Когда война кончилась, Андрюха учился в третьем классе. Учился хорошо, а мог бы и на отлично, но был непоседлив. В классе - самым непоседливым. Молоденькая учительница Анна Карловна и на последней парте его сажала рядом с шалопаем Вовкой, как бы в наказание, и с тихоней Олегом Куропаткиным - тот сразу же перестал быть тихоней. И, наконец, посадила на первой парте прямо перед собой рядом с девочкой Галей Чайка, чтобы мальчик был все время на глазах и опять что-нибудь не учудил вроде окунания кузнечика в чернильницу или, того хуже, ползанья под партами за удравшим из ранца мышонком.

Наверное, не стоило это делать, поскольку Андрюшка хоть и притих, но и слушать училку перестал. Видимо, соседство с красивой девочкой отвлекало от занятий не хуже болтовни с примерным Олежкой или игры в морской бой с Вовочкой – приятелем и соседом по дому:

- Дернуть за косу, - мысленно рассуждал Андрюшка, позабыв о училке и арифметике, - или ущипнуть за коленку?

Наконец - последний звонок, класс стайкой воробьев выпорхнул из класса, Андрюшка дернул за косу Галю, получил клеёнчатым портфелем по голове и с чувством исполненного долга отправился вместе с Вовкой домой.

По «асфальтовке» мимо штаба полка можно за десять минут добежать до отремонтированной пленными немцами пятиэтажки, где жили оба приятеля, но спешить сегодня незачем. Поэтому пацаны завернули за угол школы, нырнули в кусты, продрались через заросли крапивы на гарнизонный стадион и направились к любимому месту развлечений детишек поселка – кладбищу самолетов.

По дороге свернули к груше-дичку и перекусили гнилушками – сладкими коричневыми грушами с белым налетом плесени, таящимися под прелыми листьями. Потом клевали глод с высокого роскошно убранного яркими листьями куста, пили воду из родничка в овраге, стреляли из рогаток по воронам, которых за время войны развелось видимо-невидимо, и добрались к своей цели, если и не сытыми, то в отличном настроении.

На кладбище пацаны влезли в раздолбанный немецкими зенитками и находчивыми механиками с рембазы штурмовик Петлякова и, вопя от азарта, разнесли вдребезги из бортовых пулеметов пару воображаемых фашистских эскадрилий. Покончив с победоносной войной налетом на рейхстаг, Андрюшка и Вовка покинули самолет и индейским шагом вдоль колючки, отделяющей кладбище самолетов от городка, скользнули сквозь руины авиаремонтных мастерских к водонапорной башне – самому высокому и загадочному сооружению в городке.

Во время боев башня была артиллерийским наблюдательным пунктом то у наших, то у немцев, то опять у наших, сохранилась чудом, хоть очень пострадала от обстрелов и по прямому назначению уже не использовалась. Стальная дверь башни, украшенная черепом с костями, была закрыта проржавевшим насквозь огромным амбарным замком, но приятелей это не могло остановить, поскольку в разрушенном пороге была щель, в которую пацанам пролезть было запросто. Андрюшка ящерицей протиснулся под дверями, за ним и Вовка нырнул. Внутри башни было сумеречно, но не темно. Через пробоины в крыше и бойницы в расширяющейся верхней части башни проникало достаточно света. В центре башни в зенит уходила тридцатиметровая колонна из бетонных колец с трубами внутри и огромными чугунными штурвалами вентилей в нижней части.

Первым делом рванули к вентилям, и подводная лодка «Непобедимая» вышла в море. Капитан Андрюшка с натугой вращал штурвал и давал команды торпедисту Вовке:

- Левыми носовыми по фашистам - Огонь! Правыми носовыми - Огонь!

Потопив пару вражеских эсминцев и линкор, подводная лодка всплыла, и команда покинула борт для получения наград от самого Калинина.

Когда игра в подводников надоела, Андрюшка вспомнил зачем забрались в башню. Вдоль стены ржавой гусеницей ползла вверх железная винтовая лестница с перекрученными взрывами перилами. Переступая через провалы потерянных ступенек и подтрунивая друг над другом, чтобы скрыть ледянящий мальчишеские души страх, мальчишки поднялись на площадку в верхней части башни. Отсюда узенькая, железная, решетчатая дорожка над пропастью под ногами вела к огромному резервуару для воды, покоящемуся на центральной колонне и распорках в стенах. По внешней стороне гигантского бетонного стакана наверх вела цепочка железных скоб-ступенек. Первым полез Вовка, как самый безбашенный, за ним Андрюшка. На верхнем краю резервуара, утыканном железной арматурой каркаса, можно было усесться, опустить ноги внутрь и осмотреться.

Далеко внизу на дне резервуара, покрытом слоем дождевой воды, в иле угадывались немецкие и советские каски неизвестно каким образом туда попавшие. Андрюшка распустил захваченную из дому веревку с крюком из арматурной проволоки и начал ловлю первым. Ему удалось подцепить и вытащить немецкую каску пробитую пулей на затылке. Советскую, пробитую в двух местах осколками, вытащил Вовка. Потом вода в резервуаре окончательно замутилась, и пацаны, нахлобучив на голову каски, начали спуск.

Хреновый получился спуск. Неладное что-то вокруг кружило. Серое все стало, неясное. Ледяной пронизывающий ветер сквозь снарядные пробоины в стенах. Вонь горелого пороха, раскаленной стали и погибели. Стоны раненых, пулеметные очереди. На стенах надписи появились. Ненависть наполовину со смертным ужасом. Славянскими буквами и латиницей. Красные. Неужто кровью?

Кое-как спустились на дно башни, глянул Андрюха на Вовку и вдруг такое зло на него накатило! Ах ты морда красноармейская, чего волком смотришь, кулаки сжал? Ну и вдарил Вовку по морде за родной фатерлянд, а тот ногой Андрюшку в самое мужское место за Советскую Родину. Тут не по возрасту крупный Андрюшка озверел, на Вовку бросился, повалил и давай душить. А тощий, но жилистый Вовка, выкручивается, пальцами в глаза тычет, выдавить норовит. Пока по битым кирпичам катались, каски свалились, и злобу как рукой сняло. Видно правду сельские ребятишки говорят, что нельзя шапку, в которой человек умер, надевать. Все остальное можно, а шапку надо вместе с мертвым похоронить. Искать, где мертвяки похоронены, не стали – может в иле на дне резервуара так и лежат. Лезть наверх уже не решились и прикопали каски здесь же, в кирпичах.

Выползли пацаны из башни и бегом в сторону дома от этого недоброго места, почесывая ушибленные места.

Остановились в овражке попить воды из родника, перевести дух и залепить царапины листьями подорожника. Посмотрели друг на друга и немного посмеялись - вид у приятелей был не ахти. Больше всего изгадилась одежда, и Вовка огорчился:
- Опять пороть будут.