Предисловие.

Этот рассказ написан со слов моей мамы Шацких Светланы Ивановны Ленинградской блокадницы, знающей о войне не понаслышке. И сегодня те далекие события у нее перед глазами, как тогда, много нет назад. Рассказывая мне о своем военном детстве, она не могла сдержать слез, вспоминая о голоде и смерти в холодную зиму 1941-42 года на улицах осажденного Ленинграда.

Может ли память стереть эпизоды страшных разрушений и потерь? Оказалось, что нет. Просто дети, пережившие войну и ставшие взрослыми, стараются об этом не думать – ведь сегодня их сердца могут не выдержать этих воспоминаний. И все же многие из них продолжают рассказывать о том времени, когда все люди, как один, встали на защиту своей Родины. А делают они это для того, чтобы нынешняя молодежь знала правду о войне и помнила об этой странице истории своей страны.

Рассказ называется «Три счастливых дня». Конечно, их было много в маминой жизни, но эти дни запомнились, как самые яркие.
Рассказ написан от первого лица, так как я всего лишь пересказываю правдивую историю маленькой девочки из блокадного Ленинграда, передавая все детали того времени и сохраняя авторский стиль и душевное состояние рассказчика.

Часть первая. Война.

Я не буду касаться довоенных лет моей жизни – они были обычными. Мое детство, как и у большинства детей с Баскова переулка, прошло во дворе дома, в котором я жила. Я ходила в школу, во Дворец пионеров, а в свободное от уроков время прыгала через веревочку и играла с мальчишками в «лапту», «казаки-разбойники», «выжигало» и другие известные в то время детские игры. Дети, с которыми я дружила, не имели охрану, их не водили в школу за ручку и не приходили за ними после занятий, чтобы забрать домой.

Мы были вполне самостоятельными детьми, так как наши родители работали, и поэтому мы знали свои обязанности, что и как надо делать.
В выходные дни родители старались вывезти детей за город или сходить в кино (хотя в кино мы тоже бегали самостоятельно), в музей или в гости к друзьям. Вот так мы жили до 22 июня 1941 года.

Это был выходной день, и родители взяли меня с собой в Сиверское, так как решили навестить мою бабушку. День был солнечный, теплый и ласковый. Мы вышли всей семьей из дома и увидели собравшиеся на улице толпы людей. Они стояли под большими серыми репродукторами, из которых звучали грозные сообщения о том, что на нашу страну вероломно напали немцы, и началась война.

А дальше все события развивались стремительно. Отца призвали в Армию 23 июня, а так как он был водитель, его прямо на машине отправили на Ленинградский фронт. Он воевал от первого до последнего дня, прошел от Ленинграда по всем фронтовым дорогам западных стран, был дважды ранен, закончил войну в Берлине и, как победитель, расписался на Рейхстаге «Гришин Иван».

А мама и я остались в Ленинграде. Началась тревожная жизнь под бесконечными обстрелами и бомбежками. Но самое страшное было впереди - это голод, а затем и холод.

Детей школьного возраста пытались вывезти из Ленинграда в Старую Руссу в сопровождении школьных учителей и родителей, но немцы стали очень быстро наступать, и нас срочно погрузили в поезд и повезли обратно в Ленинград. В дороге поезд бомбили немецкие самолеты, а наши летчики сражались с врагом, стараясь не дать разбомбить поезд с детьми, но все же два хвостовых вагона немцам удалось разбомбить. Весь состав тряхнуло так, что мы – дети полетели с верхних полок на наши заплечные мешки, в которых лежали собранные нашими родителями зимние вещи (чемоданов у детей тогда не было). Это было очень страшно, но еще не так, как то, что ожидало нас впереди.

Мой первый счастливый день был тогда, когда мы вернулись в Ленинград на Московский вокзал. Радости моей не было предела, когда я услышала знакомую мелодию, которой начинался в шесть часов утра каждый довоенный день – это была песня «Широка страна моя родная». У меня двенадцатилетней девочки так забилось сердце, что я думала, оно выскочит из груди. Я была рада и счастлива, что вернулась в родной и такой любимый до слез город, город, где прошло мое счастливое детство, где меня ждет мама. И, конечно, была рада, что осталась жива.

Часть вторая. Неожиданное спасение.

