***

Какое мягкое утро – по коже прохладным шелком.
Какое пушистое солнце - брюшко у рыжего зверя.
Я глажу его, и светлеет души приоткрытая щелка,
И свет сквозь нее проникает, и счастьем откуда-то веет…

Простым и смешным, как букашка, ползущая по ладошке,
Но влезет на кончик пальца, и, крылышки распрямив,
В любую минуту сможет оно упорхнуть в окошко…
Пускай к тебе улетает, ладошку подставь – прими!

Пусть рыжий зверек лучистый зароется в серую тучу,
И станет холодным небо, и жестко захлещет дождь.
Когда одиночеством мутным меня этот дождь измучит,
С букетом намокших ромашек ты счастье мое вернешь.

***

Новый день осторожно трону…
За окошком пылинки света…
Величавости сняв корону,
Утро нежность роняет с веток.

Первый луч облака оплавит,
Выльет ласковый трепет неги…
Город в утренней спит оправе
Декабря и цветного снега.

Ветер чуть приоткрыл ресницы,
Осыпая пушисто иней.
То ли чудится, то ли снится…
То ли шепчется чьё-то имя…

Так по-детски легко, невинно
Перестанет томить разлука…
Будто не было ночи длинной,
Без огня, без тепла, без звука…

В каждой клеточке тает льдинка
Как снежок на губах рассвета
Так бывали порой едины
Чьи-то души… когда-то… где-то…

***

Довольно простоты на мудреца…
Ты это знал и плакался в жилетку,
И упрекал, что нет зимою лета,
Но кроток был, как белая овца.

Ты так был добр, униженно моля,
Прикрыв клыки холодного оскала,
Что и сама я глупо подпускала
Тебя на мягких лапах. Этот взгляд

И мне слезою искренней блестел,
И я была готова верить в чудо,
Что тигр ягнёнком стал и что у блуда
Тобой открыт возвышенный предел.

И я была готова сострадать,
Терпеть обиды, грязные наветы,
Беречь самолюбивые секреты
И за тебя удары принимать…

Ты победил, картонный мой злодей,
Моим молчаньем выстроив защиту -
Всё, что мне было дорого, разбито...
Но, не люблю тебя я, хоть убей!

***

Ищешь ты непонятое слово,
Чтоб всю жизнь разгадывать его.
Пусть оно бесплодно и бредово,
Даже пусть не значит ничего.

И лицо с порочными глазами,
Горькими, познавшими свой путь,
Помнишь ты… Ах, это наказанье -
В их холодном омуте тонуть…

Копишь все ненужные печали,
Бродишь неприкаянно в толпе,
Горбишься устало - за плечами
Тяжесть крыльев чудится тебе…

Хочешь ты того, что в этом мире
Не создал, не выдумал Господь.
Кот лениво бродит по квартире,
Словно дух, покинув чью-то плоть…

***

И взгляд глубок, и мысль летит высоко,
И падает на лист, как быстрый сокол!
И вот уже в когтях уносит змея -
Пускай ползущий полетать сумеет.

Так цепкость мысли ощущаем кожей…
Надеюсь, на пустом листе прочли Вы,
Что взгляд Адама – чем красноречивей,
Тем Ева плод червивее предложит...

В весеннем парке

Мы крутые набирали виражи,
И мелькали над качелями стрижи,
Выше – только пузырились облака,
Словно сахарная вата.
Как же сладко сердце падало, пока
Перевёрнутыми были мы слегка…
Растрепался завиточек у виска –
Больше счастья и не надо…

Словно мячики бросали мы слова,
Их значенья понимая лишь едва…
Солнце искры высекало каблучком
В блюдце спящего фонтана.
И, как будто, абсолютно не знаком,
Нам казался необычным чудаком
Парк, белевший нахлобученным венком
Из акаций и каштанов…

Закружились тучи шалые на бис
Под бродячий, загулявший, вольный бриз.
Дождик, точками взрывавшийся в пыли,
По дорожкам мокрым шастал.
И бежали, не касались мы земли,
И намокший лепесток к щеке прилип…
И никак мы отдышаться не могли,
А, быть может - надышаться…

Помнишь, выпала заколка из волос
Но найти её тебе не удалось,
А нашлись так неожиданно легко
Губы с запахом акаций…
Неумело так дрожали мотыльком,
Мы на время позабыли обо всём -
Под весенним, тёплым, ласковым дождём
Нам хотелось затеряться...

