«Вот уже начало лета, а как прохладно по утрам. Если бы не эти холодные ливни в мае, сейчас бы уже стояла жара. Наверное, правы эти болтуны, климат на планете меняется. Хорошо, что вчера камин с вечера включила, в комнате совсем не чувствуется сырость. Хотя пусть весь июнь будет прохладно, работать легче, а с десятого июля отпуск… У дочери на юге всегда жарко, но у моря это совсем не чувствуется», - так размышляла Нина, «в миру» Нина Алексеевна, занимаясь привычными утренними делами.

Она всегда вставала раньше всех, и когда дети были маленькими, и когда подросли, и когда разъехались в разные концы страны, обзаведясь своими семьями. В сонной тишине квартиры она быстро сортировала цветное белье и ставила стирку, гладила и выкладывала на диван в холле все, что нужно было надеть сегодня. Готовила мужу сложные бутерброды, как он любит, чтобы было чем перекусить ему в институте, и пила свою любимую чашечку кофе с маленькой шоколадкой. Ах, как она любила эту утреннюю тишину и запах только что сваренного кофе… Как только в спальне звенел будильник, она заваривала мужу черный цейлонский чай, варила два яйца в мешочек и закладывала в тостер два кусочка ржаного хлеба.

Муж любил тосты с маслом, сыром и свежими огурцами. Дочь, помнится, вместо огурца украшала тост кусочком болгарского перца, а сын укладывал на сыр кусок жареной говяжьей печени и половинку помидора. Сами себе, небось, теперь детки тосты делают или обходятся…

Пока муж завтракал, она приводила себя в порядок: укладывала влажные после душа короткие волосы, подкрашивала слегка глаза, губы, писала список, что нужно купить по дороге с работы.

Выходили из дома они всегда вместе, т.к. именно по дороге на работу им удавалось спокойно утром поговорить.

- Коля, а давай в субботу сходим в театр. Я найду что-нибудь комедийное, чтобы ты не скучал. Ужасно хочется в театр…

- Это вряд ли, Нинок. Если Эдик договорится с егерем из заказника, то мы с мужиками поедем рыбачить на Птичье озеро. Там, говорят, такие шикарные зеркальные карпы водятся. Мы ведь из-за дождей ни разу не выезжали в мае на рыбалку.

- Ну на рыбалку, так на рыбалку. А я к Рае поеду за город, с ее внуками пообщаюсь.

- Вот и славно. Вечером не заеду, совещание.

- Я помню. Пока, дорогой, - привычно обменялись поцелуями и расстались до вечера.

Последние семь лет Нина Алексеевна работала в редакции журнала корректором.

В процессе очередной реформы многострадального образования. ее сократили. Массовое сокращение было вызвано какими-то высшими экономическими соображениями. Начальство под шумок освобождалось от всех неугодных или просто от тех, кто не стал «своим». Тем, кто пережил полосу сокращений, подняли зарплату и добавили нагрузку, ведь за сокращенных кто-то должен был работать…

Корректор – профессия, требующая хорошего знания языка и внимательности, - последнее время стала весьма востребованной, потому как грамотность людей, берущихся за перо, оставляла желать… После школы вычитывание гранок и редактирование казалось Ниночке детской забавой. Только спина к концу дня затекала от долгого сидения и немного ломило в области поясницы…

Через два или три года после сокращения ее, правда, позвали назад, в родную школу, но она категорически отказалась. Слишком хорошо помнилась унизительная процедура увольнения по сокращению, намеки на низкий уровень профессионализма, излишнюю требовательность к детям и строптивость в отношении начальства. Помнила ночь, когда проснулась от страха, что не может дышать: вдыхала, хватала ртом воздух, а выдохнуть не могла. От ужаса вскочила, резко села на корточки, стараясь сдавить грудную клетку, обхватила себя руками… Выдохнула, наконец, и обессиленная вытянулась на полу, чтобы не потревожить спящего мужа. Уснуть она в ту ночь так и не смогла. Боялась. С полгода еще ежедневно пила успокоительные, которые сама себе назначила… И все… Все осталось за очередным жизненным поворотом.

