В этом году я встретил Семеныча на устричной отмели за Птичьим островом. Можно было бы и точнее указать, поскольку в этих местах каждый третий остров - Птичий и каждый пятый - Гремучей змеи, но удачные устричные отмели – редкость, и я вам не расскажу, где это. Незачем вам знать.

Сегодня день рождения у него. Семьдесят лет - не хрен собачий, и по этому поводу в зоне отдыха при Черепаховом пляже собиралась быть уйма народа. Цирковые, в основном. - Семеныч, привет. Вы долго еще собираетесь там ковыряться? Все уже, наверное, собрались. Танька звонила полчаса назад, что выезжает, а дядя Коля с семейством наверняка уже там.

Старик поднял голову, улыбнулся из-под огромной защитного цвета шляпы и прогнусавил:

- Привет, Павлуша. Да я вроде уже насобирал, сколько надо. Можно и к столу отправляться, а то баба Лида плешь проест. А Милка где?

- С Татьяной машиной выехала. Ей о чем-то посекретничать надо.

Я знал Семеныча с рождения, поскольку угораздило меня на свет появиться в его трейлере в горах. Селифонов в те времена еще не было. Своим ходом до госпиталя доехать не успели - гололед на перевалах и заносы снежные в низинах. Вокруг ни души, вертолет вызвать не смогли, пришлось принимать роды Семенычу. Слава богу, опыт какой-то был. Ветеринар наш цирковой, когда был выпивши, всегда его в помощники требовал. Говорил, что у Семеныча рука легкая. Звери, они выпивших не любят. Особенно тигры. Мать у меня крепкая была барышня, когда надо было - кричала, когда не надо - помалкивала, а отец слабоват оказался. Пришлось валерьянкой отхаживать. С тех пор так и повелось, как стоим где-нибудь рядом, ползу к Семенычу в трейлер. Там и ходить научился, и говорить, и читать, и писать. А потом Семеныч меня к себе верхним акробатом взял, так я вообще к ним переселился. Теперь я сам нижним работаю с Милкой Лаптевой. Свой трейлер завел и катаюсь по Америке, на жизнь зарабатываю.

Семеныч завязал грабить устричную отмель, шлепнулся задницей в свой старенький очень легкий стеклопластиковый каяк и так замолотил веслами, что мне молодому пришлось поднатужиться, чтобы не отстать.

Владимир Семенович - классный мужик, с понятием. Мои родители учились у него, поскольку Семеныч был прост и своих цирковых секретов не таил. Я бы и своих будущих детей к Семенычу приставил бы, но старика из цирка «ушли», и он зарабатывал себе на жизнь электриком на стройке. Говорят, осторожным стал к старости, а в молодости бузила был страшный. Легенды до сих пор ходят, как Семеныч в Киеве на перилах Паркового моста на ходулях танцевал. Может, врут. Кто его помнит молодым? Таких не знаю.

Пока добрались к месту праздника, спина стала мокрой от пота, а старый хрыч хоть бы хны. Около деревянных столиков, сколоченных заботливым графством для желающих отдохнуть на берегу пролива, собралась уйма народа. Дядя Коля дожаривал на мангале шашлыки, Оля крошила салат, Татьяна и Милка расставляли закуски, баба Лида жена Семеныча воспитывала внука Сашку, который попытался было учить прыгать с пристани в воду трехлетнюю Маринку не умевшую плавать, а дядя Толя сортировал и откупоривал привезенные бутылки со спиртным.

На юбилей дядя Толя из Калифорнии прилетел. Любит он это дело.

Семеныч, насыпав на медное ручной чеканки блюдо ровным слоем лед, огромным ножом принялся раскрывать раковины и выкладывать деликатес на блистающие стразами кубики. Тут же вертихвостка Милка крутится. Так Семеныч не столько на раковины смотрит, сколько на мою Милку глазом косит. Так и порезаться недолго. Когда же этот старый хрыч успокоится? Через пол часа устрицы, украшенные восьмушками лимонов, стояли в центре стола среди шашлыков, салатов и прочих разносолов, водка и вино появились из кулера, и дядя Толя поднял первый тост:

- Шоб ты таки был здоров к нашему удовольствию.

Выпили по первой и закусили, потом по второй, а по третьей уже без тоста и кто хотел. После пятой народ приступил к вручению подарков. Оригинальностью мало кто блеснул. Все дарили юбиляру удочки, и только дядя Толя вручил ошалевшему от внимания именинику японский ритуальный нож для харакири.

