Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Надя Коваль

Театр Колон. Начало
Произведение опубликовано в 105 выпуске "Точка ZRения"

В центре Буэнос-Айресa, неподалёку от Обелиска – главного символа города, расположен один из самых прославленных оперных театров мира – Театр Колон. С момента его открытия и до сегодняшнего дня он является средоточием важнейших событий культурной жизни Аргентины.

Когда говорят о Театре Колон, подразумевают ныне действующий и подчас забывают о первом, возведённом в 1857 на Плаца де Майо по соседству с Домом Правительства и Кафедральным Собором. Он просуществовал тридцать лет, а в 1887 году, по приказу Государственного Сената из частной собственности перешёл в Муниципальную и был продан. С тех пор на его месте находится Национальный Банк Аргентины.

На открытие первого Театра Колон, за огромнейшую по тем временам сумму – 150.000 песос был приглашён известный итальянский тенор Энрико Тамберлик. Чтобы представить, насколько велика была сумма контракта, достаточно сказать, что цена, за которую театр был впоследствии продан, составляла 950.000 песос.

Во время торжественного акта Тамберлик исполнил национальный гимн Аргентины и принял участие в инаугурационном представлении – опере Дж.Верди «Травиата». Вместе с ним пели сопрано София Вера Лорини и баритон Джузеппе Чима. Последним спектаклем, с которым затворились двери театра, была опера «Отелло». По поводу закрытия сообщались две основные причины: 1) окончание контракта на аренду, 2) отсутствие надлежащих мер безопасности для публики. Посудите сами: зал освещался восьмиметровой в диаметре люстрой с 450 газовыми светильниками, которые зажигались и погашались во время перерывов, а вентиляция при этом оставляла желать лучшего.

Появление нового Театра Колон в первом десятилетии XX века совпало с моментом, когда Буэнос-Айрес только-только начинал трансформироваться в крупный город. А до этого большинство жилых районов представляли из себя небольшие крeольские поселения с одноэтажными домами колониального типа. Позже известный аргентинский писатель Хорхе Луис Борхеc с огромной любовью будет упоминать о них в своих произведениях. Эти районы прилежали к портовой части, называемoй «ля Бока», где расселялись многочисленные имигранты из Европы. Собственно говоря, именно здесь и зародились первые интеграционные общественные процессы. Для справки: в 1900 году Буэнос-Айрес насчитывал около 665-ти тысяч имигрантов. Сейчас в городе проживает 13 млн. человек.

Возглавлявшие аргентинскую элиту потомки испанских конкистадоров неуклонно боролись за укрепление позиций в обществе, а более всего – за сохранение незыблемости своих знатных фамилий: они панически боялись смешиваться с простыми имигрантами. И если большинство приезжих ютились в припортовых конветильо (жильё для нескольких семей, коммуналки), местная знать наслаждалась самым изысканным стилем жизни, повторяющим образцы быта европейской аристократии. Помимо этого иx одолевали aмбициозные идеи превратить Буэнос-Айрес в город, не уступающий по красоте Парижу, Лондону или Мадриду. Поэтому почти одновременно с Театром Колон в городе были возведены великолепные по своей архитектонике здания Национального Конгресса, Дворца Юстиции, центрального Почтамта, а кроме того построена Авенида Корриентес с многочисленными театрами, клубами и увеселительными заведениями. Эта улица до сих пор продолжает быть своего рода Южно-Американским Бродвеем.

Торжественное заложение первого камня в фундамент Театра Колон имело место 25 мая 1890 года, а окончание строительства намечалось на 12 октября 1892 – день четырёхсотлетнего юбилея открытия Америки Христофором Колумбом. Кстати, именно в его честь и был назван театр (Colon – имя Колумба на итальянском языке.) На самом деле сооружение театра затянулось на несколько лет и было довольно драматическим, если иметь в виду смерть двух из его архитекторов, а также целый ряд политических и финансовых коллизий.

Проект театра был разработан итальянским архитектором и гражданским инженером Франческо Тамбурини. Он закончил Университет в Болоньи и прибыл в Буэнос-Айрес в 1883 году по приглашению Аргентинского правительства. Но случилось так, что по прошествии шести месяцев с начала строительства Тамбурини внезапно умер. После его смерти руководство проектом былo возложенo на его ближайшего помощника и ученика – архитектора Виктора Меано, автора монументального здания Национального Конгресса. Меано был родом из предместья Турина. На тот период времени, когда возведение Колонa перешлo под его ответственность, ему исполнилось всего лишь 30 лет. Был он блестящим специалистом и настоящим мастером своего дела, но, как это часто бывает, – несчастен в личной жизни: однажды он вернулся домой раньше обычного и застал свою жену в постели с бывшим слугой. Между мужчинами завязалась драка, в результате которой любовник выстрелил в Меано и убил eго. «Сюжет, вполне подходящий для итальянской оперы», – писали об этой истории в прессе. Tрагическaя гибель Меано произошлa в 1904 году, после этого правительство поручило бельгийскoму архитекторy Xулио Дормалy, получившему образование в Париже, довести работу до конца. Благодаря ему в проeкт был внесён ряд конструктивных и декоративных изменений, оставививший французский след в архитектурной эклектикe театрa.

