Колёсные арки опять забились снегом. Нужно прочистить, пока остатки снежной каши не примёрзли. Он достал из багажника сапёрную лопатку, и, разъярённый после тяжёлой дороги, подбрасывая за черенок, направился к переднему колесу. К сожалению, навстречу ему попался Сидоров.

Десять минут назад Сидоров вывалился автобуса №41. Утро не задалось: в дороге оттоптали ноги, а на выходе — прищемили губу. В этот момент, со свистом рассекая воздух сапёрной лопатой, дорогу ему преградил осатаневший Петров…

***

Колёсные арки опять забились снегом. Нужно прочистить, пока эта снежно-песчаная субстанция не примёрзла. Он вытащил из багажника сапёрную лопатку, и, хмурый после дорожных приключений, направился к переднему колесу. К сожалению, навстречу ему попался Сидоров. Памятуя вчерашний совет адвоката — обезоруживающе улыбаться встречным, дабы не провоцировать агрессию, он, через силу, натянул на лицо приветливую, лучезарную улыбку. Лучезарность обеспечивалась, согласно рекомендациям, демонстрацией белоснежных зубов. Кроме того, он ободряюще подмигнул: «Жизнь прекрасна, паренёк!»

Десять минут назад Сидоров вывалился из маршрутного автобуса №41. Настроение было ни к чёрту: в дороге оттопырили каблук, и, уже при выходе — защемили ухо. В этот момент, поигрывая сапёрной лопатой, дорогу ему преградил Петров. Лицо Петрова исказила демоническая гримаса. Агрессивно оскаленные зубы производили гнетущее впечатление. Шансов у Сидорова не было: «Тебе конец, паренёк!» — кровожадно подмигнул убивец…

***

Колёсные арки опять забились снегом. Нужно прочистить, пока эта вязкая соляно-песчаная смесь не примёрзла. Он вытащил из багажника сапёрную лопатку, и, слегка поигрывая, направился к переднему колесу. К сожалению, навстречу ему попался Сидоров. Совершенно чётко усвоив урок, что Сидоров неадекватен при любом поведении, Петров решил его не провоцировать. Он не пошёл к колесу, а повернулся к подходящему Сидорову спиной, имея намерение переждать. Лопату, во избежание, укрыл полой дублёнки.

Десять минут назад Сидоров вывалился из автобуса. Утро безнадёжно испорчено: в дороге оттоптали шапку, а в дверях прищемили мизинец. В этот момент, поигрывая сапёрной лопатой, из-за машины показался Петров. Лицо Петрова исказила досада. Понимая, что он расшифрован, Петров, тем не менее, не оставил своих преступных намерений: чтобы не спугнуть раньше времени, демонстративно повернулся спиной, коварно замаскировав сапёрную лопату полой дублёнки…

***

Последнее время колёсные арки постоянно забивались снегом. Если их не прочистить сразу, то снег примерзает. Он вытащил сапёрную лопатку, и, насвистывая что-то бодрое, позитивное, направился к переднему колесу. К сожалению, навстречу ему попался Сидоров. То, что Сидоров болен — было понятно уже давно. От греха подальше, Петров решил спрятаться за машиной, и переждать. Лопату он украдкой забросил под колёса.

Десять минут назад Сидоров вывалился из 41-го автобуса. Уже с утра настроение было ни к чёрту: в дороге срезали кошелёк, а отмороженный нос, на протяжении поездки придавленный толпой к заиндевелому стеклу, принял форму поросячьего пятачка. Как обычно, в проходном дворе его терпеливо поджидал Петров. Насвистывая нечто вроде похоронного марша, он старательно делал вид, что чистит колесо. Удивляла не столько его настойчивость в достижении преступной цели, сколько шаблонность примитивного мышления: маньяк не придумал ничего лучше, чем спрятаться за собственной машиной. Поняв, что обнаружен, он суетливо забросил сапёрную лопатку куда-то между колёс…

***

Если колёсные арки забились снегом, то их лучше сразу почистить, пока снег не примёрз. Поэтому он решил не откладывать, и сразу вытащил сапёрную лопатку. Однако подумав, заменил лопату на длинный, полуметровый рожок для обуви. Прочный, стальной рожок справлялся с задачей не хуже, а учитывая зависимость населения от полнолуния, казался оптимальным решением. Психолог давно рекомендовал Петрову не провоцировать нервных прохожих лопатой, и заменить её на нечто безобидное, желательно ярких цветов, издалека сигнализирующих об открытости намерений. Следуя совету, Петров старательно обозначил себя в качестве безобидного объекта, трижды дружелюбно помахав жёлтым рожком над головой.

Десять минут назад Сидорова выплюнуло из 41-го автобуса. Идти не хотелось: где-то там, за углом его, по обыкновению, поджидал ненормальный с ежедневной утренней лопатой. Недавно в одном медицинском пособии он прочитал, что логика душевнобольных извилиста и непредсказуема, а изобретательность — не знает границ. Книга не подвела: когда Петров демонстративно пригрозил ярко-желтым рожком для обуви, трижды злобно помахав над головой, Сидоров был во всеоружии. Немного смутил выбор оппонента: Сидоров прогнозировал кувалду, бейсбольную биту, баллонный ключ, даже столовую вилку, но только не обувной рожок. Тем не менее изначальный замысел — маскировка агрессии под открытость намерений с помощью яркого жёлтого цвета — был расшифрован сходу…

***

Этот чёртов снег, наверно никогда не кончится. С немыслимым упорством он забивал колёсные арки снова и снова. Проблема заключалась в том, что если их не прочищать сразу, то снежная каша примерзает. Он вытащил сапёрную лопату, и, нервно покашливая, направился к переднему колесу. Где-то там, за углом, как обычно, маячил Сидоров. Понятно, что если паренёк настроился подраться, то тут уже ничего не попишешь: утренняя взбучка ему просто необходима, как первая чашка кофе, или, к примеру, свежая «Morning Star». Однако сегодня нервы Петрова сдали, и он, размахивая лопатой, бросился наутёк. Понятно, что инстинкты гонимого, в отличие от рефлексов гонящего, переключают победный рык охотника на жалкий, рвущий нервы, вой жертвы. Поэтому Петров и сам не заметил, как испуганно взвыл, и подстёгнутый леденящим ужасом собственного крика, ускорил бег в каменных джунглях города — лишь жалобное «Ой-ай-ой!» гулким, жутковатым эхом отражалось в предрассветных сумерках от ущелий проходных дворов.

Десять минут назад Сидоров вывалился из утреннего автобуса. Настроение было гнетущим: напрягала очередная встреча с Петровым. На сей раз Петров удивил: заблаговременно бросился бежать в подворотню, заманивая в западню. Сообщникам, которые ждали за углом, он подавал условные сигналы, размахивая лопатой. Для пущего эффекта он жалобно подвывал, изображая жертву. Инструктор из секции рукопашного боя, куда Сидоров был вынужден записаться, утверждал, что лучшая тактика — это нападение. И, пока Петров не успел скрыться в лабиринте проходных дворов, Сидоров, половчее перехватив бейсбольную биту, с гиканьем припустил за ним…