Если Алла видела бродячую собаку у дороги, то всегда притормаживала, боясь, что собака в любой момент может выскочить на проезжую часть и попасть под колеса её машины. Однажды, на её глазах машина сбила собаку, и эта жуткая сцена осталась в памяти навсегда. И брошенных собак на улицах стало больше, а у неё больше переживаний за них. Ей казалось, что она понимает этих несчастных собачек, во всяком случае, понимает их основную мысль. Они как будто говорят своими взглядами снизу: «Простите меня, могущественные люди, за мое существование». Иногда она просто была готова разрыдаться под этими взглядами, однако в дом не приводила. Но в её машине всегда был пакетик с угощением для бездомных собак. Забрать собаку в дом она не могла из-за работы, которая обязывала её всегда быть готовой к выезду из города. Порой она сама не знала, где может оказаться завтра, такая уж работа у администратора на Мосфильме.

Например, сегодня у неё не было времени даже перекусить, слишком много было хлопот с проводами очередной киногруппы. Только в аэропорту она с облегчением вздохнула, когда проводила актёров на посадку в самолёт. Уставшая, голодная, она спешила домой, чтобы быстрее принять душ, а потом достать из холодильника вчерашнюю пиццу, которую не доела. До дома оставалось ехать минут десять, когда она чуть было не наехала на сучку с умильной мордой, но вовремя затормозила.

- Господи, куда же ты лезешь? Ты, дура, знай, прежде чем под колеса кидаться, - поганое это дело, какой бы жизнь ни казалась. Хотя, не реши ты свести счёты с жизнью, так бы и прозябала на улице в голоде и холоде. А по весне сношали бы тебя случайные кобели, пока тебя не пустили бы в расход санитары города. А теперь… Ну, полезай! Да смелее полезай в машину! Теперь будешь вся в шоколаде у меня. Как видишь, я не бедная… Одна машина чего стоит! А вообще-то, не в этом счастье - и не всегда счастье на дороге. Так вот, дорогая моя собака, я ведь тоже когда-то того… когда узнала свой диагноз. Решила: «Выпишут из больницы, и я отравлюсь!» А тут приходит напарница по работе с куриным бульоном, блинчиками, я и давай реветь… по вашему - выть… Собака, ты когда-нибудь слышала, как воют люди? Почти как вы, но страшней.

Испуганная сучка перестала трусить и понимающе смотрела ей прямо в глаза. Вернее, в те глаза Аллы, что были в зеркале заднего вида. И не было в этом отражении ни мрака, ни ужаса. Лишь понимание и жалость. Глаза, исполненные пониманием и жалостью, и глаза, пониманием и доверием наполняющие. «А зеркало… Что зеркало? – задумалась Алла, поглядывая и на дорогу, и в зеркало. - Всего лишь возможность смотреть. Видеть мы можем и без него. Потому что – вот оно, всё понимающее и всё приемлющее живое существо. Вот запах её рыжей шерсти и невероятно умные глаза. В мире людей нет такого понимания и доверия. А мы ведь сразу поняли друг друга! Да и как иначе, если я сама пережила собачью жизнь: когда, не поступив во ВГИК, осталась на улице. Решила не возвращаться в родной Уральский посёлок, где часть населения спивалась, остальные деградировали. А в Москве хотя бы был шанс остаться собой, то есть рыжей, как эта дворняга. Тогда и я узнала, что значит быть «беспородной дворнягой» в Москве. Пережила и стаю «кобелей», и через них узнала боль и слёзы. Научилась «ладить» с санитарами города, чтоб не пустили в расход…»

- Да что говорить, ты всё это знаешь, - вслух прервала свои мысли Алла, и нажала на газ.

Спустя час рыжая счастливица была отмыта шампунем и накормлена. К радости Аллы, ещё не решившей как её назвать, собака готова была откликаться на любую кличку. Выбирая место для собаки, Алла то и дело посматривала на неё, как будто примеряла собаку к месту, или место к собаке, пока не додумалась до самого простого – да пусть она сама найдёт себе место. И стала наблюдать за собакой. Наблюдая, решила назвать собаку Альфой – «началом» нового в её жизни. Собака тем временем осмотрелась и куда-то пошла. У Аллы есть плюшевая игрушка, которую трогать запрещено, и вдруг она видит: собака направляется прямиком к этой игрушке. Алла – за ней и спокойно так, вежливо говорит: «Альфа, к ней прикасаться нельзя. Если тебе не трудно, отойди, пожалуйста, от игрушки». И собака поняла! Тотчас же отошла.

Пока Алла поправляла игрушку на диване, Альфа исчезла. Алла оглянулась – где собака?

Пошла искать по квартире и обнаружила в спальной. Сидит собака у зеркала, замерев и наклонив голову, - себя разглядывает. Сидит, ни на что больше внимания не обращает и не шевелится. «Ну, вся в меня!» – подумала Алла, и стала наблюдать, что же будет дальше.

Алла тоже не могла существовать без зеркал, но вовсе не потому, что обожала любоваться собой, как многим казалось. У неё была такая форма клаустрофобии: когда долго не видела в зеркале своего отражения, невольно возникал навязчивый страх потерять себя, словно она и не существовала вовсе. Поэтому она любила помещения с зеркалами. Но это не значило, что она всегда получала удовольствие от собственного изображения в зеркале, чаще – как раз не получала.

А собака так и сидела у зеркала. И такое странное поведение собаки ещё больше понравилось Алле – и в этом они совпали! Алла подошла к собаке и погладила её по голове. Потом она взяла мобильник со столика и набрала номер своей начальницы, чтобы сообщить ей о расторжении контракта. Морально Алла давно была готова поменять работу на более спокойную. На этом же настаивали и врачи. Но она никак не решалась, боялась одиночества. Но теперь, когда появилась собака в доме, вопрос был решён в одночасье. Ей даже отпуск пообещали за два года, чтоб было время подумать и определиться с дальнейшей работой. Она определилась: найдёт такую работу, которую можно делать дома, и начнёт выполнять все предписания врачей. Теперь у неё был смысл бороться за жизнь, хотя бы ради этой бездомной собаки.

Алла подошла к собаке и присела рядом:

- Только я мало знаю о тебе… Может быть, ты обо мне даже больше знаешь. Возможно, ты чувствуешь мою патологию и знаешь, что меня ждёт? Но ты не вой, если что! А молчи, как сейчас…

Собака, до этого послушно сидевшая рядом, вдруг придвинулась ближе и, положив голову на колени, носом уткнулась в её живот и несколько раз лизнула.

Алла где-то читала, что собаки вместо лекарства используют язык – зализывают раны. И не только себе, но и другим собакам, то есть «лечат» друг другу больные места… Алла с надеждой погладила её по рыжей шерсти и обняла, а себе сказала: «Теперь мы подруги».

С тех пор она всюду таскала Альфу с собой. Однажды они отмахали километров двести, пока нашли место, где Альфа могла вволю набегаться, а Алла вволю налюбоваться природой, которая вселяла в неё радость жизни. Вот и сейчас они ехали туда же по пустынной дороге, окруженной холмами и деревьями, Альфа спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье автомобиля, а она, упершись взглядом в постоянно убегающий горизонт, неудержимо мечтала: о том, как она с Альфой поедет к Чёрному морю, и обе навсегда забудут о собачьей жизни.