Заглянуть в чужое окно и устыдиться. Крепки ещё в сознании нравоученья мамы и её попытки привить сыну правила морали:

– Стыдись, сынок.

Стыжусь, мама, стыжусь. Но стыд проходит быстро; время ушло, сын вырос, мораль изменилась. Место чувств заступили желания, и теперь желания диктуют… другие желания. И я не смею им противиться, поэтому хожу и смотрю в чужие окна.

Чужие окна как чужие глаза – никогда не знаешь, что скрывается в их глубине. И никогда не знаешь, кто из двоих отведёт взгляд первым, и это завораживает; смотрю, в надежде, что на этот раз первым буду не я, но снова проигрываю. Снова. Уже в который раз. Я слишком неопытен, чтобы выиграть, слишком слаб, чтобы устоять. И на память вновь приходят наставления мамы:

– Не хорошо.

– Знаю.

Но так хочется, так хочется. Что это: простое любопытство или надежда стать частичкой той жизни, которая не сложилась? А может это подсознательная тяга к преступлению, которую вложила в нас природа – вложила и поставила вечный запрет:

– Нельзя!

Можно. Я не говорю этого вслух, но внутри всё кипит: можно, можно, можно! И я дожидаюсь того времени, когда день переходит в ночь, и выхожу на улицу.

Темнота мой друг. Прикрывая меня собой, она скрывает моё любопытство и даёт силу, которая позволяет спрятать стыд и забыть о морали. Дыхание останавливается, кончики пальцев немеют, в висках жёсткий счёт: раз, раз, раз… Будто бомба с часовым механизмом: раз, раз…

Бах!

Хлопнула створка. Удар как взрыв; я оглушённый бреду дальше, к следующему окну, к следующему взгляду. Поднимаюсь на цыпочки, подбородок удобно ложится на карниз, глаза впиваются в стекло… в застеколье…

Что я хочу увидеть? Тёплый свет лампочки, ковёр на стене, диван, шторы. Мелодия: трам-пам-пам – старая. Жизнь идёт на пластинке по кругу, я подстраиваюсь под ритм, начинаю водить плечами. Голоса прошлых лет напевают знакомые слова, я возвращаюсь домой к чёрно-белой фотографии на стене, где мы с мамой. Она снова рядом, мне тепло, мне хорошо. Трам-пам-пам, трам-пам-пам…

Но свет гаснет, шторы сдвигаются, музыка тает – и я кричу в темноту как в стену:

– Откройте!

Откройте мне дорогу обратно! Прошу вас… Но тишина как приговор – уходи. Ухожу.

А в голове ожившие картинки: старые дома, фонари, башня. Всё смутно знакомо, как будто я был там, но забыл. Забыл что-то важное из той жизни, которой уже нет… Париж?

Я оглядываюсь. Типовые пятиэтажки, столбы вдоль дороги, тополя, тополя…

Неправда, это не Париж. Среди бесконечно серых силуэтов не чувствуется лёгкой элегантности Монмартра, наивной и блистательно очаровательной старины Латинского квартала. Взгляд не выхватывает ярких вывесок с надписью «bistro», и никто не произнесёт сакраментальное: «Cherchez la femme»… Нет, это не Париж. Не Париж. Но, как и в Париже, здесь много чужих окон, и я иду дальше.…от окна к окну, от окна к окну, от окна к окну… Я люблю смотреть в чужие окна. А они любят смотреть в меня.