Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Логинов Василий

Гуляевский черт
Произведение опубликовано в 101 выпуске "Точка ZRения"

Конец апреля, весенняя охота на подсадную. Я и мой двоюродный брат Юрий сидели в шалаше на берегу безымянного озера в Торопецком районе Тверской области недалеко от деревни Гуляево и тщетно ждали селезня, развлекая друг друга разными историями.

— Там, на Сахалине, полно медведей. Вот, скажем, какая-нибудь помойка лесная. Метров двадцать на тридцать. Подходишь к ней, а оттуда – фыр-фыр, медведь весь взлохмаченный, как черт какой выскакивает! Но мясо у всех червивое. От мусора что ли? Местные только шкуру берут и желчный пузырь, — брат Юрий достал синюшными пальцами сигарету и закурил.

— А еще я там видел старуху. Местная. Аборигенка, значит. Сухонькая такая, невзрачная. Так вот, профессиональная медвежатница оказалась. Всю жизнь одна на медведя ходила.

Апрель в том году выдался очень холодный. Было так холодно, что вода в пластиковой бутылке покрывалась слоем игольчатых льдинок, а у нас зуб на зуб не попадал.

Наша подсадная по имени Даша все время вылезала на сухое место, нервно отряхивалась и норовила спрятать голову под крыло. Все это она проделывала молча. Впрочем, так же молча, она проводила и короткие мгновения в озере, когда удавалось ее туда загнать.

От холода нас одолела лень, и вместо того, чтобы выбраться из шалаша и перевязать Дашу подальше, мы швыряли в несчастную кряковую сосновыми шишками, загоняя обратно в воду.

— Ты, Юрка, брешешь! Чтобы женщина на медведя? Да ни за что не поверю! — Я распрямил затекшую левую ногу.

— Точно! Она, между прочим, девяносто девять медведей добыла!

— Ха! У тебя что: боязнь круглых цифр? Почему же не все сто?

— А потому, дорогуша, что у сахалинских аборигенов такая примета: кто сто медведей убьет, тот сам сразу окочурится, — Юра разболтал лед в бутылке и сделал большой глоток. — У-уф, ледяная!

— Какие-то Сыновья Большой Медведицы, а не охотники.

— Кто их там разберет. Может и так, но сила в них есть. Старухе той аборигенной, между прочим, уже восьмой десяток шел. И охотилась она всегда без ружья.

— Трепло ты, Юрка!

— Я трепло? Вот в Москву вернемся, я тебя со своим приятелем из Южно-Сахалинска соединю, он все подтвердит! Денег на телефонный звонок не пожалею!

— Ладно, не кипятись! Расскажи-ка лучше, как же это она без ружья столько медведей добыла?

Мне стало очень интересно, как двоюродный брат выкрутится на этот раз. Конечно, с фантазией у него все в порядке, но уж больно неправдоподобную охотничью байку он рассказывал. Похоже, загнал себя в тупик.

— Погоди-ка, — Юра взял шишку и кинул ее в утку. — Кыш! Будешь ты голос подавать когда-нибудь или нет? Тьфу на тебя! Этот Витька совсем избаловал подсадную.

Витька — добрейший и славный мужик, у которого мы взяли утку. Он действительно очень дорожил этой "мадам", кормил ее исключительно белым хлебом с молоком, по вечерам приходил к ней в сарай и что-то мурлыкал, поглаживая перышки на спинке. Витька строго настрого наказал нам беречь свое сокровище. А мы в нее шишками…

Между тем Даша покосилась на обидчика, встрепенулась и нехотя сползла с прибрежной коряги на воду. Но опять не издала ни единого звука. Просто медленно плавала кругами.

— Тьфу, зараза! — брат сунул ладони подмышки, немного помолчал, глядя куда-то в утреннюю озерную дымку и медленно начал рассказывать.

— Так вот, слушай же, Фома Неверующий. У бабульки той такая самодельная кираса была. А еще шлем. Да. На грудь, спину и голову все надевалось. Типа доспехи. Да. Все железное цельнокованое. Тяжелое! Я еле-еле от земли эту амуницию оторвал. Да уж! А она, щуплая такая, в таких доспехах запросто по лесам шастала за зверем! Говорила, что за сутки тридцать-сорок километров наматывала. Вот так-то!

Брат опять замолчал, и перевел глаза на густой лапник, которым мы отгородились от воды. Чувствовалось, что Юра мучительно ищет продолжения истории. Но вот улыбка тронула его замерзшие губы.

— У нее на этой кирасе два таких рога были. Справа и слева. Сантиметров по пятьдесят, а то и все семьдесят. Там, где груди. Тоже кованые, рога эти, как и все доспехи. Отточенные. Очень острые. Каждый в двух местах изогнут. Как растянутая буква "s".

— Ну и что?

— А то, что именно рогами она медведя заваливала.

— Как это?

— Выходила прямо на зверя. Раздразнивала его, подходила вплотную, наклонялась немного, голову на грудь опускала. А разозленный медведь ее лапами обхватывал, голову в пасть забирал. Но ведь у нее шлем, не прокусишь! В этих медвежьих объятьях она недолго была. В какой-то момент делала два резких поворота корпусом и протыкала своими грудными рогами медведю сердце. Он падал замертво. Оставалось только тушу разделать…

— Ох, ничего себе!

