1

- Пора по домам, евреи! Кончились на сегодня сказки, - сказал раби Яков, цадик из города Божин, своим хасидам, сидящим за знаменитым на всю округу огромным столом в горнице в его доме. И то верно: время к полночи близится, раби устал рассказывать, да и у жены его Голды уж глаза слипаются.

- Раби, ты сегодня в ударе, одна сказка лучше другой, не всякий раз на исходе субботы нам выпадает такая удача. Расскажи последнюю, хоть самую короткую сказку! – словно малые ребятишки запросили в один голос хасиды.

Раби Яков удовлетворенно улыбнулся: кто из нас не любит похвал?

- Ну, что ж, разве что самую короткую? Так и быть, слушайте. А тебе, Голда, я подам чаю – приободрить тебя, - сказал цадик, собственноручно налил чаю из самовара, поставил чашку перед утомленной своей супругой и принялся рассказывать.

2

Жила в еврейском местечке бедная и немолодая уже вдова. Сваты терпели неудачу за неудачей и никак не могли найти подходящую пару для одинокой женщины. Вот и получалось, что не на кого ей было опереться, кроме как на единственного сына.

Беда, однако, с этим парнем. Сверстники его женаты и детей имеют, а этот все над книгами сидит, из дома носу не кажет. Людей боится, что ли? Два занятия у него: Святое Писание читает и мечтает. А, иной раз, ночью выходит во двор и глядит на звезды, словно разговаривает с ними. Никакую работу делать не умеет, все из рук валится. В общем – ненормальный сын у вдовы. Соседи так и говорят о нем: сумасшедший. Имя его – Шмулик, хотя некоторые называют его Шломик, а кое-кто, не стесняясь, говорит Шломиэлик. Почета большого ему, понятно, не положено. Но Шмулик человек незлобивый, обижаться не умеет. “Это без имени человек – не человек. Какая разница, Шмулик ли, Шломик ли? И то и другое - имена.” – С мудрым спокойствием говорит себе юноша.

Может ли бедная вдова в старости на такого сына полагаться? А ведь вдовы – самые незащищенные сушества на свете.

Не с кем Шмулику поговорить – ни одной родственной души в местечке. Люди с утра до вечера заняты тем, что добывают хлеб насущный. Или ссорятся, или завидуют, или козни друг другу строят. В крайнем случае любят. И никому нет охоты слушать, что вычитал Шмулик, и как объяснил необъяснимое и как истолковал неистолкованное. Не любят люди мечтателей. И оставалось ему, безумному, глядеть на звезды и разговаривать с ними.

- Вот, скажем, задумал бы Господь заново создать человека. И пусть бы поселил его вон на той звезде, - рассуждает Шмулик. – На земле люди грешны. А на звезде этой Господь не сотворил бы соблазнов, и жили бы все праведной жизнью. Интересно, какой может быть жизнь без греха? Богата или бедна событиями? Брат не убил бы брата. А как выглядели бы десять заповедей? Что было бы в Торе о той звезде написано? С утра начну все это обдумывать, а потом запишу, - воодушевился Шмулик.

3

- Пойдем, Шмулик, к раввину нашему посоветуемся, как из тебя человека сделать, - сказала сыну вдова.

- С удовольствием, матушка. Раввин, должно быть, человек умный, интересно будет с ним поговорить, - ответил Шмулик.

У раввина гостил его старший брат, большой богач.

- Раби, ты мою беду знаешь. Вот привела к тебе сына. Поговори с ним, послушай его речи, авось присоветуешь что-нибудь, - сказала вдова.

- Давно я ждал, что придешь ко мне за советом, почтенная женщина. Постараюсь помочь тебе, сделаю, что могу, - сказал раввин.

Пока вдова была занята беседой с женой раввина, трое мужчин уселись в комнате раби. Он расспрашивал, Шмулик отвечал, а брат раввина слушал. Пока Шмулик излагал свой замысел изобразить жизнь людей на звезде, раввину казалось, что он слышит бред. Но вот неисчерпаемый на выдумки мечтататель заговорил о своих талмудических новациях, и раби сперва насторожился, затем поразился пронзительной глубине мысли, и, наконец, бледный, прервал юношу, с трудом скрывая испуг. Он поспешно вернул вдове ее чадо, попрощался с гостями, пообещав помочь, и уединился для беседы с братом.

- Я невеликий знаток Святого Писания, но, мне кажется, у этого блаженного в голове бродят глубокие мысли. Не думаешь ли ты, что если люди раскусят парнишку, то станут ходить за советом не к тебе, а к нему? Не от того ли ты побледнел, брат мой? – ехидно спросил богач раввина. Но тот лишь сосредоточенно молчал в ответ.

- Я думаю, - прервал, наконец, молчание встревоженный раввин, - мечты о звездах и глубины Писания – это материя не для сына бедной вдовы. Его уделом должны быть приземленные занятия.

- Но у парня необычайной силы ум! – возразил богач.

- А нельзя ли этот ум приложить к чему-нибудь иному, более земному? – задался вопросом раввин.

- Кажется, я кое-что придумал, брат. Пусть твой мечтатель приходит ко мне в контору, - сказал богач и подмигнул раввину.

4

Как сказано, брат раввина был чрезвычайно богат. А деньги требуют счет. Пять счетоводов корпят день-деньской в его конторе: что купили, что продали, сколько дохода, сколько убытка – только и слышно, как щелкают костяшки счет, да как скрипят перья по бумаге.

