант. Еще раз забежада на кухню, схватила кусок лепешки и выскочила из квартиры. На лестничной площадке ей встретилась мама: она шла за подносом и хлопковым маслом. Саида хотела вернуться, но мама велела присмотреть за братиком, который остался с детьми во дворе.
Под раскидистым кленом суетились нарядно одетые женщины. Здесь за старым скособоченным столом в выходные дни мужчины играют в нарды и шахматы, а в будни женщины ведут разговоры о детях и близких. Сейчас на столе в разноцветных пластмассовых тазиках белеют двенадцать килограммов подготовленных зерен и крутится несколько стареньких мясорубок. Желтовато-белая зернистая лента вырывается из железной пасти мясорубки и падает в пластмассовые емкости, где превращается в белую пенистую жидкость, напоминающую парное молоко. Мама достает ложкой со дна тазика белую кашицу и дает Саиде попробовать: по вкусу - сладкий крахмал.
Мужчины заняты разведением огня и установкой громадного чугунного котла – казана. При виде махины Саида вспоминает русскую сказку, где герои прыгали в кипящие котлы с мечтой помолодеть. А что, с таким котлом все возможно! Железная печка тоже не уступает котлу: по-видимому, когда-то жила большая бочка, потом она состарилась, но люди не выбросили ее. Распилили надвое, и каждую половину приспособили под печку, предварительно вырезав сбоку отверстие для дров. И теперь топка зияет открытым ртом. А пища для него громоздится ровными столбиками вокруг. Очень много требуется ее, чтобы сварить сумалак! Ярко-оранжевые языки пламени вырываются из топки. Старая урючина, спиленная под корень и превращенная в дрова, горит жарко.
После короткой молитвы начинается варка. Женщины заливают в казан два ведра хлопкового масла. Масло калят пока не пойдет дымок и не появится специфический запах. Одновременно женщины просеивают муку – часть будущего лакомства - и растапливают маленькую печурку. На ней приготовят к обеду шурпу, а к ужину – плов. Мелькают улыбки женщин – масло прокалено хорошо – и сейчас в нем испекут блинчики, которыми угостят всех! Это тоже дань традиции. Клубы пара вырываются до небес – заливают подготовленное зерно. Раствор остужен - наступает очередь муки. Несколько женщин, в том числе и Тухта-хон, руками растирают мучные горы, которые постепенно превращаются в жидкую однородную массу. Напоследок в котел добавляют целые грецкие орехи и небольшие камни, чтобы сумалак не подгорел. Все составные части в котле! Следующие десять часов, сменяя друг друга, непрерывно, большими половниками женщины должны мешать варево.
Саида засмотрелась и забыла про братика. Но Аваса и еще с десяток маленьких детей не оставили без присмотра. Юльдуз-апа, учительница начальных классов знает, как развлечь маленьких детишек. Она принесла большую, красиво иллюстрированную книгу узбекских сказок и читает детям. Саида хотела послушать, но мама дала ей деньги и отправила за свежими лепешками. Рядом со школой, недалеко от дома, есть лепешечная. Там с раннего утра и до позднего вечера двое мастеров пекут в тандыре – печке, сделанной из кирпичей и глины, - вкусные, ароматные лепешки. Для угощения нужно много лепешек, и Саида ждет, пока не выпечется очередная партия. Ну, вот лепешки – двадцать штук, - уложены в цветастый платок, и Саида, гордая и счастливая, возвращается с ароматной и вкусной ношей во двор.
На земле, под кленом, развернут дастархан - красивые скатерти, - разложены коврики для сидения. На скатертях лежат в блюдцах разные сладости, стоят чайнички, маленькие пиалы для чая и чашки для шурпы. Посуда на импровизированном столе сборная, из разных квартир, но почти вся имеет одинаковый узор: белая коробочка хлопка на синем фоне. Это традиционный узор узбекских гончаров. У многих дома есть посуда и с другим традиционным узором: национальный орнамент, который обычно повторяется на знаменитом шелковом атласе - адрасе. Из такого атласа шьют национальные платья, покрывают свадебные курпачи – ватные тюфяки. У Саиды тоже есть нарядное платье из натурального шелка, и она оденет его сегодня вечером
Лепешки разломаны на части, - их по обычаю не режут ножом, - шурпа разлита по чашкам. После короткой молитвы участники и гости принялись за еду. Саида с маленькими детьми сидит за отдельным дастарханом. Рядом с ней - лучшая подруга Гузелька, вместе с пятилетней сестренкой. Девочки проголодались, но едят степенно: нельзя показывать плохой пример младшим. А карапузы не едят шурпу, сразу тянутся за конфетами и пряниками. Наконец, все накормлены. Теперь можно увести малышню по домам, но куда там – плач и слезы. Детишки остаются, а вместе с ними и Саида с Гузелькой, на улице до позднего вечера.
Вечером начнется настоящий праздник – подадут плов, взрослые и дети станут танцевать под национальную музыку. Возможно, выступит отец Гузельки. Он знаменитый певец народных песен и его постоянно приглашают петь на свадьбах и других праздниках - тоях. А потом, потом…часов в десять-двенадцать огонь под казаном потушат. Но каша еще не готова - следует убрать последние капли воды. Для этого котел накроют большим покрывалом и теплым одеялом. Женщины останутся дежурить до утра: поддерживать огонь в маленькой печурке, пить чай и вести нескончаемые разговоры о детях, близких, о судьбе… Утром, часов в десять, после молитвы сумалак разделят между участниками поровну – никого не обидят! В прошлом году семье Атабаевых досталась трехлитровая банка священной каши и несколько камушков на счастье.
А сейчас до вечера еще далеко, можно поиграть с подругами, сбегать на большой ручей – сай. Там, говорят, вода выходит из берегов, значит, в горах тает снег. Да, вокруг столько интересного! И поздним вечером Саида, - усталая, сытая и довольная, - вспомнит интересные моменты, и заснет уверенная, что священная каша вылечит братика, и что все будут счастливы. Счастливая, счастливая…каша!
|