***

Чуть светлеет… Листьев мерный шум
Тени не тревожит утром ранним.
Лишь - невыносимое дыханье
Лёгкости… И я легко пишу…
Вот на подоконник воробей
Сел, и хитрый глаз смешно прищурив,
Спрашивает будто, а прощу ли,
Что мешает думать о тебе.
Снова спотыкаясь о строку,
Я гляжу на плакальщицу - иву,
Как она с оглядкою, пугливо,
Бросится на шею ветерку.
Кажется, сегодня будет лить
Дождик из дырявого корыта.
А моё окно всегда открыто –
Вдруг окликнут в небе журавли…
Осень - паутинная пора.
Всё к полёту дальнему готово.
Только я замешкалась… Так ново -
Эта лёгкость странная с утра…
Вот настырный дождик припустил –
Всё ему доказывать охота,
Будто у меня одна забота –
Вымокнув, до неба дорасти.
Просто жду, пока просохнет лес,
С веток опадут на землю капли.
Если журавлино окликали -
Можно и на крыльях – до небес!
Я не знаю, долго ли лететь.
И кому теперь какое дело?
Белый лист. А что сказать хотела,
Унесла сорока на хвосте…

***

"О,знал бы я, что так бывает..."
(Б.Пастернак)

О, если б знали! А ведь знали,
Строку наполнив пульсом вен,
Что всех пророческих скрижалей
Сильней постскриптум в голове.

Нам проще, всё-таки, хотелось,
Поскольку - истины просты.
Ленивых мыслей мягкотелость
Сменяли дряблые мечты.

Перо макая увлечённо
В чернильное пятно души,
Нас набело писали чёрным,
Цветной иллюзии лишив…

А, вспоминая крови вкус тот,
В себе жалели мы раба…
Но, где кончается искусство,
Молчит до времени судьба...

Почти по Маяковскому…

Хохочет солнце! По лучу бегут смешинки.
В тени – плюс сорок… У прохожих злые лица -
Нацепят маску недовольства по ошибке,
Как будто кто-то им мешал развеселиться!

Для счастья нужно ли искать серьёзный повод?
Глоток холодной минералки или пива...
Опять к природе уваженья никакого.
А так вести себя – ну просто, некрасиво.

Скажу я солнышку: «Спасибо! Ты в ударе».
А я готова угостить тебя вареньем –
Я помню, помню, что к нему - стихотворенье.
И чаю? Да, само собой - уже заварен…

Горячий? Ну, а ты подуй, и он остынет.
А… Нужен ветер… Ну, тогда нас будет трое.
Как я? Нормально. Словно ящерка в пустыне…
Совсем не жарко – удовольствие такое…

Когда ещё ко мне приятный собеседник
Заглянет запросто на чай без приглашенья…
Вот чуть «пожарную» ни вызвали соседи,
Да участковый получил слегка по шее.

Но это мелочи, а, в общем, всё прекрасно –
Надолго хватит информации для сплетен,
Как заходило тут огромное – всё в красном…
…И не такое кто-то видел в зное летнем…

***

Утром в сквере кормлю голубей.
Солнце сладкое нежно сочится
Со стволов, из листвы, из ветвей
На воскресные, светлые лица.

Ветер тучу метёт, как золу,
А она в синеве так нелепа...
От причастья к простому теплу
Я сегодня немножко ослепла…

Прошлых дней испечённый комок
Осень солнечно пересолила…
Ты меня ненавидел, как мог,
Я тебя, как могла, не любила…

На дорожках воркует у ног
Сизокрылое племя под клёном…
Голубиное счастье дано
Им – по зёрнышку, нам - по талонам

На трамвай с остановкой одной.
Но куда он идёт - не известно.
И водитель пока выходной,
И трамвай не сдвигается с места…

Мы упрямы с тобой, хоть убей!
Что ж, терпи, если любишь такую…
А пока я кормлю голубей -
Пусть они вместе с сердцем воркуют.

