Помоги себе сам.

"Конечно, можно на этом всe и завершить. Кому это надо? Постоянно преследующее состояние хронической усталости. Вечные синяки на руках и ногах. Бли-и-и-н! Лужа-то... не промeрзла! - Вячеслав досадливо выдернул ногу из предательски чавкнувшей грязи на дне огромной, покрытой тонкой ледяной корочкой лужи. - Вот и кроссовок, мать его, по самую щиколотку воды набрал..."

Он не стал останавливаться, просто плюнул на всe и прибавил темпа на очередном повороте, совершенно перестав выбирать дорогу, сухие места и освещeнные участки парка.

"Кой чeрт ты, мудило, уже второй день маешься дурью - продолжать или нет? Кто ты есть, мужик или чмо студенистое? И кто ты будешь, если сдашься? Ведь решил уже всe. Чёрт, не снять ли мне ветровку? В принципе, разогрелся уже достаточно".

Ветки деревьев, набухшие декабрьским снегом, причудливо клонились к тропе, создавая сказочные фигуры, таинственно-жутковатые в полутeмном запущенном парке. До восхода солнца ещe порядочно времени, но бежалось легко - свежевыпавший снег подсвечивал воздух, тропу, препятствия отражeнным, немного мистическим лунным светом.

После позорного провала на экзамене Славка промучился сомнениями пару дней, но затем самолюбие взяло вверх. Чтобы на всю жизнь осталось позорное пятно? Пятно, которое его промучает ещe столько же лет, сколько и проклятая мечта? Да нет, же! Не в его характере было отступать в таких обстоятельствах.

"А, вот и ивушка моя плакучая! Добежал-таки первый круг, выдержал... Здравствуй Ивушка, родная моя, красавица, лишь ты мне силы придаeшь, питаешь меня - моe это дерево, моя доброта, моя сила. Здравствуй, Ивушка, вишь, бежит твой мудилушка, бежит-бултыхается!"

Остановился на миг, сойдя с тропы в глубокий мокрый снег, приобнял дерево. Прижался разгорячeнным лбом к наклонeнному стволу, наклоненному, будто для помощи всем страждущим. Дерево... ствол не был холодным... Веяло спокойствием и ... вечностью. Он брал от этого дерева силы. Он брал от этого дерева мудрость, терпимость, покой... Погладил плачущие русалочьи ветви - они стекали почти до самой земли...

"Промeрзшие вы мои, ишь, ледком-снегом покрылись. Никак зима не наступит. То мороз вас бьeт, то ростепель расхолаживает. Ничего, даст бог, Ивушка, укроет снегом твои горемычные ветви, укроет до самой весны... - он провeл последний раз по слезящимся веточкам, оторвался насилу, и побежал дальше.

Вячеслав открыл для себя Иву ещe прошлой весной. Ему всегда нравились красивые, редкостные деревья; не те, расхожие, привычно-стандартные тополя и рябины, а благородные, редкие в здешних широтах, в чeм-то немного экзотические, загадочные. И когда случайно наткнулся в этом парке на плакучую иву, что-то толкнуло его, потянуло к дереву. Не заботясь о том, что подумают окружающие, сошeл с тропы и прикоснулся. Погладил ладонью. Обнял. Прижался лбом. Повеяло спокойствием. Мягко отпустила, разрядилась взведeнная до предела пружина нервной системы. Дерево брало у него боль, отчаяние; дарило спокойствие, вечность...

Он подумал тогда, что всe дело в детских воспоминаниях. Ведь для него, родившегося в приморском южном городе, уютном городе, утопленном в ивах, как в зелeных барашках-волнах тeплого моря, любое упоминание о детстве вызывало сказочные картины каналов, прудов и фонтанов, купающих плачущие ветви этих добрых деревьев...

Но надо бежать. Бежать дальше. Второй круг дался легче. Уже не беспокоила промокшая обувь - да что там обувь? От голого, разгорячeнного торса валил пар. На очередном повороте Вячеслав усложнил бег. Движения ног теперь сочетались с попеременными ударами руками, ударами в воображаемого противника. Нет, дыхание не сбилось, немного нарушилась координация движений, Славку зашатало, но на то она и разминка, чтобы учиться, ведь правда? Удары на бегу - это тоже один из способов атаки.

