- Олежка... - женщина за стеклом поправила волосы, и этот полный неуверенности жест выдал огромное внутреннее напряжение моей клиентки. - Здравствуй.

- Здравствуй, Вера, - тепло и немного смущенно улыбнулся в ответ юноша. - Как твои дела?

- Мне ужасно тебя не хватает.

Мои руки непроизвольно вцепились в подлокотники кресла.

- Катерина, всё хорошо? - услышала я заботливый голос Ильи Семеновича.

- Я в порядке.

- Станет плохо, скажи. Тебя заменят. И не смущайся своей реакции: в первый раз такое бывает со всеми, кто оказывается на твоем месте.

* * *

В центр я попала три недели назад. В один из апрельских дней в моей квартире раздался звонок, и бывший коллега Игорь Смирнов осведомился, не хочется ли мне перемен в карьере.

С Игорем я работала лет семь. В нашем психоневрологическом диспансере Смирнова как специалиста очень ценили, а потому его уход был воспринят как настоящая потеря. Мы сошлись с ним на почве любви к науке, и отношения у нас сложились почти приятельские. Правда, с тех пор, как он покинул диспансер, мы встретились с ним всего один раз - случайно столкнулись на улице. Игорь показался мне помолодевшим и радостно-возбужденным. На мои расспросы отвечал, что наконец-то нашел себя, полон идей и планов, но сейчас ему страшно некогда, а потому подробнее обо всём он расскажет как-нибудь в другой раз.

Звонку Смирнова я обрадовалась, поскольку, зная Игоря, могла рассчитывать, что его вариант окажется действительно интересным и перспективным.

- А что ты хочешь мне предложить?

- Место в моей команде. Уверяю, это абсолютно твое, к тому же оплачиваться будет в разы лучше.

- Вот как? - улыбнулась я. - Тогда уже согласна. Кажется, осталось лишь уточнить детали?

- О деталях поговорим при встрече. Подъехать завтра сразу после работы сможешь?

- Без проблем.

- Записывай адрес.

* * *

Смирнов восседал за огромным письменным столом.

- Итак, что я тебе, Катерина, хочу предложить. Наш центр занимается реабилитацией людей, потерявших любимого человека. Не важно, кто был этот любимый: близкий родственник, любовник, давний друг, - главное, что он представлял для продолжающего жить огромную ценность.

- И моя задача - вести душеспасительные разговоры?

- Э, нет. Ты действительно станешь беседовать с клиентами, но не для того, чтобы привести в порядок их психоэмоциональное состояние. Прежде всего, ты должна будешь выяснить, что именно тяготит пришедшего. Это и невозможность устанавливать новые отношения, и непроходящее или даже усугубляющееся чувство вины. Да что я тебе объясняю, ты же понимаешь, что вариантов может быть масса.

Я кивнула.

- Кроме того, тебе нужно будет составить психологические портреты клиента и ушедшего. Да, в нашем центре не говорят "умерший". Вместо этого используется понятие "ушедший". Полученные сведения передашь другим сотрудникам для обработки.

- Что за обработка?

- Вся поступившая информация анализируется таким образом, что создается сценарий будущего свидания нашего клиента с ушедшим.

- Сценарий чего? - удивилась я.

Смирнов даже не попытался скрыть торжествующей улыбки.

- Ты всё верно расслышала. Некие умные люди сделали гениальное открытие, что тратить время и силы на разговоры - занятие не вполне результативное. Проведенные эксперименты подтвердили, что шансы на полное избавление от негативных психологических состояний резко повышаются после встречи человека с объемным голографическим двойником того, кого уже нет в живых. Одно дело услышать от тебя, что бессмысленно и вредно продолжать испытывать чувство вины, и совсем другое - получить то же самое, но от точной копии ушедшего. Для этого мы запрашиваем у клиента несколько фотографий, на которых ушедший запечатлен в разных ракурсах, причем на одном из снимков должен присутствовать сам клиент. После один из сотрудников, как портной, снимает нужные мерки с клиента, в сравнении с параметрами которого выясняются антропометрические данные для создания двойника. Также мы требуем запись голоса ушедшего, чтобы правильно озвучить его копию.

