...И если ты, Серега, на все эти экзотические примеры ответишь, что всё описанное - частность, и что в жизни бывает всякое, то я конечно с тобой соглашусь. Но приведу тебе ещё один пример, и пусть это будет пища к дальнейшим твоим размышлениям.

Итак, у моей сокурсницы и близкой подруги Леночки родился сын. Ну, о том, как она героически его вынашивала, а потом слабенького и недоношенного таскала по врачам и заботливо выхаживала, пока из квёлого заморыша не вырос увесистый парень - немного иная история. Нас же сейчас интересует другое. А именно то, что Толик любил собак, возился с ними всё свободное от школы время, всячески их дрессировал и укрощал; и когда приспела пора идти в армию, заявил военкому, что никуда не пойдёт без своей суки. А военком был мужик неплохой, совестливый, и пристроил пацана вместе с собакой в какой-то хитрожопый пограничный спецназ, причём, как ты понимаешь, уже не советской, а нашей, российской армии. Пристроил по специальному блату к своему бывшему сослуживцу по советским временам, который позволил оставить мобильный телефон, более того - не давал дедам его отнять, а даже и совсем наоборот - позволял звонить маме.

И ты обрати, Серега, внимание, что армия уже российская, но, похоже, что ничего не меняется, ибо в России тропинки судьбы обратно такие же кривые, как в Союзе. Возможно из-за сурового климата. То есть ты, Серега, начинаешь уже наверно догадываться, что опять-таки кто-то хочет свою судьбу сделать. Обойдя, понимаешь, её кривую тропинку по какой-то крутой асфальтовой дороге.

Ага. Посмотрим...

И вот приходит, значит, Толик с собакой на заставу, и начинает кого-то там этой собакой ловить. И деды его почти не трогают, и собаки его любят, и по мобиле он звонит до посинения и маме, и девочке, и шахматному тренеру, и даже кому-то там ещё. Ну, само собой, Ленка рада до смерти, вся из себя счастливая, а что ещё надо, когда дитё пристроено и никакой тебе дедовщины?

Но понимаешь, Серега, какая штука. Толик - парень серьёзный, и, понятное дело, на шее у мамы Лены не сидел. То есть, как порядочный пацан, не только свою суку дресировал, но ещё и работал. А надобно сказать, что Ленкин муж всегда был уникальный сантехник - делал все быстро и невероятно аккуратно, можно сказать - интеллигентно и звали его в самые злачные дома, даже туда, где один унитаз стоит дороже твоего, Серега, ноутбука. И, понятное дело, папа своего сына к семейному бизнесу тоже пристроил, а так же, как любой порядочный родитель, секреты мастерства передал - кто бы сомневался, да и любой из нас, Серега, поступил бы так же - согласись. Да и вообще, надо отдать ему должное, Ленкин супруг - мужик во всех отношениях правильный, сына воспитал грамотно, стойким ленинцем, вплоть до того, что от армии отмазывать запретил - как Ленка ни визжала - да и сам Толик, не будь дурак, служить пошёл охотно, с понятием, опять же и собака при нём.

Замечу, что перед армией профессию отца он освоил отменно, да так, так что его и самого уже звать стали; да не куда-нибудь, а в те особые благодатные места, где инкрустированные ноутбуки стоят, что твой, Серёга, "Опель".

И вот сидят они, значит, с собакой на границе, а заодно бдят, чтобы никакие супостаты меж полосатых столбов, упаси боже, не просочились. Сидят, понимаешь, бдят, и горя не знают, сухпай по-братски на двоих делят - или чего там ещё похрустеть, а вот тут-то судьба опять и вильнула. Но сначала этого, Серёга, никто не заметил: ни мама, ни папа, ни Толик, ни тем более собака. Как говорится, не ждали. Случилось так, понимаешь ли, что пока они сидели в засаде, в штабе погранотряда лопнула фановая труба. Смрад, вонища, собаки скулят, воины бестолково бегают, дерьмо плавает, а командиры командуют. Но ты, Серега, как человек сугубо военный, должен понимать, что как бы толково командиры ни командовали, командовать надо теми, кто эти команды может толково исполнить. А там остались одни убогие, которые в пограничном смысле, конечно, были на высоте - спецы хоть куда - ноги ли нарушителю за уши завернуть, марафет ли в заднице обнаружить, с вертолёта ли прыгнуть - в цепь развернуться... Однако в жизненном смысле ребята совсем неопытные, хоть и добрые, и в сантехнике только ручку унитаза дёргать умели, да и то не у всех она, эта ручка, в детстве-то была, хотя бы и спецназ...