— Опять не веришь? Ну, точно, из Москвы будем звонить на Дальний Восток…

— Да нет! Я не об этом. Гляди, гляди! Гляди на Дашку.

Наша подсадная явно забеспокоилась. Она теперь быстро плавала малыми кругами, часто вздрагивая всем телом, и косилась на воду. Что-то там, в глубине, очень пугало утку.

Вдруг водная гладь в полутора метрах от нашей подсадной словно вздыбилась, и, протыкая утренний туман, на поверхности появились два изогнутых зеленоватых рога с белесыми концами. Казалось, что они выкованы из какого-то металла, но от старости позеленели и покрылись лохмотьями.

— Смотри, Юрка, почти такие, как ты описывал! — только успел сказать я, как рога, оставляя на воде две строго параллельные полоски исчезающих пузырьков, направились к Дашке явно с нехорошими намерениями. Утка захлопала крыльями и прямо-таки заверещала.

"Все-таки подала голос. Хотя, лучше бы молчала, чем так противно вопить", — успел подумать я.

— Ведь утащит! Спасай подсадную! — заорал Юрка и швырнул почти полную пластиковую бутылку.

Бутылка шлепнулась рядом с уткой, подняв огромный столб брызг точно перед этими странными рогами, которые сразу же резко затормозили, потом остановились, а потом и вовсе также беззвучно ушли в глубину.

Мы вытащили подсадную на берег и внимательно осмотрели. Никаких повреждений не было, однако мы решили, что больше охотиться нет смысла, все равно холодно и Даша слишком молчалива, поэтому быстро собрались и пошли в деревню.

Почти всю дорогу словоохотливый балагур Юра молчал, и только на мостике перед самой околицей глухо пробурчал:

— Мистика какая-то! Ведь такого не бывает, чтобы рассказал, и сразу сбылось. Слушай, а ведь эти рога не очень большие были? А?

— Ага… — я вспоминал происшедшее, силясь найти простое и понятное объяснение. Но тщетно…

Когда мы, сидя в избе и отогреваясь горячим чаем, рассказали обо всем Вите, то он заохал и запричитал.

— Ох-хо-хо! Это ж наш Черт был. Мог запросто мою Дашуню слопать! Но ведь он по весне раньше не появлялся. Вот гад! За мою Дашу ответишь! Я тебя обязательно поймаю, кто б ты не был! Не посмотрю, даже если поганый какой.

Оказывается, уже года три как в местном озерке стали пропадать домашние утки. Некоторые считали, что балует какая-то крупная рыба, другие грешили на ондатру, однако никто не мог объяснить появление тех странных плавающих рогов, хотя и видели их многие рыбаки, промышлявшие ловлей хищника на живца. А местные женщины стали опасаться по утрам полоскать в озере белье, объясняя все появлением нечистой силы…

Но на следующий день нам уже надо было отбывать. Так и не разгадав загадку, и не добыв ни одного селезня, мы уехали лишь с семью вальдшнепами на двоих. Тот неудачный из-за погоды сезон весенней охоты закончился.

Потом для меня наступило душное городское лето. И опять была Москва с ее бешеным темпом жизни, и многочисленные житейские проблемы, и тоска по природе с ее вечными загадками.

Перед открытием летне-осенней охоты мне позвонил брат Юрий.

— Послушай, ты помнишь те плавающие зеленые рога?

— Какие еще рога?

Конечно же, я уже почти все забыл. Дела, заботы.

— Ну, помнишь, на подсадную охотились в Гуляево? Холодно еще было, жуть, сидели, байки травили, а тут эти рога из воды и прямо к утке…

— А, да-да! Ты еще тогда бутылку в них швырнул, — и загадочная быль, совпавшая с рассказом о старушке-медвежатнице, сразу же всплыла в памяти.

— Точно. Так вот, мне Витька, ну, тот деревенский хозяин подсадной, письмо написал. Знаешь, что это за озерные рога были? Витька пишет, что поймал здоровую щуку. Килограмм на шесть. Так вот, когда вытащил ее, то на спине те самые рога увидел. Зеленые, в водорослях все, а кончики белые, костяные. Ему поначалу даже страшно было к ней прикасаться. Но потом ничего, пообвык, разделал рыбину, разобрался, что у нее с анатомией. Оказывается, какая-то хищная птица охотилась на рыбу и закогтила эту щуку. Но то ли щука оказалась сильнее, то ли птица больная и ослабевшая, но рыба ухитрилась пернатого хищника утащить под воду. Там, в глубине, птица задохнулась, тело ее со временем сгнило и отвалилось. А лапы в спине у щуки остались. Они потом мясом обросли, ну, там, водорослями почти все покрылись, только кончики обломанных косточек белеть остались. Вот так и плавала та щука с лапами в спине. Черт чертом! Местных жителей пугала. Да и нас с тобой озадачила…

Я сам то письмо не читал, больше в Гуляеве не был, двоюродный брат мой фантазер необыкновенный, но ведь чего только на свете не бывает! Особенно если часто на охоту ходить.

Могу добавить только, что те рога, плывущие по озеру в утренней дымке, видел своими собственными глазами. Чтоб мне четыре раза промахнуться по одному и тому же селезню!


<<<Другие произведения автора
(1)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024