Полнолуние

Никому больше не обязательна,
Не особенна, не притязательна,
Засижусь неожиданно затемно –
Только мыслей моих домино…
Колдовское ли преображение,
Без дыхания и без движения
Кто-то смотрит, но это уже не я,
В затемнённое тайной окно…

Что-то дивное светлыми муками,
Утончёнными лунными звуками,
Голосами небесными, гулкими -
Проникает, искрится, плывёт…
Закружило хмельно, очарованно,
Из неведомых, дальних миров оно,
Из того, что мне было даровано,
Да утеряно снова - зовёт…

Будто дикими скрытое плавнями,
Из глубин поднимается плавно и,
Божеству ли небесному равное,
Изменяет всему алгоритм.
Растекается патокой вязкою,
Неземною, неведомой сказкою,
Распускается нежно и ласково
До разбавленной ветром зари…

Что завещано, снова отыщется,
Что обещано, больше не взыщется,
И наградою будет - владычицей
Возвращение в милый Эдем…
Предрассветными каплями, дозами -
Опьянение бродит межзвёздное
Очищением - рано ли поздно ли,
Как живою водой. А затем

Просветлеет душа и останется
Очарованной, лёгкою страницей,
Безымянною, тихой изгнанницей,
Затерявшейся в городе «N»…

***

Пустое нудное нытьё
Дробят шаги ритмичным звуком.
Бреду, утаптывая скуку.
А, дождь, наверное, поёт…

Листвой обиженно шуршит…
И что-то шепчет в водостоки,
Цепляет нотой одинокой
Аккорд больной ещё души.

Коря бездушие зонтов,
Устало сетуя на холод,
Что им листок души исколот,
Он к осознанью не готов.

Оставлю эхом за углом
Слезливых жалоб лепетанье.
Я с первым клином улетаю
Туда, где мне всегда тепло.

Рванувши с севера на юг,
Закрыв печальную страницу,
Душа вдруг верой оперится
В неприземляемость свою,

Во всё, что небо предрекло -
В непотопляемость и вечность.
…Но долго тело человечье
По лужам всё ещё брело…

***

И друзья серьёзней стали и суше,
За ветрами незаметно остыли.
Отдыхает старый ботик на суше
Да бока у старой лошади в мыле…
И враги ушли, как будто играя
В подкидного с нашим меченым прошлым...
Как же долго мы ходили по краю,
Как по кругу постаревшая лошадь...
Мы давно уже покорны привычкам -
И удобной оказалась калоша.
Нас железные везут электрички.
Вот пристроить бы ненужную лошадь…

***

Не говори, просто молчи -
брошенных слов много в ночи,
может, они что-то понять смогли бы…
Я не зову и не звоню,
странно шепчу каждому дню,
тихо шепчу каждому дню : «Спасибо…»

Буду ли ждать на берегу
и замирать, слушая гул,
или волной в море уйду красиво…
…К морю следов нет на песке,
пряди седой нет на виске,
только шепчу в нежной тоске: « Спасибо…»

Сам не поймёшь, чем одарил -
ты ничего не говорил,
да ни о чём я, ведь, и не просила…
«Нет же чудес!» - скажут мне зло.
Я усмехнусь – вам не везло…
Знаю – любил… не было слов… Спасибо…

***

Ну как бы без тебя сумела я
понять, что у ресниц бывает утро,
что дождик нужен был в четверг кому-то,
что я – трусиха, только смелая?...

Ну, где бы я нашла такой апрель,
в котором так бесценен одуванчик,
что ярко – жёлтой кисточкой маячит,
усталый взгляд пытаясь отогреть?...

Ну, кто бы мне сказал, зачем скользят,
кораблики бумажные по лужам,
и сердце почему так бьётся глуше,
когда дышать без музыки нельзя?...

Ну, что бы я запомнила ещё
до той конечной, где прощанье – тайна,
когда бы не явился ты случайно,
на миг установив обратный счёт?...

И чем же мне тебя благодарить
за этот мир, в котором нет вопросов,
где даже сон по утру нежно розов,
как радость, затаённая внутри?...

***

Жизнь стояла побирушкою
Под окном моим не прошено.
Не за это ли кукушкою
Сердце мне твоё подброшено?

Ощущала кожей дрожь его -
Не хочу казнить да миловать…
Пусть всё будет по-хорошему.
Собиралась только с силами…

Берегу теперь подкидыша,
Пьёт по капельке он кровушку…
Оторву возьму да выброшу
Твою буйную головушку…

Что моя походка гордая,
Да улыбка вкуса горечи?
Ну, зачем тебе в угоду я
Небо вычернила до ночи?