По дороге домой, радуясь свежести вечера, Нина Алексеевна зашла в магазин, чтобы приобрести тушенку, макароны, лук, молодую картошечку… Это был набор продуктов, которые муж брал с собой на рыбалку, если собирался на два дня, а вот укроп и редиску он всегда покупал у старушек, что в деревнях сидели вдоль дороги. И не важно, что макароны он всегда привозил обратно… Это был стратегический запас «на всякий пожарный», как обычно говорил Коля.

Вечером муж любил плотно пообедать: суп или борщ, мясо или рыбу с нехитрым гарниром и, конечно же чай с чем-нибудь сладким. Первые блюда она готовила накануне, чтобы настоялись. Так, ей казалось, вкуснее. А вот мясо и рыбу – прямо к восьми, именно в это время Коля возвращался с работы. Неизменный ритм жизни с ежедневными заботами помогал держаться в форме.

Поездок мужа на рыбалку Нина боялась. Давным-давно, когда она с Колей еще даже не познакомилась, у соседки по дому на рыбалке утонул муж. Его целую неделю искали, поэтому хоронили в закрытом гробу, от которого пахло формалином и еще чем-то жутким… Все соседи пошли на похороны, Нина, конечно же, не могла отказаться, но запах рыбы с тех пор вызывал у нее тошноту. Рыбу она никогда не жарила, а запекала в духовке с лимонной цедрой, отбивающей запах. Мужу о своих страхах не рассказывала - чего беду накликать, - но и отделаться от тревожных мыслей не могла. А главное, как подсказывал опыт, не оставаться в это время наедине со своими страхами.

- Раиса, привет моя дорогая!

- Здравствуй, солнышко. Рада тебя слышать!

- И я рада. Как внуки?

- Ульяна научилась читать. Такая важная ходит, задается… А Женька злится и строит что-то по всему двору… Во всем подражает деду. Умора!

- Завидую. Так хочу к свои девочкам, вот еще месяц отработаю и рвану.

- Нинок, приезжай на выходные. Бери своего Колю в охапку и - к нам. Они с Иваном хорошо ладят, а мы с тобой хоть покалякаем, душу отведем. Наших коллег в городе часто видишь?

- Давно никого не видела. Мы ведь в разном режиме работаем, да и пересекаться негде. А приеду я одна. Коля на рыбалку собирается.

- Тогда сам Бог велел, чего выходные в городе куковать. Из автобуса позвонишь - мы тебя на остановке встретим…

- Я на такси приеду, прямо к воротам.

- Ишь какая барыня! А машину так и не водишь...

- Нет, не мое это. Права в сумке таскаю на всякий случай, как-то из ресторана ночью мужа везла, когда движения особого не было… Ты же знаешь, что я трусиха, пусть Коля меня возит!

- Ладно, дорогая, мы тебя ждем прямо в субботу утром. Лады?

- Обязательно приеду. Пока.

- Ждем. Пока.

Коля, Николай Никифорович, возвращался из своего НИИ в приподнятом настроении. «Удалось-таки этот чертов стенд запустить. Сколько уже испытательных стендов изобреталось, дорабатывалось и испытывалось в его лаборатории… А этот был самым капризным. Завтра погоняем на разных режимах и начнем нагружать… Глядишь, до Нового года закроем этот проект… Если заказчик в срок расплатится, будет Нинуле новая шуба к крещенским морозам».

