Газета

Как мир стара земля Эрцель, а страна Эрцель – молода.
Тысячелетиями жили люди в земле Эрцель. Жили до эрцев, жили вместе с эрцами, жили вместо эрцев. Проливали кровь и заключали мир, учились и поучали, пасли и сеяли, строили и разрушали, любили и предавали, рождались и умирали. Эрцы земли Эрцель создали для себя маленькую страну и назвали ее Эрцель, и не хотели терпеть подле себя малый народ геров. А те не хотели терпеть страну Эрцель и эрцев подле себя. С великой горячностью и страстностью ненавидят друг друга мельчайшие соседи. Серая линия разделяет два народа. У каждого из них есть его единственно истинная святая книга, которая, они твердо знают, вмещает всю правду и состоит из одной только правды. 
“Как можно выше, чтоб всему миру зримо было, жрецы и вожди обоих народов возносят над головами святые книги – бесспорный довод правоты – и указуют на них перстами и провозглашают, что, вот, написано: это – наша земля! Книги думают за своих невольников, да разве зеркало в помощь слепому? Книги – что порох, и нет безвредных книг. И то горе, что и те, кто в оппозиции к жрецам пребывают, этот жреческий клик приемлют!” – так мыслит Бернар Фальк.
Пожалуй, старик сгущает краски. Нельзя забывать, что в стране Эрцель существуют две партии – Левая и Правая. В запальчивости Бернар не замечает Левую, адепты которой хотят мира с герами и почитают серую линию.
Правая партия жалуется, что, наперекор душевному влечению к ней эрцев, газеты ее не любят и настраивают народ в пользу Левой. А Левая партия твердит, мол это враки.
Вот, в здании одной из авивских газет, в конце корридора, в фойе, уселись в креслах двое. Напротив Райлики, новой помощницы секретаря, расположился Шай Толедано – один из редакторов, мужчина средних лет и строгих правил. Шай знаком с Итро Оксом и с Гиладом. Последний ходатайствовал за сестру, чтоб поберег ее от каверз, чинимых новичкам.
- Нравится тебе у нас, Райлика? – спросил Шай.
- Не скучно здесь. А что, Шай, разрешат мне отпуск?
- Через полгода работы? Попробую попросить за тебя.
- Спасибо, Шай.
- И зачем тебе понадобился отпуск сейчас?
- Да так, с родителями побыть... – замялась Райлика.
- Темнишь! Я знаю от Итро и от Гилада, какую штуку твой отец задумал. Собрались в путешествие в страну Ашназ, на полтора века назад. Хотите привезти Свиток.
- Что вы думаете обо всем этом, Шай?
- Ты знаешь, я - человек религиозный, и верю в вечность народа эрцев. Я полагаю, задуманное возможно, хоть и звучит невероятно. А ты что скажешь?
- Не знаю. Хочется новизны. Не отправилась в путешествие, уступила родителям. Теперь поеду с ними.
- Вернешься – расскажешь.
- Шай, пусть никто из наших не узнает о поездке. Засмеют.
- Разумеется, Райлика! И ты не проговорись. Если до Роны дойдет, что я верю небылицам, погибла моя репутация серьезного аналитика.
- Кто упоминает мое имя всуе? – воскликнула вошедшая Рона.
- О, Рона! А я как раз рассказываю Райлике о зачинателях нашей газеты, - не моргнув глазом соврал Шай.
Рона Двир, дама солидных лет, высокого роста, энергичная и решительная, уселась в кресло. Она – ветеран, праматерь новой авивской прессы. Рона – старший редактор, ее слово, как камень весомо и твердо, а авторитет незыблем.
- Какого мнения о нашей газете держится твоя юная подопечная? – спросила редактора старший редактор и при этом покосилась на Райлику. Взгляд Роны был строг, но голос выдавал доброту.
- Райлика считает, что у нас не скучно, - улыбаясь, ответил Шай.
- Девушка – сама проницательность. Более бесспорного суждения высказать не возможно.
Райлика смущена. Это похвала или насмешка?
- Ты молодец, девочка, ты всем нравишься, - подбодрила Райлику почтенная матрона. 
- Сегодня мы ждем гостя, - продолжала Рона, обращаясь к Шаю, - Пожалует небезызвестный тебе Мики Парицки. В последнее время он дает все меньше оснований величать его гостем, - поколебавшись, заметила Рона и пристально уставилась на Шая, - Он зачастил. Что-то притягивает его. Сила всемирного тяготения действует на вашего брата! Впрочем, мы всегда рады ему и его статьям.
Шай сидел с замороженным лицом. Райлика ретировалась к себе.
- Пойдемте, господин Толедано, ко мне в кабинет. Встретим Мики достойно, - сказала Рона и подумала: “Где-то я слышала, что все мужики за сорок – конченые негодяи”.
- Пойдемте, госпожа Двир, - в тон ответил Шай, и оба удалились.