- То есть мой клиент встретится с двойником любимого человека... - на миг мне показалось, что я слышу свой голос откуда-то издалека, - лишь для того, чтобы получить прощение или услышать всего несколько ключевых слов, необходимых для дальнейшей спокойной жизни?

- Нет, конечно. Он придет на эту встречу, чтобы ещё раз проговорить то, что тяготило его всё это время. Хотя возможны варианты.

- Наверное, здесь работают исключительно гении, - мне вдруг стало очень неуютно. - Как ты представляешь себе программирование разговора? А вдруг беседа уйдет в сторону?

- Катерина, кое-кто в нашей команде действительно является гением. Именно он озвучивает голограмму и следит за тем, чтобы заданный формат встречи, которую мы называем контактом, не был нарушен. Его голос синхронно обрабатывается и становится неотличим от голоса ушедшего. Мимика двойника контролируется специальной программой, благодаря которой голограмма превращается в своеобразный объемный аватар говорящего. Создается полная иллюзия присутствия другого человека. Потому мы и говорим "ушедший", что подразумеваем возможность его пусть короткого, но возвращения.

- Где происходит встреча?

- В демонстрационной - помещении без окон, но со стеклянными стенами, непроницаемыми для взгляда клиента. За ними находятся маленькие комнаты. Одна предназначена для тебя с инженером, контролирующим действия голограммы, другая - для медсестры и психиатра, а третья - для того, кто будет озвучивать двойника. Если понадобится медицинская помощь, поможешь её оказать.

- Готовить клиента к встрече тоже буду я?

- Да, это нечто вроде инструктажа по технике безопасности. Например, к голограмме нельзя прикасаться. В общем, ничего сложного. Ну как, готова попробовать себя в новом деле?

- Звучит заманчиво, но...

- Ах да, клиент оплачивает наши услуги так же, как оплатил бы работу высококлассного психотерапевта. Ну... разве что наши будут подороже. Условия работы обещаю замечательные.

- Я подумаю.

* * *

- Вера, проходите, пожалуйста, - я распахнула дверь в демонстрационную.

Моя первая клиентка, худенькая тридцатичетырехлетняя женщина, заметно нервничала.

- Всё будет хорошо, - ободряюще улыбнулась я Вере. - Если почувствуете дискомфорт, просто покиньте комнату.

Я волновалась ничуть не меньше той, которая десять лет назад потеряла шестнадцатилетнего брата и все это время мучилась в поисках ответа, почему полный сил жизнерадостный молодой человек решил свести счеты с жизнью. О брате женщина рассказывала много и подробно, но её сведения были весьма поверхностны и недостаточны для разгадки страшной тайны. Полученную информацию я систематизировала и передала одному из новоиспеченных коллег. Честно говоря, мне не очень верилось, что клиентке представят сколько-нибудь убедительную версию причины нежелания её брата жить, а потому ждала встречи с двойником с большим любопытством. Интересно было увидеть работу того, кого Игорь назвал гением и кто по-прежнему оставался для меня загадкой.

- ...Мне жаль, что я заставил тебя страдать, - голос голографического Олега наполнился болью, а выражение лица стало печальным. - Я оказался идиотом и не подумал, каково будет тебе и родителям.

- Ты не идиот, Олег, - заплакала Вера, - ты мой любимый брат. Я каждый день вспоминаю тебя. Почему ты решил... уйти?

Голограмма грустно усмехнулась, а я мысленно ахнула, насколько искусно выполненной оказалась человеческая копия.

- Мне стыдно об этом говорить, но в какой-то момент я перестал верить в свои силы. С чего-то взял, что завалю экзамены в институт, не смогу устроиться в жизни...

На секунду мне показалось, что я ослышалась.

