Смена партнeра.

На днях в секцию пришел новенький, назвался Димкой. Дружелюбный и контактный, он как-то весело, без лишних амбиций заявил, что серьeзно занимался ушу, но где-то в соседней области. Показал, что умеет. Павел Николаевич оценил его примерно на 8-7 кю, но сказал, что нужно будет квалификацию подтвердить.

Сегодня, разминаясь возле шведской стенки, Слава заметил входящего в зал Димку. Настроение сразу поднялось. "Эх, и поработаем!" - с удовольствием решил про себя, приветливо махнув товарищу. Дмитрий улыбнулся, направился прямиком к Славе.

Парень 32-35 лет, Димка был крепок, не сухощав, но и не тучен. Лeгкий не только в движениях, но и характером, он буквально за пару дней завоевал всеобщую симпатию. Однако какая-то особенная взаимная приязнь установилась между ним и Вячеславом. Будто ниточка протянулась. И, несмотря на большую разницу в подготовке, Славке довольно легко удалось заполучить его в качестве постоянного спарринг-партнeра. Не смущала и некоторая разница в весе - более лeгкий Дима успешно противостоял менее опытному Славе. Силушка в нeм играла отменно, бойцовский азарт хлестал через край. Бил больно, но весело. Славке тяжело с ним работалось. Тяжело, но интересно.

- Привет, Слава!

- Привет! Есть настрой потанцевать?

- А то!

- Как запястье?

- Как на собаке!

Казалось, Димка был полной противоположностью Николаши. Каждый раз, когда ему удавалось обмануть противника, он радовался, как ребенок. "Ага, достал я тебя, достал! Сдаешься???". Но, удивительное дело, если Славка сам его удачно ловил каким-либо приемом, Димка искренне радовался Славкиной удаче.

Вот и сегодня, как только Павел дал время на свободный спарринг, уже на десятой секунде Дима был приятно удивлeн:

- Не понял, это как? - растерянно улыбался он, лeжа на спине после удачного Славкиного броска. Ну, ты приложил меня! Слав, покажи, блин, как ты это сделал?

- Как? Ты правой ногой проводил маэ-гэри. Проводил?

- Ну!

- А бил высоко? Пытался в челюсть достать?

- В "солнышко"...

- А растяжечка у тебя слабенькая, я на разминке подглядел. Значит, не силы, ни резкости удара, ни равновесия у тебя при высоком маэ-гэри не предвидится!

- У-у-у, змей!

- Что мне делать?

- Что? Блок, понятное дело!

- А на фига? Ты и так еле стоял... Правой ногой бил? Вот я от твоей правой ноги влево шагнул, на сгиб локтя правой рукой еe поймал. Всего лишь помог тебе чуть вверх ногу задрать и...

- А, хитрюга, темнишь! Поймал бы за ногу, я бы попрыгал-попрыгал, да вырвался!

- Ага. Так и стал бы я тебя держать. Вот мне делать больше нечего. Щаз! Всe брошу, и буду тебя держать. Не держал я тебя. Дернул вверх, а левой рукой легонько в лоб толкнул. Тебе, наверно, даже больно не было? Ты на спину и повалился...

- °... А как это называется?

- А бог его знает. Само получилось. Паша там чего-то про захват ноги показывал на прошлой неделе, но мне как-то неудобно и вычурно показалось. Пробовал-пробовал, да так и плюнул. А это - само отросло. Из того что, Паша показал.

- У, зверюга, давай попробуем ещe!

И они оба с мальчишеским азартом лупили друг друга, оттачивая всe, чему научились. Невероятно было то, что иной раз ошибочно нанеся удар в болевую точку, Славка начинал переживать, что сделал парню больно. Но Димка довольно потирал ушиб и, довольно крякнув, говорил:

- О, класс! Хор-р-рошо пошло! Ну, ты влепил!!!

- Дим, сорвалось, прости!

- Да ну! Мы сюда чего пришли? Драться или шахматы играть? Ну и давай драться. Подумаешь, не кисейная барышня...

- И не принцесса на горошине?

- Точно!

Невероятно, но стороннему наблюдателю могло показаться, что Димка получает удовольствие от боли. Разумеется, на самом деле это было не так, но порою удовлетворение от своего закалeнного тела, выдержавшего очередной особо тяжeлый удар, было таким же неподдельным, как и у заядлого любителя бани, истязающего себя берeзовым веником на самой верхней полке парилки. Умение держать удар... Создавалось впечатление, что с каждым полученным ударом Димкино тело становилось сильнее, монолитнее, выносливее. Да наверно, так оно и было.