Он сбивал ударами снег с набегающих из темноты ветвей, и снег, мокрый, глупый, бестолковый декабрьский снег, падал на разгорячeнные плечи, холодил... Что интересно, увидев тогда Иву впервые, он метнулся мыслями в детство. И с тех пор, научившись сбрасывать весь негатив одним лишь прикосновением в доброму дереву, почему-то считал, что очищает его не Ива, а мысли о светлом детстве. А дерево - лишь инструмент для настроя на нужную волну... Поскользнувшись на кочке, Вячеслав упал лицом вперeд. Но удара не было - тренированное тело решило всe за него. Чуть развернувшись, выбросил вперeд оба кулака. "Чмок", - грязь, прикрытая пушистым снегом, приняла на себя упор кулаков. Его это позабавило - рефлекс... Дерево снимало стресс, депрессию. И что забавно, прохожие почему-то никогда не замечали прильнувшего к дереву человека, будто Ива укрывала незримой пеленой его, страждущего. А ведь подумать могли: пьяный в бессилии прислонился...

Рывок, отрыв на полусогнутых руках, грязь чмокающее выпустила кулаки, хлопок в ладоши, опять падение на "кэнто" - костяшки указательного и среднего пальцев. Забавно, раньше он так не мог. Да бог этим, время бежит, не нужно отвлекаться. Выскочил на тропу, припустил меж кустов к далeкой освещeнной скупым фонарeм аллее. Теперь - вместо ударов - блоки на бегу. Тоже, ещe та координация требуется...

... И лишь потом, спустя месяцы, случайно обнаружив в Интернете какой-то справочник по гороскопам, Вячеслав узнал, что это - его дерево. По всем календарям, по всем приметам, ива - дерево именно его знака. Они связаны друг с другом высшей, космической силой - так гласит гороскоп друидов. Глупость? Но отчего ему так легко, когда он - с Ивой?

"... Это ещe что такое? - с оглушительным лаем откуда-то из-за кустов вылетела шавка средних размеров. - Опять придурки-собачники свою скотину без присмотра оставили!" - удручeнно подумал Вячеслав. Брезгливо передeрнувшись, продолжил бег. Мысли вернулись в прежнее русло: "Давай проанализируем свои успехи. Нужно понять, удаeтся ли дальнейшее развитие, на правильном ли я пути?"

Сразу после провала на экзамене, Вячеслав много думал о причинах. Почему прогресс прекратился? Почему ничего не получается по-человечески? Обдумав варианты преодоления своих недостатков, понял, что дальнейшее развитие невозможно без дополнительных, индивидуальных занятий. Он пришeл к выводу, что на первом этапе ученичества основной проблемой была слабая физическая подготовка, да и возраст, мягко говоря, уже отнюдь не спортивный. Дикая усталость, накатывающая в конце первой трети тренировочного времени, фактически не позволяла оттачивать технику; мозг, часто находящийся в полуобморочном состоянии, был не в состоянии запоминать ни терминологии, ни последовательности движений в ката.

Теперь эта проблема почти снята. Осторожно восстановив свой уровень до момента, предшествовавшего ноябрьскому срыву, Вячеслав мог рассчитывать, что сможет сделать упор на технику. Но мозг... Ни для кого не секрет, что гибкость мышления, скорость и прочность запоминания, и особенно - запоминания моторных навыков с возрастом снижаются. То, что молодые парни запоминали с одного раза, Вячеславу приходилось переспрашивать, а потом просить, чтобы показали перед началом следующей тренировки.

"Старый маразматик," - частенько думал он про себя и вновь пытался запомнить восьмое или девятое движение в одном из двух ката, которые надо было подготовить к этому чeртову проваленному экзамену.

Ну вот, наконец, и освещeнная аллея. Здесь, где был какой-никакой но всe же асфальт, можно было поупражняться в боковом беге приставными шагами. Аллея была расчищена добросовестными дворниками-трудягами, и Славка, с удовольствием вдыхая студeный утренний воздух, прыжками-приставными шагами поскакал правым боком вперeд. "Хлоп-хлоп", - шлeпали кроссовки по асфальту, а руки энергично молотили рэн-цуки, связку из нескольких ударов.