А потом война становилась все страшней и суровей. Двадцать первого августа на стенах домов появилось воззвание «Враг у ворот!», и я стала взрослой.
Восьмого сентября немцы подожгли зажигательными бомбами Бадаевские продовольственные склады. Хотя я была худенькой девочкой маленького роста, меня уже брали на чердак дома мальчишки, которые были на три-четыре года старше меня. И я видела из чердачного окна, как сотни зажигательных бомб буквально сыпались с неба на склады. Вверх вздымались клубы черного и красного дыма, а мы - дети, кто был постарше, залезали с чердака на крышу дома и смотрели на это страшное зрелище. Тогда мы еще не знали, что от этого огненного зарева наступит голод в Ленинграде. Борьбу с пожарами вели всю ночь, а днем было трудно дышать от той гари, что выделялась в воздух. А немцы уже в это время окружили железным кольцом блокады Ленинград.

Школьный учебный год был отменен, так как дети голодали. Когда они сидели за партами, то им все чаще и чаще делалось плохо, и они теряли сознание.

Первая осень, а затем зима 1941-42 года были труднейшими. Уменьшались не только пайки и нормы, уменьшалось население города. Мама всеми силами старалась дать мне хоть какую-то еду, но у нее ничего не было, кроме 125 граммов суррогатного хлеба, от которого она отрывала кусочек и протягивала мне.
Но вот однажды совсем неожиданно приходит к нам домой военный человек и дает маме маленький пакетик. Это были нехитрые продукты Он отдал их маме со словами
- Их вам прислал муж и его друзья с Ленинградского фронта.

В пакете оказалась крупа – два небольших кулечка с манкой и гречкой. Случилось это все под новый 1942 год. Я уже не ходила - от голода и слабости у меня отнялись ноги. Я сидела на кровати в подушках, а мама не знала, как благодарить человека за подаренный фронтовой паек. Наверно, он дал маме какой-то совет, я точно не знаю, но после его визита мама написала письмо командиру полка, в котором служил мой отец, и сообщила ему, что у нее нет сил смотреть, как умирает ее единственная дочь. Она слезно просила командира полка помочь вывезти ослабшего ребенка из блокадного Ленинграда. Она также написала, что у нее нет ни денег, ни связей для того, чтобы выехать из города и сохранить дочери жизнь.

Время было военное, а потому ровно через день мы получили из военкомата разрешение, в котором было сказано «Семью рядового Гришина. Ивана Дмитриевича вывезти из Ленинграда за 24 часа. Мы с мамой собирались целую ночь – я жгла лучину, а мама собирала необходимые на первое время вещи. Но самым важным оказалось то, что мама записала в эвакуационный лист свою мать и племянника. Фамилии у всех были разные, но мама не оставила умирать тринадцатилетнего мальчика и свою старенькую маму. Не оставила потому, что ее сестра в это время жила в одной комнате с нами, и она упросила маму спасти ее младшего сына, так как старший сын – студент Горного института умирал у нас на глазах.

Утром в день отъезда мама привязала меня к саночкам, так как я не ходила, а все остальные пошли пешком в сторону Финляндского вокзала. Шли долго с шести утра до самого вечера. На вокзале нас погрузили в грузовую машину, покрытую брезентом, и повезли через Ладогу, когда наступила ночь. «Дорогу жизни», как тогда называли путь из блокадного Ленинграда в эвакуацию, освещали добровольцы с фонарями, свет от которых падал вниз на толстый лед. Впереди ехали две машины битком набитые людьми, и вдруг на глазах у всех они одна за другой ушли под лед в образовавшиеся от падения бомб дыры, словно их и не было, а наша машина непонятно как обошла полынью, и мы благополучно пересекли Ладожское озеро.

Это был второй счастливый день в моей жизни.

На другом берегу Ладоги нас перво-наперво накормили горячей и необыкновенно вкусной едой и погрузили в товарный состав. Вагоны поезда назывались теплушками видимо потому, что в середине вагона была маленькая печурка - буржуйка. Мы – блокадники грелись по очереди, так как вагон был переполнен. Дорога до Воронежской области была долгой – один месяц и четыре дня, с многочисленными остановками, на которых нас отправляли в баню, а вещи в дезинфекцию. После этого нас кормили и везли дальше. Время от времени из нашего вагона выносили покойников, не перенесших долгого и трудного пути, а маленьких детей, оставшихся без родителей, высаживали и сдавали в детские дома и приюты на следующих станциях по ходу поезда.

Наконец изнурительная поездка закончилась, и мы прибыли в Хворостянку. Покинув ставшую нам временным домом и убежищем теплушку, мы вышли в никуда – ни дома, ни работы, ни еды. Но мама не растерялась – видимо, время было такое, что нельзя было опускать руки. Она пошла к местным властям, чтобы попросить жилье и хоть какую-нибудь работу. Неожиданно ей предложили место заведующей клубом, и каморку без окон для проживания, которая находилась в здании клуба. Раньше до войны из этой комнатушки киномеханик показывал фильмы многочисленным зрителям по выходным и праздничным дням. Здесь не было никаких удобств, но надо было где-то жить, и мы там поселились.