После работы Николай Никифорович спешил в магазин «Рыбалов». И повод был, и просто в магазин этот всегда хотелось зайти. Там было тихо, несуетно. Хозяин – пожилой седой мужик – переходил, прихрамывая, от витрины к витрине, отмечая что-то в блокноте, радушно заговаривал с посетителями, негромко, обстоятельно выяснял, что нужно, для чего… И персонал, сплошь мужчины за сорок, понимающие толк в рыбной ловле. Это был даже не магазин, а своеобразный клуб, где постоянных клиентов узнавали, радушно показывали новинки, обсуждали их достоинства. В этот раз Николая ждала в магазине катушка на новый спиннинг и перочинный нож, точно такой, как рекламировали по телеку в программе про рыбалку…

Нину встретили с неподдельной радостью: Ульянка и маленький Женька бросились целоваться, потом Рая раскрыла свои объятья и даже Иван расчувствовался и поцеловал в щеку:

- Ты, подруга, не меняешься, а я опять поправилась, - вздохнула дородная Рая, которая никогда не была худышкой.

- Не наговаривай на себя. Какая была зимой, такая и сейчас, а вот муж твой поправился. Вань, это на пирогах или на пиве? – счастливо рассмеялась Нина.

- Это на пенсии я жру и жирею от безделья, - притворно нахмурился Иван. – Пошли покажу, чего я внукам настроил.

Иван – инженер-строитель по образованию – был мужиком рукастым. Купив дачу-развалюху, построил настоящий барский особняк, с зимним садом, каминным залом, уютной верандой, затянутой вьющимися розами, просторной кухней-столовой на большую семью, с уютными спальнями и гостевыми комнатами. Прочно, основательно, на века.

Нине показали новую уютную беседку в саду, украшенную резными наличниками, детскую площадку с миниатюрным настоящим домиком, качелями, горкой и даже надувным батутом.

- Я еще надувной бассейн купил, ждем, когда станет по-настоящему жарко, чтобы вода нагревалась солнцем. Настоящий курорт для тех, кто понимает, - хвастался Иван.

- Ох, какой ты молодец, как все здорово придумал и как красиво сделал. Рай у вас тут и для взрослых, и для детей, настоящий рай.

- А ты как хотела, я ведь женат на Рае!

Игра слов понравилась всем, и звонкий смех стал наградой остроумцу.

- А теперь в дом. Переоденешься, вылезешь из своего стильного костюма, попьем чайку и на огород. Теперь я буду хвастаться, чего посадила в этом году…

Уля убежала в дом книжку читать, а вихрастый бутуз Женька хвостом ходил за дедом, вертелся под ногами.

- Жень, а чем Уленька целый день занимается? - спросила Нина, идя следом за Раей в отведенную ей комнату с видом на сад.

- Улька читает, с мальчиком не игает, - пожаловался квадратненький пухленький Женька.

- Она, наверное, и тебе читает? – не унималась Нина, умиляясь видом трехлетнего «боровичка».

- Мне деда читает, Улька плохая…

- Обижает тебя? – посочувствовала Нина.

- Я делусь!

- Зачем?

- Хоцца длаться!

- Мальчикам нельзя с девочками драться…

- Выласту – не буду.

- Тогда расти поскорее, - попросила Нина.

- Деда, зенсины пистают, - звонко закричал Женька и бросился во двор к деду.

Раиса громко рассмеялась, глядя на удивленное лицо подруги:

- Иван научил. Чуть что, кричит «женщины пристают» и - наутек. А дед выдвигается на защиту. Вот такая мужская дружба.

- Хорошо у вас. Дети - чудо!

- Нинуль, я тебе приготовила работу…

- Я с радостью, что делать?

- Будешь учить меня вязать. Я и ниток, и спиц разных, и крючков накупила. По книжкам у меня ничего не получается…

- Конечно, научу, мне только в радость…

На озере каждый выбрал место для ловли на свой вкус: Альберт предпочитал середину озера. Его желтая лодка всем мозолила глаза и была предметом постоянных шуток. Эдуард и Артур любили сидеть на деревянных мостках. Павел нашел местечко рядом с зарослями камыша. Николай расположился под растущей у воды ивой. Вечерняя зорька дала хороший улов, и у всех было благодушное настроение.