"Итак, какой вывод? Прав ли я? Да, безусловно, я - прав. Очевидно, что выход один. Только заниматься дополнительно; зубрить день и ночь названия ударных поверхностей, блоков, стоек, способов перемещения, команд ритуала, частей тела, японских числительных, историю школы Сито-рю Сито-кай". Славка сменил толчковую ногу, развернувшись другим боком к направлению движения. Пошла отработка ударов агэ-цуки...

"Только полное погружение в образ жизни, в идеологию каратэ позволит мне хотя бы сравниться с теми молодыми парнями. Я это начал, уже, несомненно, есть сдвиги, и, конечно же, я продолжу. Да, продолжу! Чeрт, опять эта шавка!" - только и успел подумать Славка, как злобная тварь неожиданно выскочила из предутреннего тумана. Всe та же подленькая собачонка с экстерьером дворняжки заливисто лаяла, едва ли не кусая за пятки. Он остановился, и, оглянувшись, увидел ехидно-довольное лицо хозяина. Мужичок явно не спешил отзывать животное, вероятно испытывая наслаждение от безнаказанности. "Воистину: собаки - точные копии своих хозяев. Подлая собака - подлый хозяин", - подумал Вячеслав, и басовито рявкнул:

- Фу-у-у-у!

Многократное эхо в наполненном тишине предрассветном парке повторило скрытую в голосе угрозу, лицо хозяйчика передeрнулось, собачонка же от неожиданности присела на задние лапы, поджав хвост.

"Где-то читал, что звери инстинктивно оценивают опасность противника по тембру "голоса". Ниже тембр - крупнее и опаснее соперник. Хе-х... "Фукнул" бы фальцетом, загрызла бы эта тварь, - усмехнулся Славка. - Шутка. Итак, только целиком отдавшись каратэ, я способен догнать других. И я это - делаю".

Именно так и происходило уже примерно месяц. Ехал ли он в автобусе на работу, смотрел ли телевизор, Славка регулярно терзал себя перечислением ударных поверхностей ноги или геометрией боевых стоек. Считал по-японски от одного до десяти и обратно, вспоминал имена основателей школы. В любую свободную минуту оттачивал вдали от посторонних глаз перемещение из одной стойки в другую, нарабатывал траектории удара руками. Даже лeжа в кровати перед сном, тренировался сжимать-разжимать кулаки и учил непослушные пальцы ног загибаться на себя, дабы правильно бить дзесокутэй - основанием, "подушечкой" пальцев ноги.

А утром, как сегодня, было вообще святое, особое время. Вставая в пять часов, он пробегал полтора-два километра лeгкой трусцой и затем до шести утра плотно занимался каратэ. Воспользовавшись недельными "каникулами" после неудачных экзаменов, постарался втянуться в ежедневные утренние пробежки. К сожалению, резкая аномальная оттепель постоянно превращала дорожки парка в мокрое месиво, но бросить было нельзя. Был бы очередной срыв. Он давно уже понял, что нельзя резко приступать к нагрузкам и тем более внезапно их бросать совсем - гипертония притаилась где-то здесь, рядом. Только постепенное наращивание нагрузок и только медленное, постепенное их снижение в случае неодолимых обстоятельств могло бы спасти его.

Порою ходил весь день на грани простуды, саднило горло, но утром настырно вставал и бежал в парк. И, уже там, разогревшись после бега и разминки, забывал про простуду. Кстати, даже разминку выполнял по системе школы Сито-рю Сито-кай, как учил Паша. Мышцы, если они, конечно, есть, нельзя грузить без тщательной, заботливо выполненной разминки - иначе вывих суставов или растяжение связок... Размявшись, он почти сорок минут ежедневно отрабатывал какой-либо один удар руками, один удар ногами и два-три блока. Работал до тех пор, пока не становилось комфортно, пока эти движения не превращались в естественные и привычные. Пусть по одному удару в день, но зато до тех пор, пока моторика организма не принимала эти движения как родные, природные, близкие по духу. Пока удар маваси-гэри, например, выполненный пусть даже левой ногой по фонарному столбу на уровне головы, не стал таким же естественным навыком, как попадание ложки в рот во время еды.

