Тону в познании себя...
Тону в познании себя
и окружающего мира,
вокруг души танцует лира,
свободу праздную, губя,
В душе пророс чертополох,
усмешек тайных листья зреют,
о как губить они умеют,
тех, кто к признаниям оглох.
Скрипучих дней колеса еле
передвигают балаган,
под слов, струящихся обман,
где мягко рок дорогу стелет.
Кричит сова над лесом гулко,
о чем кричит - не разобрать,
и заставляет вас страдать,
и маяться в щемящих муках.
Молитва - вот что вас спасет,
но нынче ей никак не верю,
луна на землю смотрит зверем,
опровергая звезд полет.
И тишина в душе такая,
что слышен черта гулкий храп,
и я судьбы ранимой раб,
на четках дни перебираю.
22.04.10.
Иерусалимская зарисовка
Вечный город с незапамятных дней
перекресток для богов и людей,
и на почве окровавленной тут
со времен Христа оливы растут.
Давний спор не разрешить никогда,
чей пророк был прав, такая беда,
плачут люди с двух сторон у Стены*
и не знают, как уйти от войны.
2007 год.
Как обленились ангелы...
Как обленились ангелы, и Бог,
Сквозь пальцы смотрит, и лелеет ложе,
Где бренный мир в грехе лежит у ног,
И катит в бездну, ты ведь знаешь, Боже.
И говорят в последние века,
Тебе милее казни и наветы,
Зловонная и мутная река,
Кровавый снег и «красные береты».
Признайся, Боже, - нынче не до нас!
Наверно есть делишки поважнее.
Плевать, что черт уже пустился в пляс,
И дьявол к грешникам милее и нежнее.
Признайся, Боже, не по силам груз,
Себе подобных уберечь от страсти:
Завидовать и рвать остатки уз,
И не хватает божьей Вашей власти
Остановить злодейство подлеца,
Насильника, творящего несчастье…
Какие нервы Вашего лица
При этом заморожены отчасти.
А может быть пророк совсем не прав,
И легче жить законы нарушая?
«Дорога в ад,- сказал знакомый рав,-
всегда короче, чем дорога к раю!».
2004 год.
Ах я генерал...
Сегодня, сейчас и в минуту сию,
не в меру болея апломбом,
меняю, как ветер, судьбы кисею,
на прошлое, вешая пломбы.
Закатов, рассветов, разбавив кисель,
ночами бессонных вопросов,
я буду лесного ручья веселей,
дорогой неведомых кроссов.
Резервы моих бесконечных затей
не выгорят, словно рубаха,
и к сердцу ключи подбирающий змей,
умрет, несомненно, от страха.
И шкура его золоченых тонов
развеется в легких лохмотьях,
сюжетом моих не увиденных снов,
живущих без веры и плоти.
И в быт суматошный нацеленный хук,
Надеюсь, отключит бродягу,
и парус, расправив, как съеденный Кук,
затею со штормом бодягу.
Ах, я генерал, ах я удалец,
навешал всему на потеху.
Читатель отметит: "Тут полный п.....",
и будет кататься со смЕху.
Апрель 2005 года.
Искушение
Какое, боже, искушенье:
Забросить к черту все дела,
И попросив у всех прощенья,
На землю сплюнуть удила.
И необъезженным мустангом
Бежать в полей росистых тишь,
Где стать бродячим музыкантом,
Забыть про Север и Париж.
Бесплатно снять кусочек поля,
Из веток вылепить шалаш,
Понять значенье слова «воля»,
Забыть про суетную блажь.
Избавить душу от болезни,
Пить из хрустального ручья,
Цыган проезжих слушать песни,
Купаясь в солнечных лучах.
Укутавшись в вечерний бархат,
Пить чай и греться у костра,
И без сомнения и страха
Спать беспробудно до утра.
Какое, боже, искушенье:
На землю сплюнуть удила
И попросить у всех прощенья,
Но, некогда – дела, дела!
