Из аэропорта Сергей добрался быстро, хотя уже и заполночь. Шеф был настолько любезен, что прислал служебную машину. Сразу после новогодних каникул его с коллегой отправили в командировку. Причём в такую глухомань, где ни то, что интернета, мобильной связи не наблюдалось. Едва раздевшись, он сразу «ломанулся» к компьютеру. Ну, так и есть. Ящик просто забит сообщениями. А вот и это главное. Ба! Даже целых три. Сергей торопливо поспешил открыть последнее, пробежал глазами и вздохнул с облегчением.

— Фу! Слава Богу! Ничего ещё не потеряно.

По диагонали пробежал оба задания: две иллюстрации, по которым требовалось создать новеллы. Первая - томная парочка, требовала незамедлительной развязки. Вторая – девушка с зонтом и чемоданом на аэродроме, (вид сзади) – просила и просто настаивала отправить её куда-нибудь подальше и желательно в путешествие. Если первая иллюстрация особых вопросов не вызывала, поскольку подобные сцены исключали какую-либо многовариантность, то перед второй, как говориться, все дороги открыты, выбирай на вкус. Отправляй хоть на БАМ, хоть в Череповец, хоть на каникулы в деревню к любимой бабушке или к морю на свидание к другу. Сергей ещё раз, запоминая, внимательно посмотрел на девушку с зонтом (вид сзади) и направился в душ.

Дело в том, что у Сергея помимо основной работы было хобби. Он писал рассказы. Точнее: рассказы, новеллы, миниатюры, эссе. В общем, что получалось и насколько хватало вдохновения и фантазии. Нет, в основном, конечно, это была публицистика, поскольку блогером Сергей считался достаточно активным. Собственно говоря, с интернета и блога всё и началось. Как-то на одном из форумов кто-то из оппонентов в споре обозвал его литератором, подразумевая видимо что-то не совсем приятное. А Сергею вдруг понравилось. Нет, конечно, в далёкие школьные времена он писал сочинения на одни пятёрки, с восьмого по десятый вёл дневник, детально описывая чуть ли не каждый прожитый день молодого балбеса. Кстати, две толстые тетрадки так и валяются где-то на антресолях, надо бы поискать. И он решил, а почему бы и не попробовать что-нибудь написать, в самом-то деле. Первая же миниатюра, выставленная в блоге, произвела благоприятное впечатление и получила хорошие отзывы у посетителей. С той поры Сергей  периодически и переносил свои мысли и фантазии на бумагу, точнее на компьютер. И вот его пригласили на конкурс современной новеллы. Заняв в нём некое призовое место в отборочном туре, Сергей теперь надеялся поучаствовать и далее. Командировка чуть всё не сломала, но, слава Богу, обошлось. Но поработать придётся плодотворно и быстро. Хорошо, что шеф разрешил отчёт сбросить по электронке и до конца недели дал отгулы. Жена уехала к подруге на дачу, сын с семьёй жил отдельно. Так что, как говориться: все карты в руки.

Через полчаса с чашкой дымящегося кофе и тарелкой бутербродов Сергей вновь уселся за компьютер. Всё это время девушка с зонтом и чемоданом (вид сзади) торчала перед глазами, но никаких эмоций и фантазий не вызывала. Абсолютно.

— Ну, что ж…. Рассмотрим повнимательнее, — пробормотал Сергей и, смачно надкусив бутерброд, вновь открыл иллюстрацию. Имя автора ни о чём не говорило.

—  Так, так, так…. Видимо нечто американское. Годов 60-х, 70-х., если исходить из самолёта и автомобиля. Чем-то смахивает на карандашные наброски из американского зала суда, которыми они всегда сопровождают громкие процессы.

В живописи Сергей разбирался слабо. Точнее вся живопись для него делилась на нравится – не нравится, трогает – не трогает. Все глубокомысленные и витиеватые речи искусствоведов и эстетствующей публики он сразу отметал напрочь. Ему как-то было наплевать, что думал, чувствовал и  видел художник, малюя какую-нибудь кривую вазу или рожу. Сергей всегда считал, что новое направление в живописи появляется сразу же, как только абсолютно не умеющий рисовать человек, берётся за кисть. Эта картина, в принципе, понравилась. Девушка тоже, но вот беда никаких ассоциаций, никакого полёта фантазии не вызывала. Херигрин Петкоут «Путешественница», ещё раз прочитал он под иллюстрацией.