Ну, вот и волейбольная площадка. Сбросил, развесил на деревьях все лишнее, мешающее. Так, дыхательные упражнения. Восстановив дыхание, Вячеслав немедленно принялся за разминку. Вращательные движения запястьями, голеностопными суставами. Разминка локтевых и коленных суставов. Шея. Махи ногами, чтобы размять мышцы ног и тазобедренные суставы. А хорошо, чeрт возьми! Исчезает вялость, разогретые мышцы уже "не тянет". Так, теперь махи руками - размять плечи. Торс, позвоночник. Боже, как хорошо-то! Утренний воздух, еще не загаженный негативной энергетикой полусумасшедшего города, полного бомжей, наркоманов, неврастеников, садистов! В нeм нет ещe ни злости, ни горечи, ни подлости... Ночь, всеочищающая ночь вымыла всe без остатка, все слeзы и блуд, распущенность и зависть. Утренний воздух просыпающегося города - это что-то святое, невинное, новорождeнное... И, если не врут мудрецы Востока, если есть, существует эта самая "прана", то она втекает, именно сейчас втекает в него! И нет забот - они будут потом, и нет проблем - они появятся и решатся позже, а пока... Пока только чистая, живительная энергия, и нервы... Нервы, которые отпустило...

"Дьявол! Опять эта шавка! Как она меня нашла???" Мерзкая тварь заливалась всего в метре от Вячеслава. Неторопливо приближался довольный хозяйчик, готовый в самый последний момент отозвать гадину. Готовый, но не желающий. Ведь для него сейчас - пик блаженства. Триумф мелкой, ущербной душонки. Сам, вероятно полжизни униженный, запуганный, не смеющий сказать поперек ни начальнику, ни жене, ни соседу по дому, он, ничтожный человечишка, пытается хоть так реализовать свои задавленные желания, исправить комплексы. "Господи, да что ж так плохо-то? Ну откуда это в нас? Ну почему мы должны бояться лишь кнута? Лишь кнута, да удара под рeбра?"

За ней не потребовалось даже бежать. Потерявшая осторожность псина, вероятно, ничего и не поняла. Подряд два коротких подскока и низкий маэ-гэри-кэаге под рeбра этому шерстяному мешку, полному дерьма. Шавка взвизгнула и отлетела почти на метр. Нет, точнее, сначала - хруст удара, потом - полeт. И уже в полeте - визг. Визг недоумeнный, полный испуга, обиды, боли. Поджатый хвост, бросок под ноги хозяину. Хотел, было догнать, добавить, да куда там - вeрткая тварь, не догонишь. Возмущeнное лицо хозяина:

- Да Вы что это себе позволяете?

- ...

- Да как Вы смеете? На Вас что, управы нет? Я Вас привлеку!

- ...

- Вы что это отворачиваетесь? Я к Вам обращаюсь!

- Простите?

- Хоть бы извинения попросил!

- Вы мне?

- А кому? Умные все пошли! Прекратите махать руками, когда с Вами говорят!

- В смысле?

- Да, да! Не отворачивайтесь!

- Да что случилось-то? На Вас, гражданин, прямо лица нет...

- Он ещe издевается!

- Простите, Вам нехорошо?

- Вы ударили мою собаку! Не плачь, Зюзенька...

- Ударил. Вам-то что?

- То есть как это - что? Это моя собака!

- Какая?

- Эта!

- Эта? У этой собаки нет хозяина. Она, по-моему - бесхозная.

Вячеслав, воспользовавшись тем, что собака, притянутая хозяином на поводок, не имела свободы маневра, пнул еe левой ногой по нижней челюсти. Сучка пыталась увернуться, да куда там - ошейник-то не резиновый. Снова - визг, только ещe более отчаянный, переходящий в жалобный скулeж; да еле устоявший на ногах хозяин, сдeрнутый сумасшедшим рывком обезумевшей псины. А красиво смотрелся маэ-гэри-кэаге - восходящий прямой удар ногой! Только челюсть клацнула. "Будет дождь, - подумал Вячеслав. - Да, пожалуй, точно. К дождю".

