Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Бычковский Вениамин

Межа

Я не считаю себя сельским жителем, но десять лет жизни в деревне Полесья наложили свой отпечаток на мой характер. Например, на дачников, которые появляются в деревне, я смотрю другими глазами. Хотя сам родился в городе и прожил там большую часть жизни. Но неожиданная связь с землёй поменяла что-то во мне. Словно стал принадлежать какой-то новой касте людей - не горожанин, но и селянином не назовёшь меня. Что-то между ними. Хорошо это или плохо – не знаю. Но я легко понимаю горожан, и, по-моему, уже разбираюсь в привычках сельских жителей. А понял это, когда познакомился с новым дачником из Минска. Сначала увидел в нём себя прежнего, когда сам жил в столице, а ещё  почувствовал, насколько я далёк от города. Потом, большая семья дачника - супруга, трое деток - помогла осознать ещё одну дальность - непреодолимое расстояние от своей семьи. И чем больше отдаляюсь от своего прошлого, тем сильнее сближаюсь с прошлым этой земли. Стоит увидеть камышовую крышу на окраине деревни, как тут же представляю старую хату, скрипучую дверь с клямкой, а за дверью крестьянский быт во всём многообразии глиняной посуды, самотканых рушников, деревянных скамеек и пузатых расписных сундуков… Странные ощущения переживаю в деревне: своя жизнь отдаляется, а чужой мир приближается и становится родным. Кажется, я врастаю в эту землю. Как будто раньше жил в какой-то скорлупе и перекатывался по земле как придётся - земли не чувствовал. А здесь, в Полесье, пятками ощущаю мягкость и тепло земли, точно я вылупился и каждой клеточкой почувствовал тёплую грудь Матери–Земли, её заботливые «руки». Особенно сейчас, когда руки родной мамы уже остыли и покоятся на ближнем  погосте.

А что же заставило минчан купить здесь дом? Триста километров от Минска - во всех отношениях далековато для дачи. А деревенским людям и вовсе не понятен их выбор: ведь, ясное дело, - могли бы и поближе к столице купить дом, по виду - не бедные. И деревенских можно понять. Большинство их детей и внуков живут намного ближе к деревне, но приезжают к ним всё реже и реже. А оправдываются не чем иным, как дальней дорогой. Старики соглашаются. Да и как им судить своих детей. «Ну а дачники просто с жиру бесятся…» - пришли к единому мнению селяне.

Мне же показалось, что это не каприз богатых людей. Не всякий готов терпеть комаров почти всё лето. Потом, минчане въехали в дом с каким-то уважением ко всему старому, что также было непонятно селянам. Зато мой интерес к ним удваивался. А тут и случай подвернулся поговорить - яблони и груши в их саду были просто усыпаны цветами! Даже старожилы не могли припомнить такого бурного цветения. Что уж говорить о дачниках, для которых цветение – это лучший подарок! Под это настроение дачник и поведал мне историю старой изогнутой груши на меже, которая досталась ему  вместе с домом.                                                          

История началась с того, что груша проросла на меже таким образом, что корень на одном земельном участке, а ствол и крона на другом. И вряд ли на это обратили бы особое внимание, если бы плоды на ней были несъедобные, а тут - росли самые сладкие в деревне. И чем больше был урожай с груши, тем сильнее возникал спор из-за них. Хозяин земли, где рос корень, считал грушу своей, с чем категорически не соглашался сосед, на участок которого падали плоды. Каждый из них считал себя единственным владельцем спелых груш и в этом убеждал свою семью. И в этот спор были втянуты оба семейства от мала до велика. Да и спором нельзя было это назвать, оба семейства откровенно враждовали из-за груши. Однажды владелец корня до того обозлился, что вылил кислоту на грушу. А груша не только выжила, но и продолжала плодоносить. До самой смерти ругались хозяева из-за груши. Затем их дети враждовали, пока не разъехались по городам. Проходили годы, люди мало-помалу уезжали в город на поиски нового счастья, а груша безмолвно стояла на меже – равнодушная и безучастная не только к своей судьбе, но и к судьбе деревни.