***

     Шай Толедано и Мики Парицки больше, чем друзья – они боевые товарищи. Офицерами воевали вместе в особом воинстве, причислиться к коему стремятся лучшие, из которых лучшие удостаиваются чести. Не раз подствляли друг другу плечо, и за плечами у каждого немало лихих дел – утеха памяти. Навоевавшись досыта, отправили на чердак высокие тяжелые ботинки, выучились в университете, женились и породили детей – Шай двух девочек, а Мики – двух мальчиков.
Шай рос в семье, где блюдутся традиции веры. Мики воспитывался на безбожных идеях. Первый тяготеет к Правой партии, а второй, ясное дело, - к Левой. И не просто тяготеет, но занял в ней важную позицию и делает карьеру, стремясь наверх. Помещает свои статьи в газете, где работает Шай. На бумаге они противники, а в жизни, как сказано, больше, чем друзья. Ибо, дойдя в противостоянии своем до крайней точки, обязательно вспоминают, что оба эрцы, и стрелы возвращаются в колчаны. Однако, это – не правило в стране Эрцель.
Рона Двир восседает во главе стола. По одну сторону расположился Шай, по другую – Мики.
- Я рада, господин Парицки, принимать вас в своем кабинете. Левая партия необыкновенно активизировала свою деятельность. Ваши статьи, Мики, украшают газету каждую неделю.
- Прошу не забывать, госпожа Двир, что писанина этого левака должна быть уравновешена моим аналитическим комментарием.
- Прошу не забывать, господин Толедано, что газета, в которой вы являетесь редактором, объективно отражает баланс общественных идей. Паранойя – коллективный диагноз “праваков”, выражаясь вашим языком.
Мики с видимым удовольствием слушал перепалку.
- Господин Парицки, будьте любезны, сотрите ехидную улыбку с физиономии и кратко представьте нам ваш последний опус.
- Госпожа Двир, господин Толедано! - с преувеличенной торжественностью начал Мики, - Как вам известно, в гуще народа страны Эрцель зреет готовность к миру с герами, нашими неизживными соседями. Из двух зол – уступить часть или потерять целое – эрцы научаются отдавать предпочтние злу меньшему. Усвоить сложную науку выбора помогает давление новой реальности, кладущей предел бессмысленным мечтаниям. Не стыдно подчиняться обстоятельствам, и примем неизбежность достойно!
Мики сделал паузу. Убедился, что, как и ожидал, лицо Роны выражает нетерпение, а лицо Шая – скепсис.
- Левые сделали открытие. Если открытие не находит применения, в нем нет ценности, - заметил Шай.
- Открытия остановить нельзя. Но они оскорбляют проворонивших новизну, и горе открывателям, - вставила слово Рона.
- Наша Левая партия, глаз и глас народа готовит лозунги к кампании выборов новых ста двадцати скрытых праведников, нашего с вами парламента. Моя статья будет первой публичной апробацией этих лозунгов. Мир с герами, серая линия, дьявольский контраст роскоши и нищеты – это темы статьи. Отмечается, что имеется некое малое число правых, которые почитают войну за высокое счастье, а добывать для себя это счастье шлют большое число левых. Подробности прочтете сами. Уверен, за нами пойдут заблуждающиеся сторонники Правой партии. Вот, что я принес на сей раз. Присоединяюсь к требованию господина Толедано о равновесии.
Иронию последнего замечания Рона оценила полуулыбкой. 
- Благодарю вас за краткость сообщения, господин Парицки. Не сомневаюсь, что господин Толедано скрупулезно разберет текст и явит читателям несостоятельность фантазий “леваков”. Мики, оставьте материал, статья выйдет в свет в конце недели.
Шай и Мики вышли из кабинета Роны.
- Дружище, где ты прячешь новенькую? – спросил Мики, ткнув Шая кулаком в бок.
- Она у себя.
- Пойду выманю ее.
- Мики, в мире нет тайн. Рона объясняет твою литературную активность не теми причинами, что ты привел в ее кабинете. Гони беса прочь.
- Нет сил быть безгрешным.
- Не будь им. Ищи другую дорогу в ад, в стороне от Райлики.
- Твоя правильность наводит тоску.
- Расскажи о сыновьях.
- Ну, слушай.