Ночевать решили в машинах - вдруг дождь… Вечером же собрались вместе у огня веселого костерка. Николай Никифорович, подложив под себя куртку, устроился на импровизированном троне – широком пне. Альберт Размикович лежал на надувном матрасе. Защитив докторскую диссертацию по проблеме усталости металла, он объявил, что на отдыхе самое энергосберегающее положение тела в пространстве – горизонтальное, а верхом совершенства является змея, которая даже ходит лежа. Эдуард Генрихович, неутомимый руководитель новых проектов, обладающий незаурядным коммерческим талантом, восседал в своем старом «счастливом» шезлонге. Артур Эдуардович, наследник и первый друг отца, пока еще младший научный сотрудник, следил за костром. Павел Яковлевич, ответственный за научно-техническую информацию, ее обработку и переводы с иностранных языков, оседлал складной табурет, облокотившись на ствол старой березы.

У костра, когда съедена первая миска ухи, выпита первая рюмка, так легко завязывается неспешный разговор между рыбаками. Гармонию плеска воды у берега озера, вкрадчивого густого шелеста крон деревьев и потрескивания сучьев в костре нарушила трель мобильного телефона.

- Внимательно, - отозвался Николай.

- Ты ж мой внимательный! Уже выпил? - голос жены был уютным и спокойным.

- Так точно.

- Не увлекайся, родной.

- Нин, мы ж по грамульке, для разговора…

- Знаю я ваши разговоры – производственное совещание до утра с выходом на решение всех мировых проблем… И карасей оставь в озере, пожалей мои руки.

- Я же обещал, что привезу только карпов и почищу сам.

- Вот это правильно. И выспись на свежем воздухе. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

- Никифорыч, я смотрю тебе часто жена звонит, никак ревнует, - решил подколоть друга Павел.

- Почему часто? - не принял шутливого тона Николай. – Приехали на место – я отзвонился, заодно узнал, как она добралась к подружке. Чего ей и мне зря волноваться. Поймал трех карпов – позвонил похвастался, не с вами же перекрикиваться через все озеро. А сейчас она сообщает, что спать ложится… Все нормально, по-моему…

- Я тебе, старик, даже завидую, - признался Альберт. – Моя радуется, когда меня дома нет. По молодости ревновала, любила, наверное, а сейчас живем параллельно. Она и готовит нормально, и дом убирает… И ноет, не переставая ноет. То я цветов не подарил в годовщину свадьбы, а золотой браслет вроде не в счет… То отдыхать поехали не туда, куда ездили ее подруги… То шуба у нее не модная, то в ресторан я ее давно не водил, то ей не в чем в этот ресторан идти… Достала она меня…

- Ты ей в молодости нервы мотал своими загулами, а теперь она тебе - своими капризами. Терпи, брат, заслужил, - «утешил» Эдик.

- А ты святым был? – отмахнулся Альберт.

- Налево не ходил, а ругались от души, вон Артур не даст соврать. Посуду били, не разговаривали неделями, такое друг другу говорили – страшно вспомнить… А потом мирились и наступал медовый месяц! Мы же с ней с детства в одном дворе, в одном детском саду, в одной школе. И всегда то дрались, то целовались.

- Да, мать у нас быстра на расправу. Никогда не выясняла, кто прав, кто виноват – раздавала всем на орехи…

- А вот такой жены, какая была у Семена Крайнова, я ни у кого больше не видел, - вздохнул Павел. – Вы его уже не застали. Я тогда только пришел в НИИ сразу после аспирантуры.

Над Семеном Семеновичем Крайновым все посмеивались. Жену свою он боготворил, приписывая ей, по мнению окружающих, необыкновенные свойства и качества. Рассказывал, что в молодости она спасла ему жизнь. Он остался на ночь в лаборатории, потому что шел круглосуточный эксперимент и нужно было следить за аппаратурой. И начался у него острый приступ аппендикса. Скрутило разом так, что от боли до телефона на вахте доползти не мог, а мобильников тогда еще не было. Она среди ночи примчалась в НИИ, подняла на ноги охрану, вызвали скорую. Гнойный аппендикс, реально мог мужик погибнуть. Семен считал ее своим ангелом-хранителем, своим вторым «я». Верил в легенду, что раньше мужчина и женщина были одним целым, что ему, одному из миллионов, повезло свою половину найти.