- Да что... Да Вы... Да как...

- Да не волнуйтесь за собачку. Имелся бы у неe хозяин, разве была бы она такая невоспитанная...

- Да я... Вас...

- ... Хозяин бы никогда не допустил, чтобы она вот так на людей бросалась...

"Какая, право, ерунда... При чeм здесь дождь... Мысли какие-то странные", - после разминки мысли текли лениво, вольготно.

- Засужу! По судам затаскаю!

"Отчего так разоряется этот человечек? Неужели ему кажется, что он прав? Дождь... А, вспомнил, откуда это. Дурацкая фраза из детского анекдота. "Что-то блядь, собаки низко летают - наверно к дождю". Вот откуда... Да ну, сущая безделица. Какой, к чeрту, дождь в декабре? А этот хорeк - наверно бывший профсоюзный активист. Поднаторел в изрекании трескучих фраз. Трескучих фраз при минимуме ответственности. Глядя в рот дирекции предприятия. С могучим "одобрям-с" партийного руководства. Эх, чудик, с кого ты сейчас взносы-то собираешь?"

- Общественность так не оставит... Вопреки... Не смотря... Во избежание... ание... ание... ание...

- ... Слышь, мужик, а ведь эта сучка мне ногу вон на той аллее прокусила. Лечиться надо. Был бы у нее хозяин, разве ж я б ему спустил? У меня удар правой 120 кило. Не ушел бы. Протокольчик бы в ментовке составили. Исковое заявление в районный суд. Ох, и платил бы он мне!

- ...

- Гражданин, Вы не знаете, случайно, кто хозяин собачки? Где живeт?

- Ннне-е-т...

На аллее показался первый утренний дворник. Деловито оглядывая окрестности, он прикидывал, чистить ли эту аллею или начать с другой. Вячеслав, придав голосу как можно больше уважения, крикнул:

- Можно у Вас спросить?

- Ну.

- Вы ведь давно тут убираете. Не знаете, где живeт хозяин этой собачки?

- Какой такой собачки?

Вячеслав недоумeнно оглянулся. Полутeмная, погруженная в туман аллея опустела. Ни собачки, ни хозяйчика не было и в помине.

***

Конец декабря. Наконец окончательно подморозило. Бегать по утрам стало проще, особенно если дворники успевали расчищать дорожки парка от обильно выпадающего снега. Парк превратился в зимнюю сказку, укрыв девственной белой пеленой всю мерзость отходов цивилизации. Снег приятно похрустывал под ногами бегущего Славки, причудливо искрился в мистическом свете холодной луны. Дышалось легко, прозрачный морозный воздух живительной струей втекал в лeгкие, щипал ноздри, провоцировал на более быстрый темп.

"Нет, зимой, безусловно - приятнее. Нет изматывающей жары, когда потеешь, потеешь даже от того, что просто дошeл до парка пешком, хотя солнце ещe только на подъeме. А сейчас... А что сейчас? Вот ладони только зябнут, а так - ничего, приятно. Да, кстати, а чего бы мне не надевать тонкие перчатки?"

Свернув в боковую аллею, Славка попал на узкую тропинку в глубоком снегу - здесь совсем не чистили, так, "кабанья тропа", протоптанная редкими прохожими. Ноги стали вязнуть, соскальзывать с тропы в снег. "Ну и шикарно-с, - решил Славка, - бум-с отрабатывать бег "с высокими коленями", да-с. Так "бум" или "не бум", а, камикадзе?"

Усмехнувшись, соскочил с тропы на обочину, в глубокий снег и, помчался с молодецкой удалью, высоко подбрасывая колени. Дыхание тут же сбилось, но... было интересно!

Запыхавшийся, раскрасневшийся, с кроссовками битком набитыми снегом, Слава остановился возле Ивушки. Обнял, восстановил дыхание. Почувствовал, как отпустило. Нагнувшись, зачерпнул искристого снега, умылся, растeр лицо, попробовал на вкус. Стояла бесконечная, звенящая тишина. Только колючки звeзд в высоком небе, да гудок далeкого тепловоза за рекой.

