Шёлковая постель, тлеющие свечи у зеркала, полупустая бутылка сухого сорта Мерло, и виниловая пластинка Луиса Армстронга на проигрывателе - по отдельности напоминают пазл для взрослых, а собранные воедино генерируют пресловутую атмосферу романтики.

По телу проносится дрожь, одновременно бросает в жар и холод. Вопросы в голове как кипа бумаг, выстроенных в греческие колонны, остаются без ответа. Насколько я противоречива? Стоп! Самоанализ в другое время!

- Я люблю…

Одарив его поцелуем, жду реакции в ответ. Хочется, чтобы мгновенье превратилось в вечность. Его мускулы тверды как сталь. Он удаляется от меня, но ненадолго, возвращается и вновь наши губы сплетаются в поцелуе: необычайно жарком, страстном, наполненным жёсткости и циничности.

- Милый.

Одеяло беспомощно скользнуло вниз, музыка из гостиной - бесполезный фон, в душе играет совершенно другая мелодия. Неловкий стон вырвался наружу, пальцы путешествуют по его могучей спине, с новым приливом страсти они вгрызаются в кожу.

- Не торопись, времени – море…- наскоро прошептала я.

И вновь наступила сладостная прелюдия, сладкая игра, где нет проигравших. Ладонь сползает к нему на грудь, он неохотно падает на кровать, инициатива перешла в мои руки. В зеркале, напротив кровати, мелькает собственное обнажённое тело. Распустив кудри, поддаюсь вперёд, его губы тянутся в ответ, но нет, я ловко увернулась, обманула.

Мне хочется, что бы он всегда был счастлив. Господи, неужели ты не можешь одарить тех, кто чист помыслами и делами? Он тот, кто заслуживает благ и спокойствия – мечтатель наивный как ребёнок, мой милый.

«Мы сыграем свадьбу, очень скоро, а через пару лет у нас появятся дети, но до этого уедем отсюда в страну, где круглый год светит солнце, океан далеко не мрачный, а наоборот добрый и сказочно синий как в старых мультфильмах» - Повторял он каждый день с момента первой ночи.

- Наташ…

- Что?

- Так, просто…пустяки…я люблю…

- Знаю, не говори…

Прошу тебя не нужно лишних слов. Мне всё известно, слова причиняют невозмутимую боль, ты не знаешь, насколько она чувственна. Он любит говорить наперёд, грезить наяву, но не знает насколько это опасно. И не узнает.

Сжав руку, испытываю прилив дикой страсти. Дрожь задерживается, но ненадолго, спустя минуту волной разносится по всему телу - от головы до пят, порывистое дыхание выдаёт слабость. Он заставляет извиваться, вынуждает дарить поцелуи, и я подчиняюсь.

- Милый, прошу тебя…

Но он не слышит. Мгновение сокращается и вот-вот всё подойдёт к концу, логическому завершению и наступит тишина, но пока ещё царит страсть и безумие, в котором участвуют две плоти. Рука соскальзывает с могучего торса и скрывается в глубине подушки, что лежит под его головой. Хочется задержаться в поцелуе, дорожить им как ценным сокровищем и быть единственной обладательницей, хозяйкой. Правая рука ласкает округлую грудь, там скрывается сердце, наивного и доброго мечтателя. Оно танцует в бешеном ритме, ревёт как мотор, оно – фаворит в любовном триумфе.

- Прости…

В плоть вгрызается сталь, острие вмиг протаранивает мышцы и врезается в то самое сердце. Тёплая кровь вырывается наружу, пачкает кожу и окропляет постель. Крик словно исходит из поражённого сердца. Через минуту глаза превратились в стеклянные шары. Целуя умирающего, испытываешь необычайное чувство – будто его душа проникает в тебя. Слышно как он ещё хрипит, а разгорячённые мышцы вмиг теряют тепло и оказываются во власти конвульсий. Ещё раз я прикасаюсь к губам, и шепчу:

- Милый, ты навсегда будешь моим.

Сколько стоит любовь? Любовь стоит жизни. Последний секс – искренний и циничный, а если после него уготована смерть, то он того стоит.

Колечко, снятое с окровавленного пальца, вместо кинжала умещается в пробитой груди. Ладонь закрывает стеклянные зрачки, а из гостиной слышен весёлый голос Армстронга и музыка уже не кажется бессмысленным фоном.