У меня не было роскошных игрушек,  Но плюшевый Заяц был, большой плюшевый Заяц. Я не знал, что такое свои – не было чужих, я не знал, что такое добро – не было зла,  Я не знал, что такое моё – не было чужого. Я знал мир. Мир был маленьким тёплым и плюшевым, мир помещался в мои раскрытые для объятий руки.

Я спал с ним в обнимку. Когда я потерял один глаз моего Зайца, я долго плакал, пока мама не пришила ему вместо глаза коричневую пуговицу. На стене у моей кровати знакомый художник нарисовал речное дно – ракушек и улиток, рака, речную траву, рыбок. Мы с Зайцем засыпали считая рыбок. Мы поглаживали их и считали, когда научились считать. Потом рыбки стёрлись. А Зайца я потерял под кроватью.

Мама долго его берегла – Зайца.

Когда я ушёл в армию, Заяц уселся в моей комнате, за моим столом в мамином доме и ждал меня. Я уже за несколько лет до этого редко навещал маму.

Мир давно перестал помещаться в мои раскрытые для объятий руки. Да и мысль обниматься с кем – либо приходила мне в голову всё реже.

Тогда я был очень далеко от дома. Доминирующая высота давала возможность хорошо видеть происходящее. Сперва зашелестел воздух, потом из-за ближайшей горы  появились огромные  головы  - сверкнули гранями бронированных глаз, ясно был слышен металлический звук шерсти, или перьев, а может чешуи, из сабель и ножей, которая резала скалы, когда Он прикасался к ним. Затем головы разом плюнули, и перед Ним по земле покатился грязный вал пыли и обломков. Очень быстро всё стихло… Развороченное сооружение. Остатки нескольких машин. Чадный дым, оседающая пыль. Вот и всё. Те, внизу, под горой, были чужими, а Он был за нас.

Все кто был на н.п. это видели. Только что именно? Поражение цели ударом с воздуха…Бесполезно было обсуждать с остальными появление гигантского летающего змеевидного тела в чешуе или шерсти из искрящихся звенящих сабель, с несколькими огромными бронированными головами действительно похожими на боевые вертолёты.

Прошло  года три.  Оторопь забылась, острота ощущений стёрлась. Событие стало казаться почти обычным. Горы были далеко, я наслаждался спокойным домашним бытом.  И, как – то, рассказал о Нём матери. Она озаботилась и отвела меня к «хорошему человеку, которому можно смело доверится ».   Оказался им знаменитый в городе психоневролог. Так я стал шизофреником.

Меня Он не пугал, ни тогда, когда я увидел Его впервые – там я был уже достаточно испуган, вернее привык к страху. Ни потом. Просто тревожил.

Как - то подлетая к большому городу я почувствовал знакомую тревогу. Прямо передо мной за иллюминатором мелькнул Его хвост, уносящийся в сторону ночного городского зарева. Следя взглядом за движением я увидел гигантское тело. Оно закручивалось в тугой винт поднимаясь над светящейся пылью городского освещения. Как же Он был огромен!  Тело  Его извиваясь , покрывало миллионный город только небольшой своей частью.  Оно пульсировало в сотнях разветвлений искрами огней в медленном вампирическом танце.  Весь город, весь мир пульсировал следуя за Ним в гипнотическом трансе, подчиняясь ритмичному звону -  музыке Его оперения. Каждый отдавал Ему свою жизнь каплю за каплей.

 Огромное мягко звенящее тело Его обнимало вселенную. Это было невероятно прекрасно!  – Пристегните ремни. Неужели никто Его не видит?

Мой злейший удачливый конкурент продавал металлические стульчики, как и я. Я редко его видел и всё издалека. Но рано или поздно я должен был столкнуться с ним лицом к лицу. Когда это случилось, я ощутил знакомую тревогу, его очки напомнили мне грани бронированных глаз  Его голов. Неужели Он может быть и таким? Может быть   тут, на рынке, среди нас?- подумалось мне. Конкурент тащил свои железные седалищные товары по рыночному проходу в свой павильон. Знакомый металлический шелест!  Я разозлился. Завод выпускал стульчики только с чёрными сидениями, но ведь так просто купить тут же цветного кожзаменителя  и сделать сидения цветными. Я не стал медлить. Пяток студентов вскоре сидели в моём гараже и перетягивали скучные чёрные сидения во все цвета радуги. Я сказал Ему мысленно, - тут Тебе жизни нет! И правда, конкурент довольно быстро свернул свою торговлю.

Когда он увозил торговый инвентарь, я вдруг представил себе его сына, обнимающим плюшевого зайца. Но они  - не я, они мне – чужие.

Через день после ухода конкурента, мой сын принёс домой саблю. Не знаю, где он её взял. Сын периодически куда-то вступал, и сейчас вступил в казачью сотню, может у казаков раздобыл. Это было настоящее боевое железо в раковинах вековой ржавчины. Кто знает, сколько черепов она раскроила? Я повесил её на стену. 

Друзья начали дарить мне коллекционные метательные ножи и старые сабли. Крупная фирма предложила нам с женой организовать представительство в моём городе.

Теперь я вижу Его всегда. В отражениях.  В зеркальных витринах. В стекле столешницы моего офисного стола...

На стене поначалу было много свободного пространства. Скоро будет не хватать, тогда я построю новый дом, там будет место для всех моих сабель.