Отогрелся, смотришь вороном –
Злою меряешься силою.
Я ведь тоже, милый, с норовом –
Подпишу: казнить, не миловать…

Ах, ума палата гулкая –
Только ветер ставней хлопает…
А толпа всё – переулками –
Поглядеть на место лобное…

***

Встречаю...
Шутишь – я не отвечаю.
Хочешь, налью тебе чаю?
Ты медлишь…
Хлебные мякиши лепишь.
Чашка разбилась – не склеишь…
Всё метит
Дождь неожиданный летний.
Шум за окошками, сплетни…
Гадаю.
Мне дама пик выпадает…
Лорки страницы листаю.
Спросила,
Где тебя долго носило…
…Какая муха меня укусила?!!!
Цеце!
Ты изменился в лице.
Слушаю нервный фальцет…
Как сон:
На пол - осколки, кольцо…
Стихло в конце-то концов…
…Печаль -
К морю уйду на причал…
Брызгами - ночь у плеча…
Жалеть
Буду… Не плакать - болеть.
Жить без тебя бы суметь…
Звонишь –
Глупо, упрямо винишь…
…Солнце срывается с крыш!
Слепит.
Чайник остывший забыт.
Думаю: быть иль не быть…
Зачем
Ворох дырявых проблем?
Листики вырванных лет
Шуршат…
Душно, как в маске, дышать.
Стрелок чечёточный шаг…
Шаги…
Поздно – беги, не беги…
Стойкий солдатик погиб
В бою.
Странно – опять пою…

Море

Запах ракушек, солёная пена прибоя,
Небо над пропастью чёрных от времени волн…
Это такое проклятье – забыть о покое,
Словно приливом разбуженный, тонущий мол…

В капли окраситься - цвета темнеющей стали,
Вымокнуть в криках отчаянных чаек и скал…
Звёзды от брызг и от ветра солёными стали,
Если в горсти – так похожи на белый коралл…

Море скрывает и счастья, и боли избыток –
Выплеск из бездны затерянных в снах кораблей…
Только у моря есть всё, что ушло и забыто,
То, что теряем в себе, проходя по земле…

Можно нырнуть и запутаться в ряске, как в змеях,
Не ощутив их опасности в ласке морской…
И говорить себе: « Всё я смогу, я сумею
Выйти на берег, как змейка, блестя чешуёй…»

Можно взлететь, как волна потемневшая, можно
Только у берега пеной ласкаться легко…
Если чешуйки колючие выстелют кожу,
Можно холодною змейкой уйти на покой…

***

Живут фантазёры – мальчишки – поэты - романтики.
Готовы на подвиги, дарят сердца и сонеты.
Заманчиво блещут, легко шелестят, словно фантики,
И даже пьянят, как с коньячной начинкой конфеты.

И тайно мечтают о вечной любви, да не верится…
И жизнь то опять солона, то до тошного – пресная.
А мельниц по миру ещё предостаточно вертится,
И ждёт Дульсинея, пока никому не известная…

И годы, и шрамы их души украсят не мало.
Налепят усмешку и даже чему-то научатся.
И будет казаться, что сердце стучать перестало…
Да Бог с ним, поскольку и весь этот мир – невезучий сам.

И прячут избранники нежную мышцу сердечную,
Наивно считая надёжными латы железные.
Но вновь подгоняют Пегаса талантом – уздечкою,
Про все опасенья свои позабыв бесполезные.

Романтики ищут свободы, мальчишки – победы,
Поэты по лестнице строчек уходят галантно,
И, вроде бы, всё безопасно - без острого бреда,
Но всех фантазёров усталые ждут Росинанты…

***

Когда нас не станет,
Никто не заметит.
Оплачут лишь дети
Да пара друзей.
Пусть это случится
Весной на рассвете
И лучше - во сне,
Еще лучше – не здесь.
Пусть это случится,
Где речка лучится,
Где жёлтый песок
От тумана промок,
Где в облаке белом
Запуталась птица,
И где не напишут
О нас пару строк.
Пусть лучше о нас
Вспоминает береза
Да камень холодный
У черной земли.
Не надо нам слез,
Не любили мы слезы.
Мы жили, как ветер,
И с ветром ушли…

