«Бабочки были свободными, как птицы. Они порхали с цветка на цветок, взлетая высоко в небо. Их легкие крылышки сверкали, переливаясь в лучах солнца, как драгоценные камушки.
– Когда-нибудь и я стану бабочкой, – думала невзрачная Гусеничка, с завистью поглядывая на крылатых красоток.
Над Большим Лугом, покрытым изумрудно-зеленым травяным одеялом, среди синих васильков, желтых одуванчиков, полевых ромашек и кустов шиповника изящными вертолётиками летали стрекозы. Несмотря на обвинения Крылова в тунеядстве-потребительстве, они вели себя вполне прилично. Крылов наклеил ярлык отрицательного персонажа и забыл, а им – всю жизнь оправдываться. Мало ли что кому придет в голову?
В густой траве ползали важ-жные хоз-з-зяйственные жуки в блестящих солидных костюмах. Изображ-жая з-зиц-председателей, они тягуче жужжали, з-задалбывая з-занудством. Мол, на ж-жуках все держ-ж-жится.
Шустрые длинноногие кузнечики готовились к соревнованиям, прыгая на лопухе, как на батуте. Несерьезные типы! Брали бы пример с муравьев.
Запасливые трудолюбивые муравьи улучшали благосостояние муравейника, используя научные технологии. Слишком серьезные типы! Брали бы пример с кузнечиков. Муравьям не помешало бы купить абонемент в спортзал. Работа – работой, но надо же как-то следить за состоянием здоровья!
Тихие нарядные божьи коровки флегматично обсуждали последние новости. Они не знали, идти или не идти на день рожденья к мухе Цокотухе. Муха никому не нравилась. После сказки Чуковского – зазналась, развелась с комаром и, обзывая его кровопийцей, назойливо сплетничала, доказывая свою значимость для общества.
Неумолимые осы без-з-ж-жалостно заж-жимали права пчелиных собратьев:
– З-законы Большого Луга – важ-жны, а кто не будет соблюдать, того
з-затравить, застыдить, з-запретить, з-застращать, з-заклеймить,
з-замуровать в кокон!
Осиную партийно-профсоюзную мафию поддерживали луговые разбойники-шмели, рэкетиры-трутни и бандиты-шершни, состоящие в правящей партии и понимающе поднимающие друг друга. Золотистые трудяги-пчелы изо всех сил делали сладкую жизнь, но кажется ли она медом?
Лысые скользкие червяки презрительно поглядывали на лохмато-пушистых гусениц, считая себя самыми умными, самыми красивыми и самыми мужественными на всем Большом Лугу, а наша Гусеничка, почесывая спинку в ожидании крылышек, мечтательно ждала, когда в один прекрасный день высоко над лугом взлетит ее бабочка.
Бабочки были свободными, как птицы: они умели летать!

«Солнце освещает путь, но оно же и слепит». (Э. Кроткий)

    ......Жизнь обитателей Большого Луга шла своим чередом.
В один прекрасный день солнечные зайчики, перепрыгивая с ромашки на ромашку и с василька на василек, принесли юной бабочке корзину, доверху заполненную воздушными поцелуями:
– Поздравляем с днем рожденья! Настал твой час! Ты больше не гусеница! Ты – самая настоящая бабочка, и сегодня – твой первый бал!
Бабочка заглянула в серебряную каплю утренней росы, как в зеркало...
– Неужели это я? Ура! Да здравствует жизнь летучая! Прощай, жизнь ползучая! Я взлетаю… Я почти как птица! – ликовала именинница.
Бабочка устремилась к свету. Легкие изящные крылышки под хрустальный перезвон синих колокольчиков уносили нашу бабочку в заветную небесную высь.
Внизу копошились букашки и козявки: ползучие, летучие, полосатые и в крапинку.
Важ-жные жуки ож-живленно обжужжали с божьими коровками                ж-животр-репещущую тему ж-жуткой молодеж-жи. Муха-Цокотуха по прозвищу «Муся с тусей» начищала до блеска фирменный самовар. На широком листе лопуха утонченные стрекозы давали мастер-класс аэробики для муравьев и кузнечиков. Стрекочущие кузнечики азартно выстреливали прыжками  высоко вверх, но прыгать – не летать! Полосатая осино-шмелиная мафия во главе с бдительным атаманом Осей Шмульевичем совершала облет своих владений.
     Бабочка парила, наслаждаясь полетом:
– Что я вижу? Откуда взялись эти незнакомые огненные цветы с ярко-оранжевыми лепестками, похожими на язычки солнца? Они извиваются в причудливом танце, они манят, они притягивают к себе…
 Бабочка завороженно потянулась навстречу пылающему чуду, впитывая свет каждой клеточкой.
– Вы только посмотрите!
– Куда ее несет? Она же летит прямо на огонь!
– Сгоришь, глупенькая!
 Поцелуи волшебных цветов оказались слишком жгучими. Нежные крылышки опалило жаром. Окутанная шлейфом дыма, бабочка упала с небес на землю. Вместо струй сияющего света вдруг – чернота.
– Ну, что? Вз-злетела? И где ж-же теперь твои крылья? Болят, обожженные? Будешь з-знать, как с-своевольничать… Огня ей з-захотелось, горения, парения… Мы ж-же говорили! Мы ж-же предупреж-ждали!
Ж-жуткая молодеж-жь! – монотонно жужжали жуки.
 У каждого свои проблемы. Экстравагантные модницы-стрекозы, прихорашиваясь перед дискотекой, кокетничали с муравьями и кузнечиками. Паучиха сентиментально вздыхала, поглаживая сытое брюшко.

Первый бабочкин бал закончился, так и не успев как следует начаться. Наступил вечер. Из полутьмы слабым огоньком высветился скромный тихий Светлячок и сказал бабочке:
– Выкарабкивайся, дорогая! Потеря крыльев – не самое страшное. Главное, что они у тебя были, и ты летала над большим лугом! Не грусти, милая, улыбнись! И живи дальше. Пусть будет светлой твоя грусть. Умей ждать, и ты увидишь: там, где Огненные Цветы, отгорев, превратились в пепел, там, где сейчас обожженная безжизненная пыль и зола, – пробьется когда-нибудь молодая нежно-зеленая травка… Бабочки – почти как птицы. Восстала же из пепла птица Феникс? И твои крылышки когда-нибудь дадут тебе радость полета.
 – Вы посмотрите на них. Он – разглагольствует, она – размечталась! Э-эй, красотка! Ты обожглась? Мало одного раза? Сиди теперь, не рыпайся, знай свое место и бери пример с нас. Учти, нам падение не грозит. Лучше всего – у нас, под землей! Полная тишина, уютный мрак, восхитительная сырость. Чем плохо? Ни шума, ни суеты, ни пыли. Темно? Безрадостно? Зато безопасно. С высоты можно упасть и больно разбиться. Поймите же вы все: счастье –  ползать! Неужели до сих пор еще кто-то сомневается, что счастье – быть в земле?! – злорадствовали червяки, не уставая пропагандировать гусеницам теорию преимущества подземелья над поднебесьем.
 Светлячок не верил червякам. На ползущего можно наступить. И раздавить. Светлячок знал, что такое настоящая мечта. Он мечтал светить так же ярко, как маленький электрический фонарик, который в свою очередь, завидовал большому уличному Фонарю. Но до комплекса неполноценности всем им было далеко. Как бы тускло и мало не светили они, их свет все равно был ярче огонька сигареты. А сигареты, одну за другой, – нервно курил молодой некурящий математик по прозвищу Винни-Пух. Казалось, это было давно. Так давно, как будто никогда этого не было..............