Наступило тридцать первое декабря. Степан достал с антресолей старые валенки с калошами, оставшиеся ещё от отца. Жена, Мария, посмотрела на него как на дурака.

- Ну чего ты попрёшься за этими ветками, - грустно сказала она, - толку от них. Нарядим искусственную ёлку.

- Ну как ты не понимаешь, - возмутился мужчина - это традиция. Мой отец и дед каждый год ходили в лес перед Новым годом и приносили три еловые ветки. Я всю жизнь, сколько себя помню, тоже хожу в лес в этот день. Наш сын сегодня тоже пойдёт за еловыми лапками и внука нашего возьмёт с собой. И пусть они сейчас в Питере, но в лесу я увижу их и получу свою частичку счастья.

- Да у тебя же ноги болят, - предприняла новую попытку жена. - Ты же по дому-то ходишь с палкой, а в лес по снегу собираешься. А ну, если тебе нехорошо станет, кто тебя потом в лесу найдёт?!

- Дура ты старая. До шестидесяти дожила, а ума не набралась, - уже с грустью сказал Степан. - Я же в лесу молодым становлюсь. Все болячки дома остаются.

- Да врёшь ты всё, - улыбнулась Мария. - Сорок лет с тобой живу, и последние лет десять приходишь из леса уставший, как чёрт.

- Я устаю, пока от леса до дома иду. Почитай, два километра по деревне топать.

- А туда-то дойдёшь?

- Когда к лесу иду, он мне силы даёт, - улыбнулся Степан. - А пошли сегодня со мной. Хоть один раз в жизни.

- Да я на первом же сугробе умру, - засмеялась жена. - Ты меня на руках из леса потащишь?

- Надо будет, так потащу, - тоже засмеялся мужчина. - Тряхну стариной.

- Врёшь ты всё, но Бог с тобой, пошли, - сдалась женщина, - посмотрим на твоё лесное омоложение. Только после леса ты поможешь мне готовить.

- Да чем же я тебе помочь-то могу? Разве что картошку почистить.

- Там видно будет. Достань мои сапоги.

- Я бы лучше тебе мозгов немного достал, да все сыну давно отданы, - засмеялся Степан. - Кто же по снегу в сапогах ходит? Вот, на тебе валенки, в них надёжнее.

Они жили вдвоём уже двадцать лет. Сын уехал учиться в Питер и там остался. Летом их дом наполнялся радостными криками внука, а остальное время была тоска. Копать огород сил уже не было, и приходилось покупать продукты в сельском магазине на скудную пенсию. Правда, несколько лет подряд сын весной приезжал и сажал несколько соток картошки, а осенью помогал собирать урожай. Это помогло отложить немного денег на последнюю дорогу. Они были бережно завёрнуты в платок и спрятаны в самое надёжное место, за икону. Новый год не сулил ничего хорошего, здоровье ухудшалось с каждым днём, и следующий праздник для стариков мог и не наступить.

Открыв дверь, Степан спустился с крыльца и подал жене руку, помогая преодолеть пять ступеней. Мария улыбнулась и, победив спуск, взяла мужа под руку.

- Давай хоть сумку с топориком, - заботливо сказала она, - ведь еле ноги переставляешь.

- Ты давай ноги переставляй, - засмеялся муж. - Я скоро как иноходец скакать буду.

- Ну не хочешь, как хочешь, - улыбнулась женщина, - моё дело предложить.

Дальше они шли по деревне молча. И что интересно, чем ближе к лесу, тем легче Марии было идти, да и муж перестал горбиться, расправил плечи и шёл с каждым шагом всё ровнее и ровнее. Когда они прошли последние дома, женщина удивлённо посмотрела на мужа.

- Слушай, пень старый, а ты, похоже, не врал, когда говорил, что лес силы даёт. Я как будто лет десять скинула.

- То ли ещё будет, - улыбнулся Степан. - Только в лесу не трещи много языком, он сейчас тишину любит.

- Хорошо, Лесовик, буду молчать, даже если на нас волки нападут, - пошутила Мария.