К противнику, которому удавалось успешно провести атаку, Димка относился не только с уважением, но и искренним энтузиазмом, хотя обычно люди расстраиваются по поводу личных неудач. Вообще, всe его отношение к поединку было удивительно азартным, залихватски-радостным, без единого намeка на озлобленность или осторожность. Казалось, всe в нeм так и кричало: "А вот он я! Кто на меня? Кто меня срубит с одного удара? А? Ну? А сам вас всех! Ух! Эх-х-ма!" Другие спортсмены тщательно изучали в начале спарринга тактику противника, долго разведывали слабые места. Дмитрий же открыто бросался в атаку с удалой радостью на лице. Казалось, что чистая, мощная энергия била из него и заряжала окружающих таким же спортивным азартом и энтузиазмом.

На днях появился Николаша. Вероятно, за очередной порцией условного рефлекса. Вообще его приходы становились всe более редкими. Оно и понятно. Гениталии-то не железные. Скорее всего, весь низ его живота превратился в одну большую, незаживающую гематому.

***

Приближалась пора очередной аттестации. Ученики готовились к получению 9-го кю. И вновь основное внимание Паша стал уделять теоретической подготовке, особенно тонкостям ритуала школы Сито-рю Сито-кай. Так уж вышло, что кроме Славки, сдавать на 10-й кю было некому. Все пришедшие в секцию зимой, постепенно отсеялись, а те, кто начинал вместе со Славой в сентябре, 10-й кю уже имели. Не оставалось ничего иного, как готовиться наравне со всеми по программе 9-го кю.

Сегодня Вячеслав шeл на тренировку в особом, приподнятом настроении. Нет, ничего особого не произошло. Просто - хорошее настроение. Может, в последние дни ему наконец-то стало комфортно приходить сюда, приходить, будто домой? А может, появилось ощущение, предчувствие чего-то важного, хорошего, значимого?

Переоделся. Стащил с ног опостылевшие за день носки. При входе в зал - поклонился. И с удовольствием пошлeпал босиком по доброму, уютному деревянному полу додзe к своему обычному месту для разминки - возле зеркал с балетными перилами. Этот зал, куда секция переехала в январе, достался в наследство от распавшейся секции аэробики. Уж неизвестно, насколько серьезно тут занимались аэробикой, но оборудовано всe - по высшему разряду. Одна стена полностью обшита зеркалами, никелированные перила, шведская стенка, турник, пара тренажeров, изумительная система вентиляции, душевые кабины. Парням оставалось только привесить боксeрские груши, да флаг Российской Федерации.

У зеркал, закинув левую ногу на перила, "тянулся" Артeм. Редкий гость, к сожалению, он идеально подошeл бы Славке в качестве партнeра. Лицо Артeма покраснело, весь он был какой-то взмыленный, растерянный. Разговорились. Артeм пообещал подкинуть дополнительные методички по десятому - седьмому кю.

- Артeм, вот не пойму я тебя. Что-то ты... Повадки у тебя - опытного бойца. Пластика, чeрт, ну прямо тигриная. А дышишь, как старый дед, взмыленный весь.

- Эх, Слава... Пиво, Слава - смертельная вещь в нашем деле.

- Пиво?

- У меня ведь, Слава, 6-й кю. И несколько грамот за победы в региональных встречах. А побить меня может любой.

- Как это?

- Гордыня... Вообразил себя звездой, суперменом. Дружки-подружки, вобла-пиво, пьянки-гулянки. Отгадай, сколько я в секции не был?

- Лет пять?

- Ха! Пять... Каратэ - жестокая штука. Оно не прощает праздности. Меня, Слава, не было всего пять месяцев. Вот так.

- Пять месяцев???

- На первом занятии - думал, умру прямо в зале. Доволокся домой - давление под 160. Пиво, мать его, из меня выходит...

С какими-то отчаянными всхлипами Артeм принялся приседать на одной ноге в луже собственного пота. Где-то на двадцатом седе его "повело", и он, пошатнувшись, ухватился рукой за перила.

- Сдохну, но форму верну. Только вес сброшу! Главное - Паша меня простил...

- Знакомая картина... И что, за полгода все навыки исчезают? Это что же за жизнь?

- Ну почему все? Кого надо, я и сейчас вырублю. Но уже не в прыжке. И уже не высоким ударом. И если зимой, то пухлую одежду уже не пробью... Резкость не та, сила не та...

- Паршиво.

- Ну. Это же как? Ты или живeшь этим, или лучше даже и не браться. Или - или.

Подержался за сердце-молот, пощупал пульс. Отдышался.

- Слав, подержи мне ноги, будь другом. Пресс немного качну.

Славка уселся Артeму в ноги, прижал лодыжки к полу. Артeм, кряхтя, принялся накачивать пресс. В паузе между сериями, отдышавшись, добавил:

- Самое страшное - выносливость теряется. В драке больше минуты уже не выдерживаю. Проверял. А нужно - три.

