Операция по переносу части арсенала из дровяного сарая в схрон на опушке леса за Берёзовой Рощей была намечена на воскресенье. Всё заранее рассчитал так, чтобы вернуться домой к приходу родителей. В тайнике, оборудованном под крышей сарая, пока оставались ствольная коробка от автомата ППШ, обрез, сделанный из трёхлинейки, и ствол от берданки, а пару «лимонок» без запалов я засунул в карманы брюк. Мне надо было только пересечь двор, выйти на проспект Революции, сесть в трамвай у Дома Офицеров и, взяв билет за три копейки, спокойно ехать на задней площадке второго вагона, не привлекая ничьего внимания. Впрочем, кто мог заинтересоваться пялящимся в окошко пятиклассником в выгоревшей ковбойке и серых брюках, которые были ему уже малость коротковаты…

- Витя, сколько тебе можно говорить одно и то же! Сейчас же вынь руки из карманов! – мама неожиданно появилась из подворотни и «руки в брюки», конечно же, заметила.

- Мама, ты на проспекте не встретила Вовку? – неожиданно нашёлся я, - Тут ребята из соседнего дома только что погнались за ним… Я вот камней набрал – отобьёмся!

- Опять драться? Ты же на прошлой неделе с разбитым носом пришёл и обещал, что больше никогда… Выбрось сейчас же камни и - марш домой!

Мама ещё что-то мне гневно выговаривала, но я уже не слышал – помчался вглубь двора освобождать карманы. Гранаты были спрятаны под лопухами, и я поплёлся домой, понимая, что сейчас последует проверка выполнения домашнего задания и продолжение воспитательной работы. Дрожь в коленках прошла, я немного поудивлялся своей находчивости и всем своим видом изображая провинившегося мальчика, раскаявшегося в содеянном, стал соображать, как бы побыстрее улизнуть из дома, чтобы вернуть «лимонки» в тайник. Слава Богу, что мама не успела заглянуть в мои карманы. Пару месяцев назад я был серьёзно наказан, когда в ящике письменного стола мама случайно обнаружила с десяток винтовочных патронов и пузырёк из под какого-то лекарства, заполненный бездымным порохом, извлечённым из распотрошённых патронов. Я в который раз выслушал жуткие истории о погибших и покалеченных пацанах, собиравших оружие и боеприпасы и поплатившихся жизнью или здоровьем вследствие своего непонимания того, насколько это опасно. Конечно же, я пообещал, что больше – никогда, но только пообещал и стал вести себя намного осторожнее. И вот сегодня был на грани провала…

Игрушек у послевоенных мальчишек было не так много, и, конечно же, военные «железки» были самыми желанными! Со времени сражения за Воронеж прошло уже 12 лет, «поля боя» в Шиловском лесу и за аэропортом были расчищены сапёрами, а потом неоднократно исхожены и перерыты вдоль и поперёк теми, кто был постарше меня, но в земле оставалось ещё много чего. Так получилось, что пятеро единомышленников, живущих в моём и в соседнем дворе, объединились и создали секретное общество с названием «СО дважды» (Секретное Общество Собирателей Оружия). Упоминание в разговоре этого названия никого не могло заинтересовать (пацаны что-то про химию говорят…), но секретное общество существовало и действовало. Собрания, на которых решались текущие вопросы и подводились итоги проделанной работы, проходили в кустах за сараями, на пустыре, который простирался до улицы Фридриха Энгельса. Протоколы не оформлялись, но был секретный блокнот со списком членов общества (никаких фамилий и адресов, только – клички), кроме того составлялся периодически пополняемый перечень оружия и боеприпасов. Имелся ещё конверт со снимками найденных трофеев – я тогда осваивал фотоаппарат «Смена-2».

В схроне за Берёзовой Рощей лежали две миномётные мины и снаряд от 76-мм пушки без взрывателя, из которого, в принципе, можно было бы выплавить тол (технология добычи тола была нами тщательно изучена по книжкам о партизанах). Стволы, хранившиеся в тайнике в сарае, были пригодны только для размещения под стеклом витрины в музее – они сильно поржавели, затворы отсутствовали, а берданка, судя по всему, ещё и в пожаре побывала. Реально члены секретного общества смогли воспользоваться лишь найденными патронами. Хорошо сохранившиеся винтовочные патроны от трёхлинейки и патроны от пистолета «ТТ» лежали на всякий случай (вдруг повезёт найти исправный «ствол»), а немецкие патроны от винтовки «Маузер» и 9-мм пистолетные откладывались для коллекции. Из патронов с деформированными и тронутыми ржавчиной гильзами извлекался порох, который использовался в «поджигных пистолетах» - самодельном личном оружии членов «СО дважды». Стреляли по мишеням всё на том же пустыре за сараями или в лесу. Слава Богу, хватало ума не сыпать много пороха в «поджигной» - ни один ствол не разорвало.

Конечно же, мы ещё добывали свинец, выплавляя его из пуль. Одно время я специально ездил на станцию юных натуралистов, где с усердием копал грядки. Родители с интересом слушали мои рассказы об изготовлении торфоперегнойных горшочков, а руководитель биологического кружка неоднократно ставил меня в пример тем, кто ковырялся в грядках кое-как. Знал бы он, что я искал в этой земле, как я радовался найденным патронам и пулям. Насмотревшись фильмов про войну и проштудировав немногочисленную литературу по стрелковому оружию, мы прекрасно разбирались в типах пуль и не пускали в переплавку трассирующие, бронебойно-зажигательные и зажигательные (для трёхлинейки - с вершинками, окрашенными в зелёный, чёрно-красный и красный цвет). «Плавильное производство» организовывалось где-нибудь в углу двора или на пустыре. Разжигался костёр и когда образовывалось достаточное количество раскалённых углей, на них ставилась консервная банка с пулями, расплавленный свинец выливался в простейшие формочки и шёл на изготовление грузиков для игры в «жошки» и грузил для рыбалки. Дома на кухне готовили на дровяной печи, но соваться туда с пулями было нельзя, а вот Вовка однажды поставил наше секретное общество на грань разоблачения. Он сунул баночку с пулями в топку «Титана», в котором нагревалась вода для ванны. По недогляду в жестянке оказались не только «безобидные» пули со свинцом. Ахнуло так, что от взрыва откинуло чугунную дверцу топки, горящие угольки разбросало по полу, вовкина бабушка, хлопотавшая на кухне, до смерти перепугалась, Вовка успел собрать угольки и предотвратил пожар, но потом был нещадно бит (ремнями наши отцы пользовались, когда уговоров не хватало…). В ходе учинённого допроса Вовка никого не выдал.

Арсенал был постепенно перевезён из сарая в схрон. Спустя годы к опушке леса, где были закопаны наши «сокровища», вплотную приблизились дома микрорайона Берёзовая Роща, и ковш какого-нибудь экскаватора, скорее всего, давно выгреб содержимое нашего схрона…

Постепенно интерес к собирательству оружия угас, набивать порохом «поджигные пистолеты» надоело, к тому же мы с Вовкой занялись стрельбой из мелкашки, ходили в стрелковую секцию в тир, в соревнованиях стали участвовать, разряды получать… А чуть погодя появились совсем иные увлечения. Но каждый раз, проходя по проспекту мимо дома, в котором я жил до осени 1956 года, заглядываю в подворотню, ведущую во двор, в котором до сих пор стоит тот самый дровяной сарай, изрядно обветшавший и покосившийся… Заглядываю и в подробностях вспоминаю тот эпизод, с которого начал рассказ.