1996 год.
Мне нечем платить тебе, господи...
Мне нечем платить тебе, Господи,
За то, что ты дал и что отнял.
Я жизни испробовал способы,
И выбрал один – жить сегодня.
Он прост, как льняная рубаха,
Он легок, как перышко птичье:
День прожит без скорби и страха,
Но тени в нем нет безразличья.
Сует всех земная отрава
Мечтает поймать меня страстно...
Пойми меня, Господи, право,
Я нынче не верю – и баста!
Суди меня, Господи, если
Я в этом не прав еретично,
На плаху пойду я под песни,
С гитарой, мне это привычно.
Не время платить тебе, Господи,
Споткнулась "костлявая сводня"
В росе, о жемчужные россыпи,
Я жить выбираю – СЕГОДНЯ!
Июнь 2004 года.
Рассыпан яркий бисер…
Утюжит память жизнь мою помятую,
и не избавиться от этого, хоть режь,
полынной горечью и сладостною мятою
пропахли годы, полные надежд.
Рассыпан яркий бисер по свинарникам,
на сердце шрамы от былых потерь,
и все летит, сорвавшим нити шариком,
куда-то вверх... Но кто-то шепчет: «Верь,
не остывай, еще не время спешиться,
еще дрожит отвагой вороной,
еще Фортуна - пусть она и грешница,
все ж повернется нужной стороной...»
Ухмылку про себя беречь придется,
пройдя, не глядя на зрачки зеркал,
остановлюсь у старого колодца,
что целый век во снах своих искал.
И буду пить с ладоней, к черту кружка,
и отдохну на высохшем бревне,
и ностальгия, верная подружка,
сыграет на гитаре песни мне.
Ответ на вопрос: «Чего ты боишься?»
Боюсь предательства и мести,
И равнодушного лица.
Боюсь невежества и лести,
Кривой усмешки подлеца.
Боюсь тревожной телеграммы
И оголенных проводов,
Боюсь, что не увижу мамы,
И не услышу добрых слов.
Боюсь, что родину покину,
И стану для нее чужим,
Боюсь, что писем нет от сына,
Что правды, как огня, бежим.
Боюсь, что не имею права
Быть просто так самим собой,
Боюсь, что скошенные травы
Не прорастут опять весной.
Боюсь не встретить больше друга,
Боюсь не поданной руки,
И заколдованного круга,
Больной отравленной реки,
Боюсь винить друзей и близких,
Когда, вдруг, наплывает грусть.
Боюсь поклонов очень низких,
И потерять любовь - боюсь.
Лето 1996 г.
Ненаписанные стихи
Кто-то наверху, очень сильный знает:
что было, что есть и что будет!
Значит, Он уже предначертал мои, еще
не написанные стихи.
С небес со мной играют «в дурака»,
Уловки там хитры и непривычны,
То приторно-нежны, то экзотичны,
И что ни карта, - тайная строка.
И свежих мыслей записать невмочь,
(За семь печатей спрятан ключик вещий),
Как ангельские грудки томных женщин,
Закрыты мысли шелком цвета «ночь».
И образы из капельницы рифм,
Из слез горючих жертвенных страданий,
Потоком вдохновеннейших желаний,
Текут по венам, соблюдая ритм.
Глаголов из огня понатаскав,
Подпалин чувств в душе не замечая,
В ладонях звезды бережно качая,
Прочь от меня летит моя тоска.
И в улей ненаписанных стихов,
За каплей каплю пчелы буквы носят,
И косари поэтому не косят
Медовый луг у летних берегов.
Апрель 2003 года.
Пивка для рывка
(мужская поговорка)
Сомнений ряд, кафе, пивная кружка,
И беззаботностью пропитан новый день,
И философский камешек, как стружка,
Застрял в кармане (ковыряться лень).
Мир смотрит на меня не однобоко,
Он изучает в странный телескоп,
Как стол мой скудный выглядит убого:
Лишь кружка пива, рыбка, да укроп.
