Кабана Митьку кололи к рождеству. Утром Лёшкин батяне стал кормить скотинку как обычно – не положено, авыгнал на задний дворик. Маманя и соседка, пришедшая на помощь, усердно гремели кастрюлями и сковородками в летней кухне. Там, на печи в огромном котле грелась вода.Станичная детвора своя и соседская устроилась на снежных кучугурах и в ожидании зрелища спорила на тему, кто придет колоть. Младшенький Алёшкапристроился рядом с ними.Пацанубыло жутковато, но весело.Он никогда не видел, как забивают кабана, и боялся упустить что-нибудь интересное.

Пришел старый хохол, доживавший свою жизнь бобылем в крайней хате при дороге, выпил положенную стопку самогонки и занюхал рукавом. Обсудил что-то с хозяином, перекрестился, подманил голодного кабанчика краюхой хлеба, пощекотал довольную скотинку за ухом и вставил под левую ногу Митьки остроотточенный длинный нож, прятавшийся за голенищемсапога. Аккуратно вставил – прямо в сердце. Кабан удивленно хрюкнул и завалился на бок. Маманя прибежала с корытцем, забойщиквыдернул нож из раны, и горячая кровь,паруя на морозном воздухе, тугой тёмно-красной струей ударила в подставленную посуду.

– Ладная будеткровянка, - пробурчал хохол, уселся на ступеньке крыльца в ожидании положенной второй стопки и принялся творить самокрутку из злого домашнего табака.

Чтобы удалить щетину, а шкурка получилась ароматной и вкусной, смолили кабана ржаной соломой, скоблили ножами и мыли горячей водой, потом разрезали тело вдоль от горла до самого хвоста, вынули потроха и передали хозяйке. Женщины засуетились около плиты, промывая кишки, которым суждено стать колбасой, и на огромной сковородежарилиподчерёвок с луком. Будет чем закусыватьмужикампосле тяжелой работы, которой было невпроворот. Перекурив и остограмившись отец Лёхис соседом Митричемпринялись срезать полосами сало с кабана, отделять дымящееся мясо от костей и складывать в бадью остывать.

Солнце уже перевалило за полдень, когда усталый отец, закончив разбирать тушу, перенес кабанью голову на кучу снега скопившегося в углу двора и водрузил сверху. Крутившемуся рядом младшему пацану хитро подмигнул:

–Завтра утром, Леха, когда ты проснешься, эта голова превратится в двух маленьких поросят.

На следующий день Алёшка проснулся раньше братьев и сестер, которым в школу сегодня не ходить, и еле дождавшись рассвета, выбрался во двор. Кабаньей головы на снежной горке не было. Мальчик побежал к свинарнику. В загончике на свежей соломе посапывали забавными пятачками два славных поросёнка. Андрюшкино сердечко сжалось в восторге открытия ещё одной тайны жизни. Откуда ему было знать, что отец поздним вечером отнес кабанью голову Митричудля холодца к празднику и забрал у него по сходной цене двух поросят на откорм.

***

Ильмиру не повезло. За его голову федералы обещали миллионрублями,поскольку считали его самым крутым ваххабитом в этих местах,а он об этом еще не знал.А жаль, в горахесть, где схорониться, в бункерах хватало сухих пайков– можно бы спокойно пересидеть зиму. Но трофейные пайки порядком надоели, кроме того Ильмир стосковался по жене Зареме,старшему сыну Арби и младшему Юнади. Да идров надо бынарубить для домав запас,и сменным бельишком запастись. Вьюжило и след заметало снегом в считанные минуты, можно без рискаспуститься с гор кпустовавшему по тяжёлым временам аулу, на окраине которого за оградой из дикого камнядымил очагом маленький домик -Зарема ждала мужа.