- Да тобой волки подавятся, - засмеялся муж. - Чтобы тебя разжевать, потребуется мощная мясорубка, а где они её в лесу возьмут? Ладно, хватит языки чесать, пошли в лес.

Мужчина смело ступил в глубокий снег и начал пробивать для жены небольшую тропу. Женщина пошла следом, и когда деревья скрыли дорогу, она не поверила своим глазам. Муж на глазах с каждым шагом становился моложе. Казалось, что продвижение в лес на несколько метров сбрасывает со счётчика год. Неожиданно она поняла, что и ей идти совсем не трудно. Прошла боль в суставах, силы прибывали с каждым движением. Через полчаса Степан остановился и повернулся к жене.

- Ну что, неверующая, - шепотом спросил он, - теперь понимаешь, почему я каждый год в лес хожу?

Мария посмотрела на свои руки – это были руки молодой женщины. В теле ощущалась давно забытая радость жизни. А перед ней стоял её Стёпка, каким она его помнила до свадьбы. Ошарашенная, она не могла сказать ни слова.

- Правильно молчишь, - опять прошептал муж, - радуйся жизни.

Они стояли на небольшой поляне. Солнце искрилось на снежных шапках, развешанных на каждой ветке. Даже ветер сегодня решил отдохнуть, и тишина стояла такая, что казалось - её можно резать ножом. Прилив невероятного счастья жизни наполнил душу женщины. Она подошла к мужу и, нежно обняв, положила голову на его плечо.

- Что же ты, паразит, раньше меня не брал с собой? - зашептала она ему в ухо. - Неужели не мог настоять на своём?

- Нельзя силой вести в лес, - ответил Степан, - ты должна была сама захотеть. Я тебя каждый год приглашал, но ты только смеялась. Ладно, об этом поговорим потом, сейчас сын с внуком подойдут.

Мария подняла голову и посмотрела мужу в глаза, не шутит ли он. Нет, его глаза лучились счастьем и ожиданием.

- Сдурел, они же за тысячу километров отсюда, - понимая, что говорит глупость, прошептала она.

- Так и твоя старость дома осталась, - тихо засмеялся муж.

В этот момент с другой стороны поляны из лесу показались две родные фигуры.

- Привет, батя. Неужели мамку уговорил в лес выбраться? - весело, но шёпотом сказал подошедший сынуля, а внук просто повис у деда на шее.

- Тихо, черти, - счастливо зашептал глава семейства, - знаете ведь законы леса.

Вся компания обнялась и молча замерла посередине поляны. Так они стояли около часа, наслаждаясь родной близостью и чудом новогоднего леса. Никаких слов им больше было не надо, они читали мысли друг друга и упивались взаимной любовью.

Неожиданно на ветку ёлки села галка, сбросив вниз немного снежного пуха. Появившийся лёгкий ветерок осыпал головы счастливой семьи зимними блёстками, и глава семейства разорвал круг.

- Нам пора, - прошептал он, - время вышло.

Как ни хотелось всем продлить счастливые мгновения, но объятия распались. Мужчины подошли к ели, на которую села вестница, и срубили каждый по три веточки.

- Давай, батя, не хворай, - тихо сказал сын и пожал отцу на прощанье руку. - А ты, мамуля, почаще слушай отца.

Он подошёл к матери и нежно поцеловал её в щёку. Внук в это время сильно сдавил плечи помолодевшего дедушки. Потом молча подскочил к Марии и повис у неё на шее. Видимо, ему говорить вообще было нельзя, но его слёзы счастья всё сказали лучше слов.

Степан повернулся и встал на натоптанную в снегу тропу.

- Всё, мамка, пошли домой… Пора, - негромко сказал он. - Нам ещё стол накрывать. И не оборачивайся, если не хочешь, чтобы дети заблудились.

На обратном пути, до самого дома, они не проронили ни одного слова. Из леса вышли уже стариками, и дорога по деревне далась привычно трудно. Зайдя в дом, Мария села на стул и заплакала. Степан подошёл к ней, нежно поставил на ноги и обнял.

- Ничего, старая, доживём мы до следующего года, - с уверенностью в голосе сказал он. - Теперь уж ты не будешь отказываться прогуляться в лес за тремя еловыми ветками.