Укроп для запаха и равновесья цвета,
Лишь веточка, как аппетита зов,
Зато он флаг весны, тепла и света,
Достойнейший из зелени, призов.
И тот, кто наблюдает откровенно
Обглоданные косточки леща,
Устал слюну глотать попеременно,
Великой завистью от трапезы треща.
А я, как будто зная, что под оком,
А может, просто выдумав про то,
Смакую пиво, рыбку, и из окон
Гляжу на мир, сквозь стекол решето.
И каждый миг привычного блаженства,
Понятный всем любителям пивка,
Подпитывает вас, как совершенство,
Для нового свободного рывка.
Декабрь 2002 года.
Перо, бумага - все готово,
застыло время, замкнут круг,
на новый лист слетает слово,
как птица на весенний луг.
Бальзам словесный проникает
в меня до кончиков ногтей,
во мне фантазия пылает,
горя греховностью страстей.
Экстаз стиха неописуем,
как поцелуй вишневых губ,
поэт "сыграть любовь" рискует
на "флейте водосточных труб".
И стихотворные "колеса"
меня опять уносят вдаль...
Чтобы не мучиться вопросом,
как мне забыть тоску-печаль,
я просто растворюсь меж строчек,
где царствует живое Слово,
и где принцесса - Многоточье
подарит мне надежду снова.
21-ый век.
О, как люблю я слушать тишину...
О, как люблю я слушать тишину,
ее бездонную и ровную гордыню,
она как сон, уснувший на перине,
как свет с земли, летящий на луну.
В ней отраженье немоты планет,
жемчужин блик на бархате вселенной,
где только время кажется нетленно,
есть суть творенья бога, звука - нет.
Где так легко судьбу предугадать,
поскольку тайны, скрытые в тиши,
настроены вибрацией души,
что не способна вас вовек предать.
И открывается парадоксальность струн,
теорий микромира, и соблазн -
проникнуть в код созданья древних ваз,
хранящих тишину рисунков рун.
Беззвучна ночь, в ней - нежеланье знать,
что суета готовит козни вновь,
лишь шепот девочки, по имени ЛЮБОВЬ,
пытается признания сказать...
И в тишине ведет за руку - спать...
27.04.10.
Женщина, глядящая в окно...
О, эта женщина, глядящая в окно,
мечтающая быть со мной навек,
но время - нам к несчастью не дано
вернуть назад, бессилен человек.
О, этот взгляд богоподобных глаз,
передающих ласковую мысль,
и дорогих, и откровенных фраз,
что для меня от сердца родились.
И в бликах предвечернего огня,
звездой пересекая континент,
я чувствую ее, она - меня,
фантазией коротких кинолент.
Где вопреки пространству и уму,
и злой непокоренности судьбы,
мы рядом, видя яркую луну,
испытаны любовью. Но, увы!
И женщина, глядящая в окно,
как Маргарита забывает страх,
экран погас, окончилось кино,
лишь чувство поцелуя на губах
осталось,
и не превратилось в прах.
2009 год.
Голос небесный
Весенних перемен многоголосье,
сливаются с калейдоскопом цвета,
мечта травинок - вырасти в колосья,
мечта лужаек - жить в потоке света!
Моя мечта весенняя простая,
внимать душою голос твой чудесный,
и слушать монолог, не уставая,
чтобы из этих слов сложилась песня!
И превращая каждый звук в легенду,
продлить мелодию твоих певучих гласных,
взять их, любимая, для памяти в аренду,
чтоб им потом звучать в стихах прекрасных!
Не прибавляя ничего, не убавляя,
сыграв на рифмах танец совпаденья,
воображенье - девочкой гуляет,
от сердца посылая отраженья.
И гимн любви поет весна земная,
и призывает чувства опериться,
и одиночество снеговиками тает,
чтоб талою водою окреститься!
2010 год.