С собой Ильмир взял только брата Зелимхана, поскольку приближалось рождество и это время считалось в горах безопасным. Русским было чем заняться – они пили водку и закусывали свининой.Ильмир с опушки леса некоторое время осматривал окрестности, потом спустился по заснеженному склону к аулу, оставивбрата метрах в ста от дома сторожитьтропу в долину. Зелимхан устроил себе схорон от ветра под ветками елии приготовился терпеть морозную горную ночь. Ничего - в следующий раз, когда они пойдут к жене Зелимхана, будет мерзнуть Ильмир.В просторном овечьем тулупебыло уютно,и ближе к утру Зелимхан задремал, прислонившись к стволу дерева.

Капитан Алексей Литвин умел рисковать и любил деньги, но не любил делиться. Поэтому, когда информаторстукнул Алексею шифровкой, что Ильмир спускается с гор к семье, на это дело капитан взял только одного, но самого надежного из своих солдат – сержанта Пантюхина. Ванька Пантюхин получил необходимое ему образование в подворотнях Ростова и в рукопашном бою был отменнохорош.

Иван зарезал Зелимхана аккуратно - веточка на ели не шевельнулась. Но вот Ильмир просто так не дался, и патронов у него было достаточно. Тот еще зверь! Пришлось гранатамигасить. Ваххабит был тяжело ранен, но граната – дура, и женщина с двумя мальцами погибли. Много ли им надо.Ильмир что заработал то иполучил – руки у него по локоть в крови, грехов на хорошую банду хватало, а бабу и пацановЛитвину было жаль.Но что делать? Оттуда их не вернешь.

Алексей и Ванька вытащили из дымящихся развалинокровавленногобоевика и наручники надеть не поленились.С таким волчаройлучше перебдеть, чем недобдеть. Отослав Ваньку в дом за оружием Ильмира, капитанвынул из сумки радиотелефон и сквозь мёрзлыйпредрассветный сумрак кодом вызвал вертолет.

Коротая время ожидания, Алексей поднял топор, лежащий на кучке дров,с удовольствием знатока провел пальцем по идеально заточенному лезвию ибережно пристроил инструмент на поленницу.Закурил. Из гариполуразрушенной лачуги вынырнул Ванька с автоматом Ильмира и литровой бутылкой мутного пойла заткнутой кочаном кукурузы:

– Грушевую чачу пить будешь, начальник? После зачисткине грех.

–Последнее дело подбирать продукты на развалинах – фыркнул недовольно капитан.

–Ну как хочешь, а я выпью,- заявил балованный начальством сержант, выдернул зубами кочан, приник к горлышку бутылки, опустошил ее на четверть и вкусно захрустел огромной сладкой луковицей.

Алексей проглотил вязкую слюну, забрал у Ивана бутыль и хлебнул во всю мощь огромного тела:

– Ну и гадость. На табаке настояна.

Иван участливо поддакнул и протянул Литвину половину луковицы. Выпили еще– так проще вертолета дожидаться. Могучая чача! В голове зашумело, в желудке рвануло, и ноги подкосились. Иван присел было на брёвнышко, но завалился на бок, перевернулся навзничь, закатил глаза и застыл.Видать сволочной хозяин не только табакнасыпал в чачу для нежданныхгостей. Алексей опустился на колени, засунул два пальца в рот и попытался вырвать из себя смерть.Сознание уже покидало тело, ноофицер еще не хотел умирать.Он не успелв этой жизни сделать что-то очень важное.А надо бы. Забыл? Вспомнил.Где топор? Вот он. Хороший топор. Обливаясь холодным потом Алексей, пару раз промахнулся, но с третьего сдюжил иотрубил Ильмиру голову. Потом кое-как пристроилизмочаленной шеейна кучугуру снега, опустился на колени и перекрестился.Как на икону.

– Ладная будеткровянка, – блеснуло сквозь предсмертный туман далёкое детское. Последних сил капитану хватило,чтобы доползти к молоденькому сержанту, закрыть ему глаза пахнущей порохом ладонью и прохрипеть сквозь кровавые пузыри:

–Завтра утром, Ванечка, эта голова превратится в двух маленьких пацанов.

Светало. Ветер стих. Морозно и свежо. Ласковый снег укрыл израненную землю лёгким как пух одеялом. Рождественская благодать.
Господи! Прости нас, если можешь.