— Ну, давай глянем, что ты за гусь такой, Херигрин Петкоут, — он набрал фамилию в поисковике.

Петкоут оказался англичанином, что Сергея несказанно порадовало. Американцев он не любил. Нет, конечно, когда началась перестройка и в страну хлынули все эти «рембо, роки, хищники, терминаторы, робокопы и прочие крепкие орешки» было интересно, но приелось очень быстро. Штамповка, она и есть штамповка. А уж когда американизация страны попёрла полным ходом, от вывесок на улице, до дурацких мультиков и непонятных слов дикторов в новостях, послушав которые приходилось лезть в интернет в  словарь, Сергей их просто возненавидел. Масла в огонь подливали и неблаговидные деяния пентагоновских ястребов в мире. Общение с живыми американцами, возникавшее иногда в ходе работы или туристических поездок, сложившихся впечатлений не развеивало. Самодовольство и прагматичность в любой мелочи,  но в то же время какая-то наивность на грани  идиотизма, кроме раздражения не вызывала ничего. Поэтому в своих поездках Сергей старался избегать встреч с представителями этой, с позволения сказать, нации, если это было возможно, а американские фильмы не смотрел уже лет пятнадцать вообще.

Сергей листал альбом с творчеством художника. В общем-то, довольно однообразно, но и отторжения не вызывало. Херигрин, как, оказалось, обожал девушек одного типа, автомобили, самолёты и зонтики. Иногда, правда, зонтики заменяли какие-то мужики, но ощущения, что для хозяйки, каждый мужик, это лишь новый зонтик, не пропадало. Сергей вздохнул и выключил компьютер. Глухая ночь на дворе, надо бы и поспать.

— Ладно. Утро вечера мудренее, — сладко зевнул он и отправился спать.

Несмотря на усталость после перелёта, сон не шёл. Видимо сказывались выпитый кофе, и разница во времени с тем, к которому за полтора месяца командировки он успел привыкнуть. Да и покемарил в самолёте часок, пока летели. Сергей мыслями опять обратился к девушке.

— Вот тоже мне путешественница, блин. Я тоже путешественник, но абсолютно не представляю, куда тебя интересно чёрт понёс?

Путешествовать Сергей любил. Видимо с детства родители привили эту страсть к дороге, приключениям, новым местам, и общению с другими людьми. Отец его работал на железной дороге, которая предоставляла раз в год бесплатный билет на проезд в любую точку страны ему и детям. Поэтому в отпуск они куда-то всегда ездили. Из своего первого путешествия в Сухуми в пять лет Сергей, правда, запомнил только яркое солнце, сильный удар волны, солёный вкус воды во рту и сильные руки хохочущего отца. Волна, опрокинувшая его, конечно, была небольшая, но ему видимо показалась девятым валом Айвазовского. Хотя о существовании Айвазовского в то время он естественно и не подозревал. С творчеством  художника он подробно ознакомился много лет спустя в Феодосии, несколько часов, гуляя по галерее великого мариниста. За свою жизнь Сергей исколесил весь Советский Союз. От Владивостока до Калининграда и от Мурманска до Кушки. Проще было назвать те места на карте, где он не был. Во многом, конечно, способствовала работа в 90-х годах связанная с продолжительными командировками. Но и с женой, а потом и сыном, они облазили весь Крым, Кавказ и Прибалтику. В общем: девиз «Via est Vita» («Дорога - это жизнь») воистину стал семейным девизом. Собственно и сейчас, не смотря на возраст, Сергей переносил редкие командировки достаточно легко.
Так, на волне своей памяти, он и заснул….

В творческом плане утро совершенно не принесло никакого облегчения. Девушка по-прежнему стояла, глазела на самолёт и абсолютно не представляла, куда же её отправит автор. Автор же чертыхнулся и решительно направился к томной парочке, на которую ночью лишь мельком глянул. Он внимательно всмотрелся в первую иллюстрацию. В голове что-то как-будто щёлкнуло, словно сработало реле в щитовой подстанции и первая новелла, можно сказать, была готова. Конечно, она была лишь в уме и до переноса на бумагу требовалось время, но в этом-то, уж, Сергей не сомневался.