История груши показалась мне очень интересной, и я напросился посмотреть на неё вблизи. Долго я топтался под  грушей, чтобы лучше разглядеть искривлённый ствол и просто потрогать морщины старого дерева. И пока был под грушей, на мои плечи упало с десяток лепестков, отчего почудилось, что в этих лепестках воздушные поцелуи старой груши и она хочет сказать мне больше, чем я увидел с первого взгляда. Тогда я задумался о её судьбе, удивительной судьбе! В войну всю деревню сожгли, а груша уцелела, кислотой её поливали – не высохла и даже пережила всех своих хозяев. Сейчас в деревне на каждом пустыре растут груши, немало их и вокруг заброшенных домов, но все они стали дичками и радуют только диких кабанов. Умирает деревня. Немногочисленные живые дворы в деревне похожи на островки прошлого. Только здесь ещё можно услышать звон косы по утрам и тяжёлые вздохи последнего коня на пашне… и, если повезёт, выйти на островок со сладкими грушами. Хорошо, что у старой груши на меже появился покровитель в лице дачника. Но хватит ли его сезонной любви, чтобы плоды на груше стали сладкими? Ведь не случайно на старых грушах в деревне ночуют только грачи да вороны, которые немало видели перемен на этом свете. Вырубленные леса, обезлюдевшие старинные поселения, города – шумные скопления людей, где большинство живёт на чужбине, в то время как все отчизны заброшены. У всех есть родина. Даже крошечная птичка помнит родное гнездо, и куда бы она ни залетала на время холодов, к весне всегда возвращается на родину, порой даже ценой жизни – и всё же по направлению к дому. А ведь летит без карт, без указателей, только по зову сердца! А человек, имея самые подробные карты, указатели на всех дорогах, так часто сбивается с дороги к родному дому, что невольно подумаешь – а хотел ли он вернуться домой?

Родина – понятие не только физическое, но и духовное. Оно олицетворяет рубеж… или межу, разделяющую повседневную жизнь с её обычными заботами от иного мира, неведомого и далёкого. Мы, горожане и странники, как я, фактически утратили эту родину – она стала для нас невидимой и оттого несуществующей. Только в случайных видениях и в снах она вдруг воскресает в нашем сознании как нечто бывшее, близкое нам, но без нашего на то согласия отторгнутое. Может, проклятие? Ведь не случайно самым страшным проклятием считается проклятие на детей, на продолжение рода. А город - то место, где любое проклятие приживается. Здесь есть чем привлечь и заманить человека – все тридцать три удовольствия! Вот и бегут люди из деревень, бегут в города, где больше комфорта и развлечений, где любой сорт груш просто лежит на прилавке, только плати. А ведь любой прилавок - это тоже межа и тот же нескончаемый спор, и какой ещё спор - сплошной базар! Если деревенская межа - это нераспаханная полоса между огородами, то городская межа - каменная стена между людьми.

Правда, и здесь бывшие селяне не растерялись: возвысив себя над природой, им захотелось верховодить и среди городского населения. И первыми в высоких рядах оказались выходцы из деревень, которые со своим стремлением к росту и со своей живучестью быстро возвысились в городах. И все бы хорошо, но вместе с быстрым ростом они стали терять родовые связи – забывать родителей и предков, забывать родные места и погосты, а кто-то и вовсе, стесняясь деревенского происхождения, спешит вписать себя в городскую интеллигенцию. Но немало людей, кто не выдерживают городского ритма, и им остаётся только забыться, не думать – память и очи залить. Город вытягивает из деревень энергию и разум без всякого зазрения совести, а, получив сокровенное, оставляет крестьянских детей без корней. Это у груши плоды падают рядом с корнями, а большинство людей в городах устраиваются, как на базарных лотках: кто-то красуется, пока его не купят и не съедят, а кто-то может залежаться, подгнить и в результате оказаться в мусоре.

И всё же в каждом человеке есть память о родной земле, она в крови и в дыхании - как у груши, есть аромат и нежность лепестков, даже если в плодах появилась  горечь.

P.S. Недавно я проезжал святые места Жировичского монастыря (Гродненская область), где опять вспомнил о груше на меже… Было ощущение, что на мои плечи снова упали нежные лепестки весенней груши! Правда, на этот раз от “цветения” другой груши – иконописной. Более 500 лет назад в этих местах явилась чудотворная икона Богоматери, и явилась она на груше. Самой груши уже нет, но там, где она росла, стоит сейчас большая церковь, где и хранится чудотворная икона. Но люди не забывают и саму грушу -  вписали в икону и молятся ей! Вот и пойми род людской - одну грушу поливают кислотой, другой молятся. Выходит, и в человеческом сердце есть межа, которая разделяет нас.


<<<Другие произведения автора
(4)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024