- Что он несет? - непроизвольно вырвалось у меня. - Какое "завалю", какое "не смогу"? Да эти вещи вообще не входили в его систему ценностных ориентаций. Скорее поверю в серьезный конфликт с ровесниками, чем в такую версию.

- Успокойся, - предостерегающе произнес Илья Семенович. - Я не первый раз здесь, и проколов ещё не было.

- Олежка, - срывающимся голосом произнесла Вера, - но почему ты не обратился за помощью ко мне, к родителям?

- Мне было стыдно признаваться в собственной слабости, - опустила глаза голограмма. - Думал, справлюсь сам.

- Бред, - моему возмущению не было предела.

- Катерина...

- Как жаль, что ты этого не сделал, - женщина глухо разрыдалась.

- Вера, - в искусственном голосе звучала удивительная нежность, - прости меня, пожалуйста. Я был неправ, я сожалею, что причинил тебе столько боли и... я люблю тебя.

* * *

- Я ухожу. Вот мое заявление.

- Катерина, в чем дело?

- Не собираюсь оставаться там, где бессовестно обманывают людей и наживаются на чужом горе. Да, не ожидала от тебя такого.

- Поясни, будь добра.

- Проделанная мною работа оказалась никому не нужна. Какого черта я выуживала из Веры информацию, если ею никто не воспользовался? Вместо этого была выдумана нелепая гипотеза, не имеющая никакого отношения к реальности.

- Ошибаешься, твои сведения были тщательно изучены, а потому клиентка услышала то, что должна была услышать.

- В смысле ложь? Она пришла за правдой, а её обманули.

- Веру успокоили и примирили с прошлым. Её искренние слезы - доказательство того, что всё сделано верно.

- Вы так поступаете со всеми клиентами?

- То есть снимаем ли с них груз боли, вины и одиночества? - услышала я за спиной негромкий голос. За моей спиной стоял мужчина средних лет, чуть моложе меня, и приветливо улыбался. - Безусловно. Я давно понял, что люди хотят не правды - она порой бывает чересчур травматична для психики. Душевного комфорта, внутренней успокоенности - вот чего ждут наши клиенты. И неважно, о ком из ушедших идет речь - о девяностолетнем старике, умершем своей смертью, утонувшей молодой женщине или юном самоубийце.

- А разоблачения не боитесь?

- Ничуть. Разоблачение грозит тем, кто оставляет в клиентах чувство недовольства результатами работы. Да и что такое разоблачение? Установление неправильности, враждебности чего-либо? Только какое отношение это имеет к психологической реабилитации наших клиентов? Знаете, я называю наш центр лабораторией надежды - мы даем шанс на возвращение к нормальной жизни.

- Вы не решаете проблему, а лишь интерпретируете полученную информацию. А ведь могли бы помочь людям разобраться в ситуации, понять себя и ближнего.

- А вы сами в это верите? - мягко произнес незнакомец. - Если понять себя более-менее можно, то другого человека - никогда. Отдельные мотивы поведения - да. Понять вообще - нет. Особенно если речь идет об умершем. Мы добьемся временного облегчения у клиента, а потом он останется наедине с собой - и, возможно, новыми переживаниями, вызванными нашими манипуляциями с его сознанием. Так что неизвестно, к чему приведет наш психоанализ. Да, я вообще-то пришел поблагодарить вас за отличную работу и познакомиться с вами. Чудесно справились, спасибо. Мне было легко контактировать с Верой.

- Так вы...

- Ну да, я и есть тот самый, как вы недавно выразились, интерпретатор. И, пожалуйста, не торопитесь с увольнением.

- Предлагаете мне участвовать в грандиозном обмане?

- Предлагаю остаться там, где каждый клиент слышит самое главное - то, чего людям по-настоящему не хватает в связи с уходом дорогого человека.

- И что же это? - недоверчиво усмехнулась я.

Мой собеседник печально улыбнулся.

- "Я люблю тебя".