Понурого вида очерёдь потеряно стояла в ожидании приговора. Слишком умных, деловых и ветеранов укорачивали быстро, двумя-тремя могучими фразами, после чего они, сдутыми шариками, скромно пристраивались в хвост, вяло ожидая погибели.

Откуда взялся этот чудик, не понял никто. Незаметно, видимо в силу своей убогости, он органично втёк в голову очереди и там – растворился. Будто и был всегда. Страдальцы, одуревшие в духоте затхлого коридора, даже не сразу поверили, что этот, стукнутый пустым мешком, мог рискнуть на поступок.

Угрюмого вида сержант с заплывшей ряшкой будто споткнулся, проходя мимо. Задержался. Поддёрнув жёлтый "гаишный" сопливчик, свернул к голове очереди; в осовелом взгляде проклюнулся живой интерес, сытые щёчки расплылись в довольной ухмылке. Расцвёл:

- Ба-ля, какие лю-ю-ю-ю-ди! Никак, сам Вася? Ёбть!

Взмахнув полосатой палочкой-банкоматом, ткнул, не целясь, её магическим кончиком под козырёк, отчего фирменный гайцовский картуз артистично съехал на затылок. Обнажив здоровую розоватость потной залысины.

- Ну, ты чо, гер-р-р-ой, опять об нас обскучался? Ёбть!

Любопытствующие взоры обратились на виновника торжества – чудика с пустым мешком. Вася, почувствовав себя в центре внимания, распрямил спину, приосанился, заискивающе улыбается сержанту. Сержант, перебросив волшебную палочку в левую руку, покровительственно похлопывает чудика по спине:

- Ты чо это, Вась, по делам, или как?

- Да, хули-хули-хули... Эта… Права нужны…

- Права-а-а-а-а? Вон чо! Сурьёзное дело.

- Да эта… Ебздить-то ну… надоть…

- Е-е-е-здить? Вон чо! Ездить те надо? У, ёбть!

- Дык… Пешком-та... Ни хяра... Не сподручно... Ну.

- Колян, ну ты поглянь, кто до нас притоптал! – обратился сержант к молодому лейтенанту, жующему за буфетной стойкой ядрёный пирожок с коровьим выменем.

Лейтенант отставил в сторону пластиковый стаканчик с кофеем тройной перегонки. Мычит, насилуя упрямый фарш. Слова вязнут в оконной замазке:

- М-м-м. Михалыч, м-м-м, а ты спроси, м-м-м, что он хотел-то?

- Да вот, Колян, грит, ездить ему надо, ёбть!

- М-м-м? Е-е-е-здить ему нужно? И всего-то? А чего же он не ездит-то?

- Да, грит, не могу, грит, без правов ездить. Ну никак!

- Да? А чего ж, м-м-м, никак? Что ж за, м-м-м, м-м-м, проблема-то такая? Эх-х-кхэ-э-кхэ! Тьфу! – подавившийся выменем Колян, отхаркнувшись, выплюнул что-то, напоминающее обрывок противогаза, на загаженный пол. Посмотрел с интересом. Рваная клизма? Лопнутый воздушный шарик? Или ободок от этого, ну… Зыркнул на буфетчицу. Засуетилась. Срочно протирает прокисшей тряпкой прилавок с трёхзвёздочным кефиром и боржомом из-под крана. Растёр сапогом остатки вымени. Вымя резиново скрипнуло.

Очередь передёрнуло. Очередь, умученная информационным голодом в гостеприимных до тошноты полутёмных коридорах ГИБДД, заворожено переводит хищный взгляд с сержанта на лейтенанта, с лейтенанта на мужика с мешком, а с мужика... Ну, в общем, ясно. Мерцающие в свете полудохлых, засиженных мухами неоновых ламп жутковатые лица участников безумного фарса всё больше приковывают истеричное внимание толпы. Без вариантов.

- Да, грит, ослушаться закон не могу, со-о-весть. Права, грит, нужны.