Вот сидит мамоны владыка в своей рабочей комнате. Ковер персидский. Стол дубовый. Кресло плюшевое. Чернильница хрустальная. Перо золотое.

- Бери стул, юноша, усаживайся напротив, - говорит богач вошедшему Шмулику, - и расскажи, что ты умеешь делать.

- Ничего не умею делать, - добродушно ответил посетитель, нимало не смущаясь ни роскошью обстановки, ни своей бедной одеждой, ни своим ответом.

- А счету ты обучен? – полюбопытствовал богач.

- Пожалуй, нет.

- Многообещающее начало, - заметил хозяин, - я сам дам тебе несколько уроков.

Быстро-быстро овладел Шмулик искусством обращаться с цифрами, и занятие это так ему понравилось, что он потянулся к книжным полкам в комнате богача в надежде проникнуть вглубь темных наук о величинах, кругах и линиях. Таков уж он, Шмулик: если что придется по душе – отдается этому до конца. Если задача трудна для острого ума – тем лучше: значит, это интересно. Ушел с головой Шмулик в новые книги и позабыл о Святом писании. Наши увлечения не в нашей власти.

- Ты совсем забросил Тору, но молитвой не пренебрегай, - сказал богач своему одаренному ученику. – Это во-первых, а во-вторых, пожалуй, вернемся на землю. Жить фантазиями – прозевать жизнь. Начнем-ка изучать счетоводство.

И снова Шмулик преуспел и поразил учителя своим талантом.

А вскоре в комнате, где прежде усердно трудились пять важных, многоопытных и искусных счетоводов, незаметно и скромно приютился в уголке за маленьким столом бедно одетый парнишка и выполнял с легкостью работу пятерых. Остерегаясь поранить юную душу своего нового работника, деликатный и сострадательный хозяин не открыл ему, что это никто иной, как он сам, то есть Шмулик, явился невольной причиной того печального, но неизбежного обстоятельства, что достойные мужи, доказавшие свою верность хозяину многолетней образцовой и беспорочной службой, получили расчет и остались без заработка.

Шмулик держал все цифры в голове. Записи ему были не нужны. Хозяин требовал вести книги прихода и расхода на случай беды: если приедет ревизор, Боже сохрани. Молодому начинающему счетоводу, вчерашнему ученику, хозяин по справедливости положил половинное жалование.

4

Ах, как счастлива вдова!

- Наконец-то мой Шмулик прилепился к настоящему делу, стал земным, стал человеком, - думает мать, утирая слезы радости, - а кто помог? Наш раввин и его брат. Дай Бог им обоим здоровья и жизни до ста двадцати лет!

- Вот еще бы женить парня – я бы при внуках была. Счастливая теплая старость, - размечталась вдова.

Шмулик отдает матери все свое жалование до последнего гроша – на что ему деньги? Вернется со службы домой, поужинает, выйдет во двор и предается любимому своему занятию, которому хранит верность с прежних времен – глядит на ночное небо. Такая уж эта вещь, звезды: чем больше размышляешь о них, тем глубже благоговение, что они порождают в нашей душе.

- Вот звезды надо мной, весь небосвод усеян. Попробовать их сосчитать? – размышляет Шмулик. – А что, если каждая звезда, как наша земля? Кто первый сосчитает звезды и даст каждой из них имя – тот и владелец их. А что полезного может быть на звездах? Растет ли там строевой лес, текут ли реки, по которым можно его сплавлять, есть ли в глубине уголь, можно ли добыть золото? А чтобы ответить на все вопросы нужна огромная подзорная труба в три обхвата с гигантскими увеличительными стеклами. Стоит попробовать подсчитать цену такой подзорной трубы. Пожалуй, дело оправдает себя. Если не для нас, так для потомков, которые доберутся до звезд. То-то правнуки моего хозяина разбогатеют! Непременно расскажу ему об этом, – думает Шмулик.

Богач с серьезной миной на лице выслушивает проект своего юного счетовода. “Гению требуется сочувствие.” – думает хозяин.

- Интереснейшие идеи рождаются в твоей голове, Шмулик. Я непременно посоветуюсь с братом, - говорит богач.

От души посмеявшись, братья задумались.

- А ведь чудесное превращение нашего Шмулика пошло на пользу нам обоим, не правда ли, брат? - Спросил богач, дружески подтолкнув локтем раввина.

- Мы способствовали свершению добрых дел, брат. Помогли вдове. Наставили на верный жизненный путь ее сына. Но будем скромны, и нам зачтется, - достойно ответил раввин.

5

Вот вам, дорогие друзья, история о звездах. А теперь, хасиды, - по домам! – Сказал раби Яков и решительно хлопнул ладонью по столу.

- Минуточку, Яков, ты, кажется, упустил самое главное, - воскликнула Голда.

- Что я упустил, Голда?

- Ты не сказал, женился ли Шмулик.

- Разумеется, Голда, он женился и в самом скором времени. И у него народились детишки, а вдова нянчила внуков, и у нее была тихая счастливая старость, - великодушно ответил раби Яков.

- Вот теперь-то я вижу, какая это чудесная сказка, - с удовлетворением заметила Голда, бросив на мужа укоризненный взгляд.