Особенностью стиля работы автора являлось то, что сюжет сначала рождался в голове. Там же он рос, как дерево от корней до макушки и основными толстыми ветвями. На бумагу «дерево» высаживалось лишь в полноценном варианте. Сергей называл его про себя зимнее дерево, которое на бумаге, по мере работы, (наступления весны), распускалось, обрастало новыми ветками и веточками, листьями и цветами, и начинало жить своей жизнью. Словом одно такое дерево-сюжет уже с корнями и макушкой и даже просматривающимся стволом лежало у Сергея в мысленных заготовках месяца три - четыре. Но вот опорные ветви, ни в какую не хотели отрастать, поэтому заготовка так и оставалась заготовкой. И теперь, глядя на первую иллюстрацию, Сергей словно ощущал, как дерево наливается соком, ствол окреп, толстые ветви вырастали на глазах. Пазл, наконец, сложился и его тут же охватил писательский зуд. Пальцы забегали по клавишам. Писалось легко. Образы всплывали сами, диалоги рождались без какого-либо напряга. Перед глазами словно прокручивался кинофильм и автор лишь, как журналист, едва успевал записывать увиденное.

Когда вечером сын забежал после работы поздороваться с отцом, вернувшимся из командировки, тот виртуально лазил по закоулкам МКС (международной космической станции).

— Ты чего, батя, в космос собрался? — хохотнул сынуля, взглянув на занятие отца.

— Уху. Почти. Задание вот с конкурса пришло.

И сын, и жена благосклонно относились к хобби Сергея и с удовольствием читали его опусы. Про конкурс тоже были в курсе, поэтому никакого удивления сообщение не вызвало.

— И что там?

— Да вот, посмотри, — Сергей открыл вкладку с томной парочкой.

— Хм…. И где ты там космос увидел? — скептически осведомился сын, — А-а.… Вот это вдохновило? — он ткнул пальцем в правый угол иллюстрации, на которой проглядывал кусочек звёздного неба.

Увернувшись от шлепка, сынуля, похохатывая, отправился на кухню и загремел там кастрюлями. Когда через час он засобирался домой, Сергей уже лазил по виртуальному Лас-Вегасу, рассматривая отели, казино и парки.

— Я там тебе ужин приготовил. Не забудь покушать. Скинешь потом мне на «мыло», когда закончишь. Очень уж любопытен ход твоих мыслей.
— Уху….
Дверь хлопнула, закрываясь.
Закончил Сергей около двух ночи и, наскоро перекусив, бухнулся в постель, и тут же удовлетворённо заснул.

Наутро, наскоро позавтракав, Сергей перечитал написанное. Конечно, он знал, что в плане объёма перепрыгнул рамки условий конкурса, но не предполагал, что настолько. Новелла превышала оговоренный условиями конкурса объём в два с половиной раза. Шлифовка позволила сократить лишь тысячу знаков. Что-то надо было резать. Жалко было до слёз. До того всё казалось было органично прописано, что практически нечего резать. Сергей, сохранив первоначальный вариант, начал корпеть и пыхтеть. На работу ушло около трёх часов. Результат полторы тысячи знаков из восемнадцати, которые предстояло убрать.

Тяжело вздохнув, Сергей отправился на кухню, сварил кофе и щелкнул пультом телевизора. Прихлёбывая кофе, он наблюдал, как лыжники на Олимпиаде в Сочи мчались, обгоняя друг друга, падая на поворотах, тяжело пыхтели, поднимаясь в гору. Наши тащились где-то в конце двадцатки. Сергей допил кофе и вернулся к компьютеру.

— Ну, что ж.…  А может и действительно главное не победа, а участие? — спросил он у компьютера и начал громадными кусками вырезать диалоги и описания, — Зато я, кажется, теперь очень хорошо понимаю, что чувствует ветеринар, когда кастрирует своего любимого кота.

«Зимнее дерево» для второй новеллы тоже, кажется, было готово.

Через пару дней, он сел за вторую новеллу. Напечатал заголовок: «Девушка и самолёт». Ниже в скобках автор добавил (муки литератора), усмехнулся, удалил и вписал в скобки – из жизни графомана. Пальцы бодро забегали по клавиатуре.

Перечитывая вторую новеллу, Сергей почувствовал  какую-то незавершённость. Чего-то не хватало. Перечитал ещё раз. Не понял. Перечитал в третий. Ах, да!!! Девушка. Девушка на аэродроме.

— Девушка, девушка, девушка….— забормотал Сергей, — А что девушка? Девушка села в самолёт и полетела навстречу своей то ли американской, то ли английской мечте…