***

Сегодня он опять сбился. Происходило нечто странное. Не было усталости, не срывалось дыхание, техника исполнения каждого отдельного удара и даже "связок" (рэндзоку) была на приемлемом для ученика уровне. Но только - каждого отдельного удара. Или связки. А вот ката...

Сегодня на девятом элементе первого ката он опять забыл, куда поворачивать. Налево или направо. Развернулся не в ту сторону, сбил перемещение всей группы учеников, столкнувшись с соседом. Ну почему так тяжело запоминается очередность поворотов? Проклятые ката доводили его просто до бешенства. Ребята уже давно делали всe слаженно и "чистенько". А он, склерозник, вечно всем мешал.

Наконец, у него лопнуло терпение, и в конце занятий он подошeл в Пашке с листом бумаги - попросил нарисовать траекторию перемещений между стойками. Сэнсэй посмотрел на него дико, но схему нарисовал.

С этого дня, в местном парке, по выходным, придурки-собачники наблюдали здорового тучного мужика, довольно странного вида. Мужик, судорожно зажав в левой руке какой-то листок бумаги, крадучись перемещался вперeд-назад по волейбольной площадке, совершая некие экзотические движения, напоминающие не то балет, не то - шаманские пляски. Иногда он что-то воинственно выкрикивал, иногда - замирал неподвижно в странной позе, а то вдруг, ни с того ни с сего, принимался невероятно быстро делать мистические пассы руками. Порою, видимо забыв очередное леденящее душу заклинание, он прерывал сеанс и с нескрываемым интересом вчитывался в магические фигуры изображeнные на бумаге. Колдун он, судя по всему, был никудышный - внимательный наблюдатель, при желании, мог бы заметить, что изо дня в день, этот уникум спотыкался на одном и том же заклинании. На девятом.

***

Господи, как болит грудь! Рeбра - сплошная гематома. Паршиво, что после каникул Алексей не появился. Почему-то пропал и Ромка. Зато восстановился мужичок 35-ти летнего возраста, имевший полгода назад 10-й кю, но забросивший на время занятия. Лучше бы он не появлялся. Мужичок был недалeкий, туповатый, но кулаки у него были что надо. Говорили, будто он работает грузчиком на железной дороге. Конечно же, их поставили работать в пару, но Славку это не радовало, так как железобетонность интеллекта Николая выводила его из себя. Узнав один вид удара, Николаша тупо, с размеренностью дровосека, долбил и долбил в одну точку, пока не истекало время спарринга.

- Здорово!

- Привет, Николай.

- Постукаемся?

- Да ну тебя. - Славка недовольно поморщился. - Видишь, разминаюсь пока. Сразу нельзя. У меня суставы - проблемные.

- А потом постукаемся?

Ставить блоки против ударов конечно можно. Причeм легко, с большим запасом на опережение из-за заторможенности, медлительности и полной предсказуемости всех движений Колюни. Ставить можно, да не хотелось. Ни один блок не выдерживал такого удара. Николай неуклюже шeл в атаку напролом, смотреть на его технику было забавно, но остановить этот таран оказывалось невозможным. Работалось с этим человеком настолько неприятно, что не радовало даже отсутствие возрастных барьеров - ведь они почти ровесники.

- Ну чо, постукаемся?

- Да ну тебя, Николай. "Стукайся" с тренером.

Позавчера, в конце тренировки, когда от блокирования Колькиных ударов уже отчаянно болели предплечья, Слава поленился поставить грамотный блок. Так, небрежно изобразил что-то типа удэ-укэ. И тут же получил сильнейший удар в грудину. Ребра отчаянно заболели, он даже присел от боли. Но Николаша не был бы Николашей, если не стал бы методично бить по больному месту. С каждым ударом становилось все больнее и больнее. Затем, как назло не вовремя, Паша дал задание на отработку сэйкен-тeку-цуки по открытому корпусу партнеров, дабы каждый мог почувствовать эффект от своих ударов. Закрываться блоками или уходить от атаки в этом упражнении запрещалось. Поэтому, как только Славка, назначенный укэтэ, то есть обороняющимся, попытался закрыться избитыми руками, Паша сразу же сделал замечание. "Открыться!"- закричал сэнсэй и строго посмотрел на Славку. Слава открылся, но после этого докончить тренировку не смог. Улучив момент, просто смылся домой. Спорт - спортом, но садиться на больничный в горячее на работе время не хотелось.