И вот приходят Толик с собакой на заставу и спрашивают, что за Хиросима такая здесь, чёрт возьми, происходит, потому что доблестные спецназовцы просто падают в обморок от запаха штабного дерьма. И старший прапорщик Нечимурло, у которого прямая кишка от огорчения вылезла через зубы, когда его рвало, язвительно - конечно в перерывах между позывами - отвечает: "Вот ещё один умник, вуэ-э-э, прибыл с охраны госграницы. Сейчас, карацупа, вуэ-э-э, даст нам всем совет, чего с этим дерьмом, вуэ-э-э, делать, вуэ-э-э, ох-х, вуэ-э-э". И тут его окончательно скручивает в колоду, и он тупо отключается. От морской, значит, болезни. Но умник, надо отдать ему должное, советов не даёт, а просто привязывает собаку к штабному УАЗику и, молча, засучив рукава, идёт и задвигает фановую трубу на место, зачеканив её собственными портянками при помощи собственного штык-сука-ножа.

Штабисты медленно обалдевают, потом приходят в себя, и больше Толик своей собаки уже не встречает. Очередной зигзаг судьбы заключался, Серега, в том, что во всём погранотряде не было приличного сантехника - потому что глухомань, да и вообще китайская граница. Чего, с неё, границы, взять, окромя контрабанды? И Толик весь день делает умывальники, толчки, канализацию, а ночью почти не спит. Потому как господа офицеры дома тоже имеют текущие унитазы, хоть и не как твой, Серёга, ноутбук, а попроще, и на ночь, после отбоя, забирают бойца к себе домой выполнять высококвалифицированный ремонт. Ведь правда жизни состоит, Серёга, в том, что офицеры-погранцы, что вполне естественно, живут, дай-то Бог им здоровья, недалеко от границы, где глушь, Китай, и живого сантехника там не видели со времен председателя Мао.

Толик всё чинил, а унитазы всё не кончались, и он уже почти не спал. Его робкие надежды на заветный финиш ремонтных работ не оправдались, ибо, когда толчки и умывальники на всех заставах погранотряда были приведены в образцовый порядок, настала очередь РОВД, сельсоветов и районных администраций. Толик всё чинил, и в перерывах между редким, неспокойным сном недоумевал, откуда в этом благодатном крае столько засранцев, и как они, чудики, без него, Толика, прежде обходились.

Когда пошли последние полгода службы, наш Толик пошёл к заветному командиру, который взял его служить по специальному блату через посредство военкома, и робко напомнил о себе. Неплохо, мол, мне, геройскому бойцу-спецназовцу, изучить хотя бы пару приёмов рукопашного боя, а то скоро уж дембель, а я ещё ни в одном глазу. Стыдно, да и что я девушке скажу, если отстоять от хулиганов не сумею; да и вообще: где ордена-медали отличника боевой и политической? Командир с сомнением посмотрел на бойца, подозрительно втянул носом воздух, и, уловив аромат амброзии, решительно заявил: "Тебе, воин, приёмы ни к чему. Ты, воин, одним своим обаянием любого спецуру с копыт скинешь, не то что хулигана. А вот ступай-ка ты, братец, к директору торга, а следом - к начальнику таможни - я давно им тебя обещал. Там, у директора, в бассейне вода вливается, а выливаться - вопреки учебникам арифметики - не желает, уже и лягушки от плесени развелись. Тем более, боец, времени у нас с тобой осталось мало - сам ведь сказал. Вот и весь мой сказ".

Не буду врать, Серёга, что во всём укрепрайоне не было вообще сантехников. Дефицит кадров был, как понимаешь, только в удалённом от цивилизации погранотряде. Но вся фишка в том, что настала на Толяна мода, ибо офицерские жёны не только трепливы, но и манерны, чем и создали ему, Толику репутацию. И звать в коттедж какого-нибудь районного головы или главврача ЦРБ сантехника без зелёной фуражки считалось совершеннейшим моветоном. Собственно, и не в фуражке даже дело. А дело - в кураже. Посуди сам, какая баба стерпит, что у подруги писсуар мастырил боец погранспецназа - тот, что у самого (!) директора торга бассейн констролил - а у неё, лапушки, при непутёвом-то супруге - какой-то полупьяный дядя Ваня?

Но Толик об этом не догадывался в силу своего социального статуса и потому недоумевал, что за эпидемия такая?

Когда дембель наконец настал, собака к тому моменту уже состарилась, и потому Толик домой поехал вместе с собакой. И так закончилась его геройская служба на китайской границе.

И не говори мне, после этого, Серёга, что кривые тропинки судьбы можно как-то выпрямить.

Саратов, июнь 2009