– Цветы для Ульрики купишь? И вино для Клауса? – спросил муж, второпях дожевывая бутерброд. – У меня ни секунды сегодня. Вот, уже опаздываю. Ох, извини, кофе пролил.
Он поспешно, словно хотел клюнуть, поцеловал меня в щеку, схватил связку ключей и, бормоча  «шайзе»,  рванул из дома. Я видела в окно, как он,  дойдя  до своей машины,  развернулся и широкими шагами пошел назад.  «Мобильник забыл», – подумала я.
      – Мобильник забыл! – объявил муж, схватил телефон, еще раз клюнул меня в щеку и удалился.
     Сегодня суббота, у мужа – рабочий день: он работает управляющим в магазине электротехники. А я – просто домохозяйка. Каждое утро начинается у меня с того, что я накрываю стол, а потом ликвидирую хаос, который появляется после завтрака. Вытирая лужицу кофе, как обычно начинаю планировать дела: сначала запустить стиральную машину, потом прибраться в спальне и заставить дочку навести порядок в ее комнате,  потом погладить белье,  потом почистить плиту и кастрюльки после вчерашнего ужина,  потом купить что-нибудь из свежих продуктов к ужину...
Стоп. Мы же сегодня приглашены к Штраймельвегерам.  Хорошо-то как – не надо готовить.

     Званый ужин в доме Штраймельвегеров происходит раз в три-четыре месяца. Соблюдая очередность, мы тоже приглашаем эту милую пару вместе с двумя  отпрысками на ужин. Вот уже лет десять, как друг к другу ходим.
Собираться в гости не так обременительно, как готовится к приему гостей, но тоже требует усилий. В первую очередь надо решить,  в чем сегодня идти – одежда, обувь, украшения. Являться в застиранной футболке и джинсах, как это здесь привычно, я не стану. Я и так постоянно ношу дома простую одежду, когда занимаюсь бесконечными домашними делами.
Покопавшись в шкафу,  я выбрала серо-голубую шелковую блузу и широкие брюки в стиле Марлен Дитрих,  к ним – итальянские закрытые туфли. Нарядно, но как-то  тускловато... Не хватает чего-то яркого. Из шкатулки с украшениями достала перстень с крупным алым кораллом. Одно из моих украшений, которые я не ношу.
Я вдруг вспомнила, что забыла запустить стиральную машину. Ну и ладно. Есть дела поважнее – надо решить, что можно накинуть на плечи, если мы будем сидеть в саду и вечером станет прохладно.  Поколебавшись – не будет ли безвкусно смотреться – я выбрала красную шаль, такого же цвета,  как коралл на перстне.
Обрывок алого паруса.
– Мам, твой телефон! – кричит Юля, наша двенадцатилетняя дочь.
Она занята тем же, чем и я:  выбирает наряд для вечера. Пока я добежала до мобильника,  забытого среди немытой посуды на кухне, он перестал звенеть – только успела заметить  имя моего мужа на дисплее.  Ну, конечно,  он теперь сорок раз спросит,  не забыла ли я купить вино для Клауса и цветы для Ульрики.  Ого, уже половина первого, а по субботам у нас в городе все маленькие магазины  закрываются уже в два часа.
Я купила бутылку «Chateau de Malleret» семилетней выдержки в  винном магазинчике херра Маубаха. Потом отправилась в цветочный магазин и выбрала семь свежайших белых роз.

     – Обеда сегодня нет, что ли? – спросила дочь, когда я вернулась домой.
– Сегодня есть званый ужин – нас скоро вкусно накормят. Перекуси-ка чем-нибудь, что в холодильнике найдешь.
     – А ты свой телефончик забыла. Звенел все время. Я посмотрела –папа.
– А что не ответила?
Дочка пожала плечами. Я набрала номер мужа – было занято,  и пошла принимать ванну. Потом занялась макияжем, причесалась, одела серо-голубую блузу и брюки а-ля Марлен Дитрих, и перстень с алым кораллом. Стояла перед зеркалом и могла бы еще бесконечно долго смотреть на свое отражение. Сейчас придет муж, как всегда спешно примет душ и переоденется, и мы отправимся к Штраймельвегерам.
      Как трудно мне было когда-то давно произносить «фрау Штраймельвегер», когда язык еще не привык к немецким словам и когда мне было не понятно и половины из того, что говорилось за столом. И приходилось помалкивать и злиться.  А теперь я с удовольствием ожидаю вечер. Громогласный и смешливый Клаус будет развлекать гостей рассказами о своей собаке или о ценах на садовые инструменты. И тихая улыбчивая  Ульрика обязательно скажет: «У тебя новый перстень? Очень красивый!». А я буду праздно сидеть с хрустальным бокалом в руке, небрежно набросив на плечи шаль.  Обрывок алого паруса.
Пришел муж – с недовольной миной на лице.
     – До тебя невозможно дозвониться! Восемь  раз пытался! – проворчал он. – Зря нарядилась:  мы сегодня никуда не идем.
     – Почему?
     – Ульрика утром звонила:  Клаус упал с дерева!
     – Упал с дерева? – удивилась я. – Как он туда попал?
     – Хотел ветки подрезать, залез... Ну, помнишь, у них в саду такая большая черешня растет?
     – Ой, бедный... Расшибся?
– Ногу ушиб,  но вроде без перелома.  Хотя гипс наложили. Ужин, конечно,  пришлось перенести, – cказал муж и добавил: –  Я, кстати, сегодня не обедал. Закажем пиццу на дом?
– Ура! Пицца! – закричала Юля.

      Через два часа мы втроем – я, муж и дочка – сидели за столом  в саду возле нашего дома, среди буйной молодой зелени кустов и деревьев,  которые давно никто не подрезал. Был теплый майский вечер. На столе - букет из белоснежных роз. Мы только что с аппетитом съели огромную пиццу и салат. Я праздно сидела с хрустальным бокалам вина в руке, набросив шёлковую алую шаль на плечи.
Обрывок алого паруса, разодранного на шали, скатерти и пелёнки.
– Что-то не помню у тебя этого красного перстня, – сказал муж, разливая остатки «Chateau de Malleret“.  –  Новый?
– Старый, – ответила я. – Просто дома не ношу.
     – А для Клауса одеваешь? – прищурился он. – И вино великолепное ему купила...
     – Бедный Клаус! – сказала я, хотя хотелось сказать: «А хорошо, что Клаус упал с дерева – иначе бы не было такого замечательного, такого спокойного ужина».
– Да-да, бедный Клаус! – ответил муж и зевнул.