Так же, как зеленые полупрозрачные виноградины впитывают каждое касание солнечного луча, чтобы сохранить в себе его радость и энергию жизни, так и твои глаза впитали в себя всю красоту окружающего мира и готовы поделиться ею, как чем-то самым важным, с тем, кто умеет молчать, глубоко погружаясь в их бездну.

Так же, как морской прибой бесконечен, а каждая волна непохожа на своих подруг, так и твой взгляд, ежесекундно меняясь, остается прежним, твоим, вызывающим остановку времени и ощущение полёта над безбрежностью, настолько реальное, что чувствуешь, как ветер слегка ерошит перья и вибрирует в хвосте при развороте.

Так же, как весенний снегопад, созданный из особо воздушных и крупных снежинок, заполняет всё пространство собой и своим особым настроем, так же и мерцание со дна твоих глаз обволакивает мою душу чем-то «впрямь из тех материй, из которых хлопья шьют», как писал Пастернак. И это состояние, когда ничего не болит, особенно дорого мне, и кажется даже, что твои губы едва обозначают улыбку, в ответ на мою, наверное, очень глупо выглядящую, но от этого не менее счастливую и бережную.

Ты снова, как и всегда, ничего не скажешь в ответ моим, привычно текущим своим руслом, мыслям, а берега наши, разделённые этим потоком, не становятся ближе, хотя, быть может, они не становятся и дальше. И, как и всегда, рано или поздно, мне приходится выныривать из глубины зелёного плена, хотя бы потому, чтобы какой-нибудь звонок не выдрал меня оттуда изощрённо жестоко... Лучше уж самому...

Как и всегда, я снова играл в гляделки с твоей фотографией, на которой неумелый фотограф и солнце размыли черты лица лучше любого монокля, ничего не сумев, впрочем, поделать с виноградинами твоих глаз.

Я снова играл в гляделки с тобой.
И почему-то мне кажется, что на этот раз я победил...