***

Этой весной я запуталась в счастье.
Может, на вечность, а может, на часик.
Как к паутине приклеилась липкой…
Кто-то в углу – там глаза и улыбка -
Тихо сидит, выжидает немножко.
Сладко быть пойманной маленькой мошкой.
Вовсе не страшно, немножечко странно –
Капля за каплей из маленькой раны…

***

- Летаешь?
- Летаю.
- А смысла в том нету…
- Да мне и не нужно, ведь я не ракета.
Мне нравится небо взбивать, как подушку.
- А молнии?
- Что?
- Это вам не игрушки…
- Да я не боюсь – познакомилась близко.
- Ох, что-то ты смело…
- А я фаталистка!
- Кто-кто?
- Фаталистка – заранее знаю:
Хочу, не хочу – всё равно – улетаю!

Ассоциативное

« - Будь здорова, Сова!
- Прости, Пух, но я не чихнула!
- Ты чихнула, Сова, и я сказал – будь здорова!
- Как это можно чихнуть и не знать, что ты чихнула?!
- Извини. Мы отвлеклись.
- Ну, вот я и говорю: я нашла этот шнурок на кусте чертополоха.
- Будь здорова, Сова!»

Не надоест же вот, ей Богу,
Добадывать, как Пух Сову…
Да я не строю недотрогу
И уж, тем боле, не зову.
Сижу и ножкою болтаю
И новый сочиняю стих,
Ещё немножечко летаю,
Но без попутчиков. Прости…
Ты со своим вестибулярным
Купил пропеллер бы давно,
А то по случаю пиара
Всё норовишь – через окно…
А я воспитанная дама –
Ко мне заходят только в дверь.
Ну вот, разволновалась прямо!
На лучше - тапочки примерь…

***

Восхождение, бред,
озарение, мука…
Копошится поэт,
как весенняя муха.
Сколько ила, трухи,
чтобы ниткою – жемчуг.
Это только стихи –
и не больше, не меньше…
Как простудная дрожь,
пробегает по коже -
подлечись, подытожь
и живи, если сможешь…
И пиши и страдай
Среди мелкого сора -
у поэта страда,
как везенье у вора.
Пара строчек лихих…
Есть ли правда, скажи, в них?
Это только стихи
и немножечко – жизни…
Правда - меньше блохи.
Вы поэту не верьте -
Это только стихи
и немножечко – смерти…

***

Показался весь мир нам, точно футляр, пустым…
Мы теряем минуты на высоте щемящей…
Упакуешь ты вещи, глупости и мечты,
И меня упакуешь в мир этот, словно в ящик…

В неподвижность… Руками голову обхватив,
Мне теперь ни к чему, ни слышать тебя, ни видеть.
Плачет музыка Верди… Это смешно, почти -
Вдруг себя узнавать в идущей на смерть Аиде…

Замурованной в жизнь останется - только жить,
Где четыре стены холодной, как лёд, печали…
Телефон твой забытый чёрным пятном лежит –
По ошибке ты сердце сунул в карман случайно...

Я не чувствую боли – сердца нет - нет проблем.
Мысль вонзает клыки, и стылой отведав крови,
Равнодушно уснёт. И станет легко совсем
Оттого, что печаль пустой этот мир откроет

И замрёт на пороге, а после уйдёт в метель,
Чтоб бродить до утра под окнами тихим зверем,
Что забытым следам ещё остаётся верен…
Я не чувствую боли… Ведь этого ты хотел?

***

Беспробудно по - зимнему бесимся.
Это тоже, конечно, не новости…
В ледяных облаках полумесяцем
Ночь прикусит закат до вишнёвости.

Ты сидишь где-то злой и насупленный
И ругаешь себя непутёвого,
Очень жаль, что с тобою, по сути, мы
Ничего не придумали нового…

Остаётся дождаться весеннего
Половодья с дождём и туманами.
Ты однажды вернёшься рассеянный
С не зализанно – свежими ранами…

Я, конечно, притворщица та ещё!
Ты готовь пока слов околесицу,
А за нас, присмиревших, оттаявших,
Половодье речное отбесится…

А пока - холода, сине - чёрная
Ночь в царапинах звёздных когтей,
И чужая планета никчёмная
Всё мигает в пустой высоте…