Часть третья. После войны.

Мой отец воевал на Западном фронте, мама работала в клубе, а я училась в пятом классе, пропустив один учебный год в связи с выездом из Ленинграда. И вот наступил 1945 год, самый долгожданный год НАШЕЙ ПОБЕДЫ! Наши доблестные войска разгромили фашистов и одержали победу над Германией. Мы жили в это время в Новолипецке. Там находились воинские части, которые устроили в городе потрясающе красивое празднество! Народ ликовал, военных целовали, обнимали, благодарили за добытую кровью Победу. У военных был оркестр, и музыка звучала весь день 9 мая и всю ночь. Красочные фейерверки и россыпи разноцветных огней радовали народ. Большинство лиц светилось улыбками, а кто-то горько плакал, зная, что их любимые и родные не дожили до этого светлого дня и понимая, что они не увидят этого торжества, радости и счастья Победы.

Мой отец был дважды ранен, но вернулся домой победителем, с гордостью за свою страну и с боевым настроением восстанавливать родной Ленинград. Так закончилось наше военное время, и оно закончилось так, как хотел весь Советский народ.

Это был третий счастливый день в моей жизни, когда наша маленькая семья собралась вместе.

Наступили трудовые будни. Я вместе со своей подругой Люсей Дробковой, которая чудом осталась жива в блокадном Ленинграде, пошла учиться на фельдшера. Время было голодное и трудное. Жили так скромно, что иногда не было денег на проезд на трамвае, и мы ходили пешком в любую погоду. Вскоре я получила диплом, и моей радости не было конца – теперь я самостоятельный человек. Но эту радость омрачила смерть самого дорогого человека – мамы. Нам с отцом ее очень не хватало, и казалось, что это несправедливо – пережить войну и умереть вскоре после нее. Мой отец прожил долгую жизнь, в которой ему всегда верным помощником было чувство оптимизма.

Мне уже 80 лет, и я давно переехала жить из Ленинграда в Москву, где дружу, встречаюсь и помогаю другим блокадникам. Один раз в месяц мы собираемся в музыкально-поэтическом салоне «На брегах Невы», где читаем свои стихотворения, слушаем музыку и просто общаемся. Такой салон для блокадных жителей Ленинграда единственный в Москве, и недавно он отметил свою семнадцатую годовщину. В салон приходят талантливые и творческие люди: блокадники, ветераны войны и труда, люди разных профессий, которые по разным причинам теперь проживают в Москве, но бережно хранят свои ленинградские корни. Мы стараемся не говорить о блокаде, но помним о тех трудностях, что пережили в годы войны, и не забываем о них никогда. У нас в салоне есть поэты, писатели, художники и фотографы, которые выступают со своими стихами и организуют выставки своих картин и фотографий, на которые мы ходим с большим интересом. Мы обмениваемся новостями, различными советами и кулинарными рецептами к праздничному столу, устраиваем чаепития с угощением и приглашаем в салон гостей.

Все это стало возможно благодаря чуткости и уважительному к нам отношению директора Дома медиков Александра Семеновича Бертмана. По его распоряжению один раз в месяц нам предоставляют помещение для проведения литературных вечеров и дружеского общения. У нас так же есть большой и добрый друг – главный администратор Дома медиков – Елена Владимировна Шевелева, которая к нашей радости организует для нас бесплатные концерты с участием знаменитых артистов театра «Геликон», а также приглашает на спектакли, которые идут в этом театре. Этим мы живем, этим дышим и радуемся, что нас окружают единомышленники, хорошие, добрые люди, которым мы небезразличны. Мы и сейчас вместе, потому что вместе – мы сила, ведь Ленинград единственный город, который устоял и выдержал самую длительную блокаду за всю войну. Он был не одинок, и люди в опустевшем и разрушенном городе знали, что о них помнят и делают все, чтобы им помочь и прорвать кольцо блокады. К Ленинграду была устремлена любовь и вера всей страны, и город выстоял.

Мне о войне рассказывала мама …
Мне о войне рассказывала мама,
Про осажденный город на Неве.
Как будто бы открылась снова рана
И бомбы разорвались на траве.
Про город, умирающий, как птица,
Совсем одна со сломанным крылом,
Которая не хочет покориться
И рвется в небо, где грохочет гром.
И про детей, прозрачных, словно тени
На улицах, где смерть и тишина,
Про то тяжелое, как камень время,
Когда растерзана была страна.
И я, как будто тоже в сорок первом,
Собою закрываю пядь земли,
И чувствую войну я каждым нервом,
И помню тех, что с фронта не пришли.