Очень грустно. 20 мая ушел из жизни мой учитель - один из крупнейший библиистов мира профессор Йоэль Песахович Вейнберг. Вчера я побывал, вероятно, последний раз в его квартире в центре Иерусалима. Познакомились мы с ним 41 год назад, когда я стал студентом филологического факультета Даугавпилсского педагогического института. Я учился в группе «историков» и, конечно, на нас неотразимое впечатление произвел Йоэль Павлович (Песахович) Вейнберг. На первом курсе он читал историю Древнего мира и археологию. На четвертом или пятом он вел замечательный спецкурс о географии древности и географических открытиях. Нас покорили его врожденная интеллигентность, элегантность, трубка, с которой он не расставался даже во время лекций, однако она никогда не дымилась во время занятий, но аромат табака «Капитан», который он курил, был знаком нам. Его обаяние, несмотря на внешнюю холодность и жесткость, его удивительный талант лектора произвели на нас неизгладимое впечатление с первой встречи. Он никогда не пользовался конспектом. Его блестящая память позволяла ему начинать следующую лекцию именно с той фразы, на которой закончилась предыдущая лекция, пусть со времени ее окончания прошла неделя. Казалось, он сам не только свидетель, но и участник описываемых им событий. Его лаконичность, не исключавшая образность, четкость мышления, знание латыни, немецкого, английского - поражали. Как потом оказалось, он знал и иврит, однако не мог себе позволить демонстрировать владение им в советское время. Й.П.Вейнберг был требователен, однако при неудачном ответе студента на семинаре или экзамене, казалось, переживал больше самого неудачника. У большинства студентов, учившихся у Й.П. Вейнберга, мне кажется, было ощущение невозможности отвечать плохо, не знать изучаемый материал.

Вейнберг искренне радовался неординарности выводов, успеху студента. Однажды на семинаре обсуждался фильм «Даки», в котором рассказывалось о захвате римлянами Дакии - часть территории, на которой расположены сегодняшняя Румыния и Молдова. Возник вопрос о последствиях этого завоевания для местного населения. Традиционно привычно звучали слова о вреде колонизации, о жестокости колонизаторов. Мои слова о том, что колонизация несет в себе и положительные аспекты: новую культуру, методы труда, материальные и политические преобразования, а уж тезис, что завоевание Сибири Ермаком не отличается от походов Кортеса, вначале вызвали гробовую тишину, а потом спор. Йоэл Песахович был очень доволен такому повороту дискуссии.

Й.П.Вейнберг воплощал ученого-историка, на которого нам, студентам, хотелось быть похожими. Он никогда не делился своей трагедией: в рижском гетто в годы войны погибли его родители, а он сам чудом уцелел в гетто, а затем выжил в аду Штуттгофа и Бухенвальда. Только через много лет, уже в Иерусалиме, он лишь несколькими словами коснулся пережитого. Приехав в 1993 году в Израиль, он тотчас продолжил работу в Иерусалимском и Бершевском университетах, читая лекции на иврите.

Свои труды он писал на английском, немецком, латышском. русском и иврите. Его книги «Человек в культуре древнего Ближнего Востока» и «Рождение истории» были вызовом советской исторической науке, а статьи чаще публиковались на Западе, чем в СССР.

Его последняя обобщающая работа о Пятикнижии- «Введение в Танах», написана в Иерусалиме в конце 90-х годов. Это фундаментальное трехтомное исследование древнейших литературных и исторических текстов Библии вызвала огромный интерес у не только у историков, но и литераторов всего мира.

Вся научная деятельность Йоэля Песаховича Вейнберга доказала, что историк может и должен оставаться верным себе, честным историком, не избирающим темы исследования в угоду сменяющимся режимам или идеологиям. Это для меня самый главный урок Учителя.