Пока Владимир Семенович озадаченно примеривал скромных размеров нож к могучим складкам на животе, я доел устриц и ушел на пристань. Там было тихо, никто не лез целоваться и не наливал еще по одной. Над проливом барражировала кругами стая пеликанов. Эти птицы всегда изумляли меня доисторическим, очень целесообразным и исполненным красоты уродством. Тетя Лида их называла не иначе как птеродактилями, и временами они мне тоже казались пришедшими из далекого прошлого планеты. Пеликаны охотились, и было на что посмотреть. Одна за другой птицы с высоты метров десяти сложив крылья падали в пролив, хватали там какую-то рыбеху, выныривали, ловко разворачивали рыбу в огромном желтом зобу головой к желудку, задрав голову, глотали и вновь взмывали в небо.

Чуть погодя ко мне присоединился Семеныч, видно устал от суеты застолья. Сидим рядом и гадаем, какую стаю пеликаны деребанят. Семеныч говорит, что серебристый мулет в пролив вошел. Может быть, ему лучше знать. Расшалились пернатые, один так вообще какую-то игру у противоположного берега затеял. Взлетит невысоко и опять ныряет. Брызги столбом. Видно, большую рыбину оглушил, проглотить не осилил, а бросить жаль. Я - Семенычу:

- Глянь, что птица вытворяет! Аж завидки берут.

- А чего тут завидовать. Скорее всего, в рыболовной леске запуталась. Съезжу - посмотрю.

Столкнул Семеныч свой каяк в воду и поплыл к противоположному берегу. До него метров триста было, не больше. Лучше бы он этого не делал. . Я свой каяк на воду спустил и на помощь поплыл.

А там уже началось. Птица понятия не имеет, что Семеныч спасти ее хочет, запаниковала бедная, рвется в небо, а леска не пускает. Семеныч леску поймал, к себе тянет, пеликан отбивается отчаянно. И крыльями. И клювом.

Семеныч за клюв его схватил, в лодку тянет, ножом размахивает – леску режет. Пеликан крыльями бьет, лодка опрокидывается, оба в воде. Хорошо, что не глубоко там. Семеныч птицу не отпускает, что-то ищет в перьях, нашел, выдернул и наконец отпустил пернатого. Пеликан оправился, недовольно каркнул что-то, и улетел в сторону Птичьего острова. Приводить перья в порядок.

А у Семеныча кровища из ран сочится, вода вокруг побурела, каяк опрокинутый воды набрал. Подплываю, беру лодку и Семеныча на буксир и тащу через пролив к пристани. А там уже зрителей – толпа. И гости Семеныча, и отдыхающие с пляжа, и рыболовы, приехавшие свои лодки в пролив спускать, и тетя Лида с огромной аптечкой.

Осмотрели зрители пострадавшего от придурочной птицы Семеныча, поохали, поахали и разошлись. Кто к столу – расчищать место для праздничного торта, кто по своим делам. А тетя Лида принялась Владимира Семеновича лечить. Большая у нее практика была в этом деле. Я рядом пристроился вместе со своими дурацкими советами. А тут дядя Толя подошел с пол литровой кружкой в руке и давай Семеныча воспитывать:

- Что за хреновень в одиночку с такой птицей воевать, так и глаз можно лишиться. Надо было подождать маленько, народ собрать и на трех каяках выезжать. Мы бы там быстро с этим пингвином разобрались.

Семеныч молчит, Толян бушует, а потом водка в кружке кончилась, пошел дядя к столу долить и не вернулся. Видно, заблудился.

Тут и моя очередь пришла вопросы задавать:

- Семеныч, а чего вы так долго птицу не отпускали?

- Крючок в крыле застрял, надо было вытащить.

- Ну и бог с ним, с крючком. Стоило ли ради пеликана кровь проливать. Смотрите, сколько их. Всю пристань обгадили.

Посмотрел на меня Семеныч грустно, вздохнул и сделал круглые глаза:

- Если крючок не вынуть, пеликан погибнет. А в нем, как в каждой твари божьей, бессмертная душа есть. Ежели птица смерть примет раньше времени, будет метаться душа по миру, тебя искать, пугая все живое. Большой грех не помочь человеку или зверю, если ему помереть черед не настал.

Во, завернул! Попробуй не поверь:

- А как я могу узнать, настал кому-то черед помереть или нет?

- Ты у своей души спроси. Она знает и подскажет. Конечно, если у нее совесть есть, - ответил Семеныч и пошел к столу подкрепиться пивом.

Призадумался я и решился тетю Лиду спросить:

- Семеныч святой или притворяется?

- Трепло твой Семеныч. Этот кому угодно лапши на уши навесит. Греха боится? Да он птичку пожалел! А завтра ему идти на работу устраиваться. Кто его с такой поцарапанной мордой возьмет? - ответила мне тетя Лида и в сердцах громко хлопнула крышкой аптечки.

В подвыпившей компании суетившейся около стола раздались восторженные вопли мужчин и радостные визги женщин. Это гости принялись качать Семеныча.

- Они его опять уронят, - всполошилась Лида, схватила аптечку и убежала.

И таки уронили гости юбиляра. Вот такой был Семеныч несуразный человек.