Из февраля – в март
Озирается ночь, ей самой в темноте страшновато,
утонули во мгле звезды, бившие блеска рекорд,
возле свечки судьба, собирает в клубок виновато,
все печали мои, и берет на гитаре аккорд.
И, сгорая, свеча все спасает огнем негасимым,
и несмелым теплом отогреть нас в ненастье спешит,
и растет изнутри в огоньке том великая сила,
и с далеких планет виден свет невесомой души.
Я смотрю на огонь, мне являются годы сомнений,
и нелегких свершений, любви и надежды полет,
выплывают на свет мысли ясные стихотворений,
что написаны мной, и гитара их тихо поет.
Воск расплавлен, свеча - догорела под самое утро,
но поверьте не зря, этот робкий огонь был со мной,
с новой песней моей, я проснулся спокойным и мудрым,
от зимы убежав, возрождаясь - очнулся весной.
06.03.09.
Мосты между сердцами
Мосты между сердцами навожу,
чтобы они вовеки не сгорели,
для нас двоих перила наряжу
признаньями, что души нам согрели.
К тебе отправлю длинный караван
моих нежнейших чувств и откровений,
я красотой твоей, родная, пьян,
ее творил - природы мудрый гений!
В две стороны движение открыв,
добро и радость устали не зная,
чудесною порой нас окрылив,
ведут познать любовь земного рая.
И суета - разбилась на куски,
и все преграды дрогнули и скрылись,
и мы с тобой, как две звезды близки,
как две реки - в одну соединились.
Прикрой глаза, мы посреди моста,
уж встретились, и зритель ждет финала,
и словно легкая лесная береста,
нас накрепко с тобою спеленала.
Мосты между сердцами навожу,
чтобы они вовеки не сгорели,
для нас двоих перила наряжу
признаньями, что души нам согрели.
02.03.09.
Все предначертано
Уже готов и предначертан
путь - от начала до конца,
и сколько там не злятся черти,
не изменить его лица.
Все согласовано и сшито,
на каждый день готов стежок:
и день "разбитого корыта",
и день, когда пишу стишок.
И время для графы "удача",
и для любви отрезок лет,
зимой квартира, летом дача,
на все судьба найдет ответ.
Все предначертано, однако
вчера сломался график дел,
не ту, друзья мои "собаку",
я по ошибки снова съел.
Необходимость и случайность
меня, заразы, подвели,
я с пивом выпил водку в чайной,
и утонули корабли.
Мосты сгорели, звезды тусклы,
и впереди стоит стена,
уже не радует искусство,
и лени страшной пелена...
- О чем задумался, дедуля? -
Меня спросил веселый внук.
- Жизнь, мальчик мой, сплошная дуля,
и сколько не познай наук,
на той останешься орбите,
куда судьба тебя швырнет...
- Как будет "дуля" на иврите? -
- Да что ты! Нет, дедуля врет.
И долго мальчик удивленно
смотрел на старого меня,
где жизнь, из дней пирог слоеный,
искала нового огня.
2007 год.
Ужасы
Летит Земля, и в космосе не слышен
ее, казалось бы, замедленный полет,
но сторож солнца ей в затылок дышит,
в его объятьях этот мир умрет.
Сгорит дотла, обуглится свирепо,
растает в плазме, растворится в прах,
как это безнадежно и нелепо,
вонзает в душу эти мысли страх.
Все, что мы видим, и не видим тоже,
огнем испепелит голодный монстр,
и от того мороз идет по коже...
Прикрыв глаза, я вижу этот холст...
На нем нет воплей, звуков и опоры,
ведь слушать некому, как жарится Земля,
ни Полумесяца, Креста, нет Будды, Торы,
и некому с похмелья крикнуть:"Бля"!
Три миллиарда лет - почти мгновенье,
хочу успеть пожить еще чуток...
Вот, написал с утра стихотворенье,
для оптимизма радостный глоток.
2007 год.
|
