Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
Я уверен, в цепи исключений,
Если б путь этот я не прошел,
Избежал бы не мало мучений,
Но тогда б я тебя не нашел.
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Велесов Олег

Шаги неровными штрихами
Произведение опубликовано в 94 выпуске "Точка ZRения"

Этот дождь никогда не кончится. Холодная вкрадчивая морось навязчиво оседает на ветвях каштана, на фонаре, на полях моей шляпки. Звук тихий и чистый – стелется мягко, почти незаметно, и только по асфальту шершаво: кап-кап. Поднимаю лицо к небу, вздрагиваю от прикосновения воды к губам и улыбаюсь.

Мне нравится дождь, нравится осень, хотя раскисшие листья под ногами выглядят некрасиво. Но я смотрю на каштаны, радуюсь их неприкрытой стройности, и вся некрасота на их фоне гаснет и становится естественной. Я раскидываю руки и начинаю кружиться, вплетая свои движения в движения дождя. И нам обоим это нравится – мне и дождю, и только редкие прохожие оглядываются на нас из-под зонтов с недоверием и опаской.

Лишь тот…

…вон тот мужчина не замечает нас. Он стоит у фонаря с початой бутылкой коньяка. Ему лет сорок или чуть больше, он пьёт и не пьянеет. Рыжая щетина делает его похожим на старого плюшевого мишку, которого бросили в чулан и забыли, и в нём, как в том мишке, нет ни грусти, ни обиды – он просто ждёт. Ждёт, когда о нем вспомнят.

Останавливаюсь рядом. От танца с дождём щёки мои раскраснелись, дыхание участилось, шляпка сбилась набок. Делаю глубокий вдох, успокаиваюсь, а дождь, такой милый, галантно отступает в сторону.

Мужчина не видит меня, кажется, он не видит ничего, кроме своего ожидания: его глаза пусты, лицо расслабленно. Из груди вырывается хрип – это дыхание; оно создаёт иллюзию жизни — но только иллюзию, потому что настоящая жизнь в движении.

Наконец глаза его обретают цвет, он замечает меня, вздрагивает и, словно спеша извинится, протягивает бутылку.

— Хотите?

Хочу. Наверное. Беру бутылку, осторожно, чтобы не запачкать горлышко помадой, делаю глоток. Во рту горечь, в душе раздражение. Я кашляю, морщусь, он переминается, смотрит виновато.

— Извините…

Качаю головой: всё в порядке, просто я никогда не пробовала коньяк. И впредь не буду. Горячий шоколад вкуснее. Достаю из сумочки красочный буклет — на фоне дымящейся чашки какао белая роза и коробочка с зефиром, показываю ему, но он криво усмехается:

— Глупости. Глупости… Это только сначала всё хорошо — цветы, конфеты, ощущение праздника. Потом приходит усталость, начинаются упрёки, разочарования, хочется взять и плюнуть. Но уже поздно: общая жилплощадь, общие дети, машина, собака – и всё это надо делить, а делить не хочется. Вот и получается, что краски, которые были такими яркими, вдруг оказываются тусклыми, - он передёргивает плечами. – Но в действительности тусклыми они были всегда, с самого начала, просто в то время этого никто не замечал.

Он говорит так, будто продолжает прерванный разговор, будто мы давно стоим под этим каштаном, пьём коньяк и говорим о жизни. Его голос глух и сер, как весь этот день. Но у дня есть надежда, что солнце выглянет снова, у голоса надежды нет.

— Когда женщина становится слишком доступной, - он вновь усмехается, – интерес к ней пропадает. Ты начинаешь смотреть на других женщин, искать в них те краски, которые видел когда-то, находишь, но понимаешь, что они тоже тускнеют, только намного быстрее. Ты кидаешься в одну сторону, в другую, а в результате – новые упрёки, разочарования, дети, машина…

Он встряхивает бутылку, пьёт, несколько капель падает на подбородок и по рыжей щетине скатываются к шее. Запах спирта перебивает запах дождя, и я возмущённо отступаю назад. Неправда, нельзя так думать – краски остались, надо лишь вновь их увидеть: съездить куда-нибудь вдвоём, встретить рассвет, постоять под дождём, промокнуть и прижаться друг к другу, согреться. И краски вернутся, обязательно вернутся. Но мужчина не хочет этого слышать; он допивает коньяк, ставит бутылку на асфальт.

— Вы так приятно молчите. Моя мама также молчала. Не потому что не могла говорить – не хотела. Отец злился, а мне нравилось. Я садился возле неё на диван, она обнимала меня, гладила по голове, и мы часами сидели и слушали, как вокруг нас звучит жизнь. Это как театр: скрип половиц, шорох в углу, ходики на стене. У каждого звука своя роль, свои особенные голоса – тонкие, душевные, а порой нереальные. Вы только представьте!

Его глаза вдруг вспыхивают, пробегают по мне: по рукам, плечам, лицу. Он уже не похож на старую игрушку – мишка уходит и вместо него появляется озорной улыбчивый Петрушка. Весёлый кривляка! Я невольно проникаюсь его озорством, и мне тоже хочется улыбнуться, и я улыбаюсь; хочется топнуть ногой по луже и крикнуть громко-громко: Дождик, я тебя люблю! Всё как в театре – искренно и непринуждённо.

Но эта весёлость длится недолго, минуту. Мужчина вздыхает, на лицо накатывает серость.

— Я никого не хотел обидеть. Никого. Однако всё случается помимо нашего желания. Обида капает из глаз, из слов, прощальный жест – и ты остаёшься один. Удивительно: первое время ты спокоен и даже рад. Ты чувствуешь облегчение, дышишь свободно и думаешь: наконец-то! Но это обман. Отсутствие кого-то близкого, того, кто всегда рядом, сначала вызывает озабоченность, потом тревогу, а потом и вовсе начинает угнетать. Ты оглядываешься, пытаешься завязать новые знакомства, заводишь, но построить жизнь с человеком изначально чужим нельзя. Невозможно... И всё опять сводится к прежним разочарованиям и упрёкам.

Он уже не видит меня, он говорит сам с собой и для себя; его голова опускается, взгляд замирает на пустой бутылке.

— А потом ты привыкаешь. Ты привыкаешь, и тебе кажется, что всё должно быть именно так и ничего другого не надо. На новых знакомых ты смотришь с опаской, на старых – с недоверием. Ты закрываешь двери, не подходишь к телефону, не отвечаешь на письма. Твоё общение ограничивается напарником на работе и продавщицей в магазине. Даже телевизор не хочется включать.

Он замолкает, смотрит долго перед собой, словно вспоминает что-то, потом говорит удручённо:

— И больше ничего. – Поднимает воротник пальто, прячет руки в карманы, втягивает голову в плечи. Его глаза пусты, лицо расслаблено. Из груди вырывается хрип…

Дождь стучит меня по плечу, он устал топтаться на месте и слушать слова, он хочет идти дальше. Я согласна – этот разговор лишь тратит наше время – подставляю ему руки и позволяю увести себя. Мы идём по аллее рядом, нам хорошо вместе. Мы как прежде молчим, и только звук наших шагов ложится на асфальт неровными штрихами: кап, кап, кап-кап, кап…


<<<Другие произведения автора
(2)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024