- У, как! Какие путёвые водилы пошли. Права, значит. А без прав, значит, никак, а, Вась? – ехидно взглянув на мужика, лейтенант продолжил заглот бесконечного пирожка.

Вася, польщённый всеобщим вниманием, поддёрнул спадающие с дистрофического тела штаны, зачастил шепелявой скороговоркой недалёкого человека:

- Дык хули-хули-хули... Не сподручно…

- Несподножно. М-м-м, ой! Эх-х-кхэ-э-кхэ! Тьфу! Да, Вась, права - дело хорошее. Необходимое. А что ж ты, в тот раз-то стоял?

- Дык эта... Не дали... Ну.

- Не да-а-а-али? М-м-м-да. А в том месяце стоял?

- Да это... В том тожа не дали...

- И в том не дали? У как! М-м-м. Хреново. М-м-м. Как же ты без прав-то, а, Вась? – ядовито подмигнул сержанту, причмокнув кофею.

- Дык… это…

Очередь плотоядно высасывает из страдальца едва появившуюся надежду. Примеряет на себя. Брезгливо отбрасывает. Вновь примеряет. Берёт. Впитывает. Внушительность лейтенанта, весомость его возможностей не могут компенсировать хищное желание толпы. Очередь – жрёт, мужик с мешком – покрывается безнадёгой. Без шансов.

Лейтенант, солидно отмеряя каждое слово, веско и значимо:

- Отчаяние твое, друг Василий, – понятно. Без прав, Вась, - полная клизма. Постой-постой. Да ты вроде, как и в том году тут страдал?

- Дык... это... Ну.

- И не дали? – лейтенант, наконец, дожевал пирожок.

- Не дали…

- А права-то хочется?

- Да, хули-хули-хули... Эта... Ну да…

- Да-а... Как же тебе помочь? А, Вась?

Гнетущая тишина, магнетизм заинтригованной очереди. Сгущающееся напряжение – почти видно. "Ж-ж-ж",- выцветшие неонки цвета лейтенантского вымени вот-вот взорвутся ядерным взрывом. "Блюп!" - лейтенанта всосало в желание толпы, только чмокнуло. Лишь тихо скрипнула геройская портупея. Был лейтенант – нет лейтенанта.

Однако выплыл:

- А ты их, сволочей, на цугундер!

- Ды-с-с... Эта… Начальство…

- Вась, ну тогда стой, немного осталось! – лейтенант допил кофе и, с хрустом смяв стаканчик, бросил его в урну. Рыгнул. - Эх ты, убивец!

Гайцы рассмеялись, и, о чём-то заразительно гогоча, пошли по длинному, извилистому коридору к выходу из здания. Только и слышалось затухающее за изгибами поворотов эхо: "Ёбть-ёбть-ёбть… Ёбть".

"Блатняк", – решила очередь и, воспользовавшись временным безвластием, выплюнула ренегата из своих рядов.

- Брысь отсюда, сволочь блатная!

- Совсем козлы оборзели, на про****он и то норовят без очереди!

- Ничего святого нет! Факт! Стоишь тут, как последняя ****ь, за своей клизмой!

- Вася, твое место - возле параши!

Сгустилось. Лампы синюшного дневного света зачастили безумным стробоскопом. Мутные лица виновников ДТП обрели мистическую палитру. Вася смазался, усох ростом, заискивающая улыбка обрела виноватую тональность:

- Дык… хули… Чо ж я, кажный раз в очереди стоять…

- Да и постоишь, инвалид что ли?

- Дык... Давно стою... Ужо полгода…

- Какие полгода? Гонишь! Факт!

- Полгода… Кажный месяц… Грят, приходи недели через три... Эта... В приёмыный день…

- Да что ж ты такого сделал, что тебя полгода чмонят???

- Да, хули-хули-хули... Эта… Убивец я... Ну. Почти терёзвый… Мента сбил... А хули он с палкой с под кустов выскокнул?

Очередь охнула и расступилась.