Случайный вальс

Где-то
пусть случайно, на полчаса –
Светом
день усталый наполнится.
Странствуй -
мир любовью не обнищал.
Здравствуй!
Даже если скажу: «Прощай»…
Слушай –
эту музыку создал ты.
Трушу
от восторга и высоты.
Вальсом
время свой отбивает такт.
Майся -
я пытаюсь шаги считать.
Сможешь -
дирижируй лучом зари.
Сложно
жить легко, как на – раз, два, три…
В звуках
тоны сердца не различить -
Мукой
вся мелодия чуть горчит.
Знаешь,
забываю про тяжесть лет.
Таю –
ведь меня в твоём мире нет…
Вдосталь
накружилась судьба не раз.
Просто
Мы с тобою танцуем вальс…

***

Грязный плед декабря – цвет усталости серой,
Цвет продрогшей толпы и промозглого дня.
Как раскисший сугроб провалилась душа и осела,
Лишь сухие глаза от провала спасают меня.

Хлынет месиво лиц, сдавит обручем город –
Не вздохнуть, не сбежать из базарной глуши.
И приценится жизнь без прикрас, и бесстыже, и голо,
И предложит по сходной, до рвоты себя надушив.

И тогда лишь одно – прочь от липкого взгляда,
Без оглядки, рывком – как бы ласково жизнь ни звала.
Лучше уж ничего – ни по сходной, ни даром не надо.
Даром – милости нищим и крошки с чужого стола…

***

Вот из дождя бы пошить сарафан,
Радугу на плечи шарфиком бросить,
Небу на ушко: шерше, мол, ля фам,
И закатиться в бездонную просинь…

Вот бы за осенью на помеле
Рыжею ведьмою да – в догонялки!
Что значит - возраст? А сколько мне лет?
Ну, ни чего себе… Жалко…

***

Нам, конечно, больно, но мы молчим…
Сердце зацепило осколком нежным.
Время - хилый лекарь взялось лечить,
Что неизлечимо и безнадежно…

Что же испугало нас так, скажи?
Может быть, прогулка по краю крыши…
Нам должно быть больно, избравшим жизнь,
Ту, где мы друг друга с тобой не слышим…

Путают капели то «ре», то «си» -
Лопаются почки так громко – громко…
Слышу. Да, ждала… Отпусти такси.
Лестничный проём отворил воронку…

Нам, конечно, страшно, но мы рискнём -
Краешком жестяной дрожащей нити…
Главное, что вместе, что мы вдвоём.
Где вы, облака? Мы идём - держите!

***

Зима шалела от мороза –
Метелью белой, как сачком,
Ловила всех, кто был влеком
В её владенья жизни прозой.

А я порхала наугад,
Без цели, только по наитью,
По кромке прошлого событья,
Макая крылышки в снега.

Искрилась дрожью серебра,
Забывшая земную тяжесть,
И был лишь вдохновенно важен
Полёт из светлого вчера…

В плену, который посильнее,
Напрасны вьюжные силки –
Я таю, бьюсь и леденею…
И сети тягостно легки…

Читая Гоголя

Запахнет палёною серой и затхлым болотом,
И лунная бледность коснётся неоновых ламп,
И что-то таинственно вздрагивать за переплётом
Затеет и вдруг разлетится по тёмным углам…

Слова расползаются, как придорожные черви,
Из слякотной, в ночь листопада, слезливой души.
Крапленые карты со смехом рассыпали черти.
Открой же мне веки и свечи вокруг потуши…

Ах, этот неистовый гений, загадочный Гоголь…
Мистической дымкой тумана сиреневых снов
Вздуваются строчки, и тени бредут по дорогам -
Душа не вмещает, и в ночь открывает окно…

Листает страницы корявыми пальцами время,
Заухает филином в темени сумрачный миф.
Я знаю, всё это исчезнет, и утро согреет
Мой маленький мир, заселяя живыми людьми…

И крикнет петух, и рассыплется, как наважденье,
Пугающих образов дикий ночной хоровод.
Но, может быть, станут совсем безобидными тени,
В сравнение с тем, что увижу, когда рассветёт…

***

«Я помню чудное мгновенье...» -
Писал о ней влюблённый гений.
Но, это было до того,
Как «приняла» она его…
Осталось от любви безмерной:
«У Анны Керны ножки скверны!»

…Всё гениальное - нетленно!
Но, лишь один смутил момент:
Что у поэта на уме –
На языке у всей вселенной…