Однажды он вот так же поехал с друзьями на рыбалку, и случился у него сердечный приступ. Друзья до больницы его довезли, но спасти не удалось – обширный инфаркт. Сутки мучились, не знали, как жене сказать. Пришли днем к дому. На улице солнце, а в квартире свет горит во всех комнатах. Позвонили в дверь – не открывает. Залезли по пожарной лестнице, заглянули в открытое окно, а она мертвая на полу лежит. На похоронах говорили, что умерла она в тот же час, что и он…

Потрескивал костер, плескалась у берега вода и, казалось, тревожно шумел лес за спиной.

Николай Никифорович задремал в машине. Приснилась ему серая лента дороги, стремительно мчащаяся под колеса машины. Он чувствовал, что случилась беда и что он не успевает…

Очнулся в холодном поту, сердце подкатило к горлу и стучало часто-часто… На часах было четыре утра. Очень хотелось позвонить жене.

«И чего я паникую? – сам себя спросил Николай. – Впечатлился, как институтка, рассказом о великой любви? Бред. Ночью, под водочку, в теплой компании только сказки и слушать…» Он занялся снастями и через двадцать минут уже сидел под ивой, ожидая первой поклевки. Начали просыпаться и друзья-товарищи. На середине озера играла, выскакивая из воды, мелкая рыбешка.

В шесть утра приступ страха повторился, заставив схватить в руки телефон. Нина обычно вставала рано, так что можно было не бояться ее разбудить. Гнусный голос автомата сообщил, что телефон жены выключен или находится вне зоны действия сети. Но Нина никогда телефон не отключала, заряжать не забывала, а в поселке, где жила Рая, всегда была устойчивая связь…

- Николай, ты чего засобирался? – окликнул Альберт. – Хотели же до обеда половить…

- Да, понимаешь, Нина не отвечает, неспокойно мне что-то…

- Поезжай, если хочешь…

Так Николай Никифорович машину еще никогда не гнал. Дорога неслась навстречу серой лентой, словно продолжался мучительный предутренний сон. На заправке набрал номер домашнего стационарного телефона, но никто не подходил. Обругав себя, что не вбил в мобильник телефон Раи или Ивана, еще раз послушал голос бездушного автомата и продолжил гонку. На окраине города, рядом с поворотом к Раиному поселку, у здания районной больницы, он вдруг заметил знакомую машину. Взвизгнули тормоза и, вывернув руль, Николай лихо подкатил к темно-синему «Ниссану», родному брату его машины. На сиденье водителя сидела и горько плакала Нина.

- Нина, родная, что случилось…

- Коля, как ты здесь? – она бросилась ему на шею, плакала, целовала и улыбалась сквозь слезы.

- Ну что ты, что ты… Водички дать?

- Теперь уже ничего. Теперь все хорошо. У тебя есть буксировочный трос?

- Ты объясни толком, Нина. Почему ты здесь, где Иван?

- У Ивана ночью колика началась, а скорые по району разъехались. Он зубами скрипит, аж сознание теряет. Рая заставила меня сесть за руль. В четыре утра на дороге никого, ехать по прямой. Довезла. Пока с ним по больнице моталась, все оформляла – вот и утро. К машине спустилась, а ехать не могу – ноги дрожат.

- А с телефоном твоим что?

- Женька вчера в компоте утопил. Уже перед сном, пока я умывалась…

- Рая хоть знает, что все в порядке?

- Ивану пару уколов сделали, он сам Рае и позвонил. А я… Коль, я дура, да?

- Ты у меня герой! Мужа подруги спасла. Все хорошо. И трос буксировочный у меня есть… Только не плачь, я рядом… Ты ж моя родная половинка…