***

Чуть позже, когда отрабатывали богe-вадза, то есть технику защиты, Славка заметил одобрительный Пашкин взгляд. Сэнсэй с нескрываемым интересом следил за его техникой. В паузе между упражнениями сказал:

- Так, Вячеслав. Вот в первом ряду свободное место. Займите.

- Не моe...

- С сегодняшнего дня - Ваше место в первом ряду. Займите. Мишка-прогульщик пусть теперь в последнем ряду сачкует. Если вообще придeт.

В "Табели о рангах", который завел Павел Николаевич, последний ряд при построении на занятиях занимали новички и нерадивые. Перемещение в первые ряды означало, что сэнсэй больше не считает ученика бесполезным балластом.

У тут, удивительное дело, прислушавшись к себе, Вячеслав заметил, что ему вовсе не стыдно занимать чужое место. Не стыдно потому, что только что, минуту назад, он неожиданно понял, что теперь он - другой. Что он изменился. Что произошли, наконец-то, качественные сдвиги в нeм самом. Не только основные стойки, но и подавляющее большинство изученных перемещений, блоков и ударов стали для него естественными, органичными движениями, задуманными, казалось бы, самой матушкой-природой. Ещe совсем недавно ноги, выполняющие идо - перемещение во время смены стойки в момент удара или блока руками, жили своей, отдельной, независимой от рук жизнью, мешали, сбивали координацию движений, капризно путались и нарушали равновесие тела, уподобляя спортсмена убогому паралитику. Руки... Руки "не дружили" не только с ногами и позой тела, но даже между собой, снижая эффективность удара, а блоки - вообще превращая в постыдный фарс. Но теперь...

Теперь движения рук, ног, торса, слились в единое, неделимое целое, в котором одно помогало другому и плавно перетекало в третье, органично взаимосвязанное с четвeртым, пятым, шестым. Движения слились, срослись, смешались со всем его естеством, волей, мыслью, целью, и подчинились лишь одному - максимальной эффективности атаки! Отныне они стали привычными как воздух, которым дышишь, как язык, на котором говоришь.

Он вышел на улицу. Приятно бодрил лeгкий морозец. Высокие звeзды были добры и приветливы. Вздохнул полной грудью. Плотная, вязкая тишина укутанного щедрым снегом ночного города располагала к покою, удовлетворению. Приятно тяжелили натруженные, пересыщенные кровью и адреналином мышцы. Засмеялся: "Господи, у меня наконец-то есть мышцы!" Потянулся, и похрустывая снегом, неторопливо пошeл к трамвайной остановке.

Вот так, незаметно произошло погружение в мудрую науку каратэ, которое стало его образом жизни. Ехал ли он в транспорте, шeл ли по улице, знакомился ли с людьми, Слава привычно оценивал всех более-менее видных мужчин с точки зрения бойцовских качеств; смотрел, как они двигаются, прикидывал, каким способом мог бы их одолеть. На улице, в парке, на рынке - каждый прохожий становился для него потенциальным противником. Нет, это не было паранойей, это была игра, тренировка бдительности и внимания.

"Вот, например, идут трое. В центре - здоровяк, розовые щeчки. Его сразу не нейтрализуешь. Силы пока ещe не те. Значит - изматывать; он посасывает пивко из банки, "злоупотребляет", поэтому выдохнется через две минуты, ибо грузен и нетренирован. А начать надо с коротышки, того, что слева. Шустрик, правда, но одного удара в челюсть ему хватит за глаза. И он больше не встанет, так и будет лежать, да хлопать глазками. Затем переключаемся на длиннорукого. Вот он - непонятен. На всякий случай не подходить близко. Если он - боец, то зацепит длинными руками или ногами с большой дистанции. С ним опасно возиться долго. Посему - удар ногой в голень и на некоторое время он скиснет. Если боец. А если так себе, то больше и лезть не будет. После этого - заняться здоровяком. В ближний бой не лезть, - может "заломать" борьбой, надо его изматывать на дистанции. Через минуту-две, когда он задышит как паровоз, начнeт потеть - бить в лицо, желательно в бровь или в нос. Закрыться он не успеет - устанет уже. Почему в лицо? Потому, что в корпус его не пробьешь, жиром заплыл, да и пальтишко у него пухлое, а удар у меня пока слабоват. Да, лучше в лицо".

Славка задумался и не сразу обратил внимание, что шедшая навстречу троица опасливо расступилась, пропустив его. "Чего это они?" - подумал недоуменно. И невдомeк ему было, что парней насторожила его зверская физиономия; зверская, но при этом расчетливо-спокойная, весомая и уверенная.