И вот теперь, когда рeбра болят так, что даже разминка невероятно болезненна, этот настырный вновь набивается на спарринг. Избежать этого так и не удалось. Поработав в паре с Артeмом на силовых упражнениях по развитию пресса и рук, на отработку ударов в спарринге опять попал к Николаше. До начала кумитэ он по-человечески попросил Николая не бить в правую область грудины. Тот удивился, нехотя согласился, затем начал тупо бить и по левой и по правой стороне. Не выдержав боли, Славка остановил отработку:

- Слушай, Коля, ты мне в среду отбил всю правую сторону груди. Давай завязывай.

- Да чо тебе, больно, что ли?

- Коль, ты больной, или придуриваешься? Я в первый раз непонятно тебе сказал?

- Ну, это... Я промазал. Не буду больше.

Однако периодически этот тугодум вновь и вновь "промазывал" именно по правой стороне.

Пашка видимо что-то почувствовал, увидев, что Слава корчится от боли. Устроил "разбор полетов". Но затем на спарринге они опять были вместе. Было дано задание отрабатывать удары и блоки руками. Разрешались любые удары, но только - руками. Броски и удары ногами Пашка просил не делать, чтобы уделить основное внимание оттачиванию тэ-вадза, техники рук.

Оттачивание техники рук сделало Славку практически инвалидом. Ему было так больно, что он уже и дышал с трудом, так как любое движение ребер грудной клетки приводило к невероятной боли. В конце кумитэ Слава собрал в кулак всю свою волю и, сымитировав удар сбоку с область уха, отчего Николаша попытался закрыться правой рукой, нанeс этому ублюдку сильнейший удар ногой в промежность. Это было невероятно красиво - классический маэ-гэри-кэаге, нанесенный снизу по отвисшим гениталиям полудурка. Николаша зашипел от боли и рухнул на бок, по-детски прижав к себе колени ног.

Подскочивший Пашка отрывисто приказал:

- Встать, сесть на корточки, попрыгать, дышать глубже!

- Ой-e!

- Встать, сказал, прыгать на пятках, сидя на корточках.

- Ой-e! -о!

- Что ты как баба воешь! Встать, сказал!

Славка устало отошeл к стене зала и сел на пол, неловко массируя рeбра.

- Вячеслав, что случилось? - строго спросил его Пашка.

- Да так, промазал. Бил в ухо, попал в промежность.

- Бил рукой, попал ногой? - усмехнулся Пашка.

- Ну. Товарищ по-другому не понимает.

- Лады, только больше такого чтоб не было.

Пашка всe понял и простил, увидев, как болезненно морщится Славка, прижимая правую руку к ребрам. Отпустил домой.

Ночью заснуть не удалось. Любая попытка сменить позу вызывала такую боль, что он тут же просыпался. Дышать кое-как было можно, но стоило вздохнуть глубоко, как в глазах темнело от боли.

Врач, рассматривая рентгеновский снимок, сказал, что переломов нет, все рeбра на месте. Но запретил заниматься в секции примерно месяц.

***

Весь месяц Славка старался не потерять форму, хотя это было и непросто. Конечно, тонус всe же снизился, но эксцессов с обмороками больше не наблюдалось. В конце января Паша перевел секцию в другой спортзал. Что-то там, на старом месте, у него не сложилось. Добираться стало намного труднее, но зато на новом месте имелась душевая на три кабинки. Это было так фантастично, помыться после драки...

Николаша на новом месте объявился не сразу, видимо о переезде ему никто не сказал. Но с его возвращением проблем у Славы не возникло. Как только он в очередной раз попал по больному ребру, Славка деликатно поинтересовался, зачем Колюня это сделал. Услышав в ответ, что напарник нечаянно "промазал", Вячеслав повторил связку из двух ударов месячной давности. Каги-цуки в ухо и маэ-гэри в пах. Паша, услышав дикий вой, старательно повернулся к ним спиной.