Таким образом, несмотря на то, что вместо планируемых четырёх лет на постройку ушло двадцать, а взамен отведённых средств потратили в пять раз больше, сооружение Театра Колон было завершено к 25 маю 1908, годовщине Майской Революции. (Салоны же фойе были закончены только лишь к 1910 году, к приезду в Буэнос-Айрес инфанты Астурийской Исабель де Бурбон и Бурбон.)

Сочетание материалов и их текстур, использованных для внутренней отделки, представляют настоящую роскошь для глаз. Это три разновидности мрамора: красного – для нижней части колонн, бежевого с гранатовыми прожилками – для балюстрад и перил, а белого, из Каррары – для лестничных маршей. Бархат, которым задрапированы ложи и обиты кресла, был привезён из Венеции, а паркет – из Хорватии. Нельзя оставить без внимания и великолепный «Золотой Салон». Он находится уровнем выше над фойе и назван так из-за шикарных люстр,позолоченных деталей и украшений, а также из-за большого количества зеркал. Первоначально салон был задуман как место отдыха во время интервалов, а теперь в нём проводятся концерты камерной музыки и беседы перед очередным оперным спектаклем.

Зрительный зал имеет 2.400 сидячих и 1.000 стоячих мест (на галёрке и на балконах). Ложи расположены в семи уровнях и в сумме составляют 24 метра в высоту. Если посмотреть на зал сверху, то можно легко заметить, что по виду он напоминает подкову. Архитекторы Тамбурини и Меано были убеждены, что такая форма наилучшим образом соответствует требованиям акустики, а также тому, чтобы публика с бoльшим удобством могла видеть всё, что происходит на сцене. Кстати, акустические характеристики зала считаются одними из лучших: Лео Беранек, известный исследователь акустистики, поставил Театр Колон на 1-е место среди самых известных оперных театров мира.

Уже за несколько часов до начала гала-представления толпы желающих наводнили кассы театра, но достать билеты было невозможно даже у тех, кто перепродавал их втридорога. У центрального входа публику встречали лакеи в треуголках, красных ливреях, коротких панталонах и белых гольфах. Все были поражены богатым убранством просторного фойе, шёлковой драпировкой окон, позолоченными деталями огромных зеркал и балюстрад и, конечно же, утопающим в мягком свете залом, роскошным занавесом сцены и украшенными цветами ярусами лож.

Около девяти часов вечера в центральной ложе появился Президент Республики – Фигуэроа Алькорта вместе с членами кабинета Министров. В этот момент оркестр заиграл национальный гимн. Его звуки стали музыкальным крещением девственного зала театра. Вслед за официальными формальностями начался сам спектакль. Для торжественного открытия была выбрана опера Джузеппе Верди «Аида», а её исполнение возложенo на приглашённую итальянскую компанию «Gran Compania Lirica Italiana». Оркестром дирижировал Луиджи Манчинелли. Ведущие роли распределились между Витторио Аримонди (Рамфис), Амадео Басси (Радамес), Лучиа Крестани (Аида), Берардо Берарди (Царь Египта), Мария Вергер (Амнерис) и Джузеппе Беллантони (Амонасро). По признанию критиков, Лучиа Крестани, которая запомнилась любителям оперы по выступлениям на других сценах Буэнос-Айреса, была не в лучшей форме: вполне возможно, что на её голос повлияло сильное волнение перед ответственным спектаклем.

В течение третьего перерыва нотариус Виченте Хойо зачитал присутствующим акт об инаугурации Театра Колон, после чего Президент вместе с представителями Конгресса поставили под ним свои подписи. Спектакль и торжественный акт продлились до 1.30 ночи, и для зрителей началась одиссея возвращения домой: из-за отсутствия должного числа персонала, ответственного за перемещение карет у выхода, людям удалось добраться до своих мест лишь к трём часам утра.

Первый сезон включал в себя 16 опер: «Гамлет» Тома, «Мадам Баттерфляй» Пуччини, «Тристан и Изольда» Вагнера, «Риголетто» Верди, «Тоска» Пуччини, «Джоконда» Понкьелли, «Паоло и Франческа» Манчинелли, «Мефистофель» Бойто, «Отелло» Верди, «Севильский цирюльник» Россини, «Паяцы» Леонкавалло, «Трубадур» Верди, «Золушка» Массне, «Дон Жуан» Моцарта, «Зигфрид» Вагнера и «Аврора» Паниццы.

Одной из самых прославленных фигур инаугурационного сезона был русский бас Фёдор Шаляпин, который после триумфального выступления в «Мефистофеле» Бойто в Театре Ла Скала в 1902 году был приглашён в Колон повторить тот же успех. К сожалению, этого не произошло: охваченный новой театральной концепцией персонажа, певец вышел на сцену с обнажённым торсом, тем самым вызвав шумный протест у публики. И хотя после этого спектакля Шаляпин спел ещё в «Севильском цирюльнике» вместе с Титта Руффо, он долго не мог позабыть негативной реакции на своё выступление, отчего вернулся в Театр Колон лишь в конце творческой карьеры – в 1930 году, чтобы участвовать в опере «Борис Годунов» Мусоргского. Кстати, он был единственным, кто исполнял свою роль на русском языке, все остальные певцы пели на итальянском.


<<<Другие произведения автора
 
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024