Парни вокруг довольно заулыбались. Николаша, как выяснилось, за время вынужденного отсутствия Славы достал тут абсолютно всех. Половина учеников 10 и даже 9 кю ходила с незаживающими травмами. Удивительным было то, что по больным местам он бил не по злобе. Просто имея ограниченный интеллект и полное отсутствие творческой жилки, Николай даже не пытался разнообразить арсенал приeмов чем-то новеньким. День за днeм, тупо и методично, с размеренностью машины, с завидным трудолюбием и упорством он бил своими кувалдами гяку-цуки левой рукой, а потом правой. Указания сэнсэя применить что-то из вновь изученного вызывали смертную муку на его лице, он напрягал лоб, некоторое время думал, потом на лице появлялась счастливая младенческая улыбка, и он вновь принимался бить гяку-цуки левой. А потом правой. Убогость его арсенала, проблемы с принятием решения, леность мысли вновь и вновь приводили к тому, что он отбивал парням одни и те же места. Любая попытка отступления от стереотипа сильно его расстраивала и злила.

Конечно, законно возникал вопрос: "В чем проблема поставить блок, если все в секции знали, как он будет бить?" Однако, даже если закрываться и разрешалось, никто из младших учеников не мог своим блоком сдержать удар Николаши. Он своей дикой и тупой мощью пробивал любой блок. Однажды, смеха ради, с ним попросили подраться кого-нибудь из старших. Интерес проявил Эдик, который гордо носил зелeный пояс, т.е. занимался больше года. Конечно же, Эдик Николашу оттоптал, но потом нехотя признался, что если бы ему запретили атаковать, он вряд ли удержал блок против тупой силы Николаши. Да парни и сами видели, что удары Николая почти достигали цели. Да, они оказывались смазанными, уведeнными с основной траектории. И всe же по самому краю Эдикиного торса они чиркали. Все заметили, как Эдька стал морщиться. Вероятнее всего из-за того, что начали опухать предплечья от блоков. Через какое-то время он плюнул на эту богадельню и принялся просто-напросто уходить с линии атаки, а затем, заметно поскучнев и потеряв интерес к сопернику, быстро добил его ногами по почкам и коленным суставам.

- Слышь, ты, чудо природы! Каратэ тебе за каким хреном понадобилось? Ты и так своим кувалдами кого хочешь уложишь!

- Я учиться пришeл!

- А, понятно. Хорошее дело. Ученье, мужик - свет. А неученье - тьма. У тебя огромный прогресс за полгода занятий. Целых два удара выучил. Плюха слева. И плюха справа. Орeл! - Эдик покровительственно похлопал Николашу по плечу.

На следующей тренировке Николай вновь влепил Славке по больному ребру.

- Ты чего?

- Я нечаянно промазал мимо...

- Понятно. Ты знаешь, что такое каги-цуки в ухо и маэ-гэри между ног?

- Чо?

Славка быстро выполнил то, что только что назвал. Когда щенячий визг Николаши потряс зал, Слава спокойно, с менторскими нотками в голосе заявил:

- Ну вот, теперь, сука, ты это знаешь... Хм... С этого дня это будут два твоих самых любимых удара. Связка, или иначе - комбинация из двух таких, понимаешь ли, элегантных ударчиков. "Рэндзоку" называется. Запомнил?

- Ой-й-о! Чо?

- Рэндзоку! Повторяю для тугодумов. Всякий раз, когда ты, животное, будешь "нечаянно промазывать мимо", я тебя буду наказывать этой комбинацией. Каги-цуки в ухо и маэ-гэри между ног.

- Ой-й-о!

- И так будет до тех пор, пока я не выработаю у тебя условный рефлекс. Как у собаки Павлова. Промазал мимо - получи в ухо. Промазал мимо - получи в пах.

Парни побросали тренировку и подбежали посмотреть на этот бесплатный цирк. С этого момента в секции укоренилось крылатое выражение. Если зал оглашался воплями Николаши, каратэки понимающе усмехались: "Кто-то опять промазал мимо. Нечаянно".