Лень 

Когда рано утром я замешиваю тесто на блины из утреннего дождя и последних ярких звёзд, Лень садиться на подоконник рядом с плитой и рисует на стекле магические руны. 

Смотрит, как золотой блин разливается по сковородке, и читает ленивое заклинание. Я наливаю себе крепкий кофе из бурчащей кофемашины. А она приносит из спальни груду одеял и самую мягкую подушку. Сегодня она похожа на моего плюшевого мишку из детства. Неуклюже двигается, неуклюже ест малиновое варенье из банки. Пачкает руки, лениво зевает. - И охота тебе, а? – говорит. – Выходной день. Спи до обеда. Нет, поднялась ни свет ни заря. И зачем, а?

Я складываю блины в высокую стопку, топлю масло, щедро поливаю золотистые блинные бока.

 - Весна же! – отвечаю.

Лень кутается в пуховые одеяла, поджимает под себя ноги, посматривает на меня из –под длинной густой чёлки. Ждёт, когда мы распахнём окно, чтобы срезать кусочек весеннего неба. Лень верит, что из такого кусочка можно связать амулет, который будет оберегать от всех работ на свете. Можно будет целый день сидеть на подоконнике, есть ванильные эклеры и пить горячий пряный шоколад. Иногда я поддаюсь на её уловки, сажусь рядом и надкусываю кусочек пирожного. Тогда в комнатах начинает собираться пыль, а в ладонях вырастают зимние сумерки. Поэтому я редко приглашаю её на чай, я просто начинаю вязать ей свитер из слов, стихов и песен. Когда она выглядывает из комнаты, я протягиваю ей связанный конец и ударяю в весенний бубен.

Весной мы не дружим. Она прячется куда-то в глубину комнат, а я довязываю свитер уже зимой. Зимой можно и полениться.  

Зависть

Зависть сидела на скамейке и болтала ногами. Только что она рассорила двух верных друзей, наговорила тысячи обидных слов, приснилась добрым и честным людям, начала войну и разбросала по траве детские игрушки во время драки.

Она сидела и смотрела, как я брожу по раскаленной от зависти земле и собираю в большой рюкзак ссоры, сны, обиды, войну и игрушки.

Зависть пахла гарью. Дым застилал ей глаза, а небо нависало над самой головой. Она поглядывала на меня с удивлением, плела хитрые завистливые ловушки и наблюдала, как люди попадали в её сети.

Говорят, Зависть видит людей насквозь. Она сразу понимает, кто из них несёт в себе шумящее море, а кто - иссохшую пустыню. Машет рукой и ветер разносит по земле семена зависти, которые прорастают в людях - пустынях, не дожидаясь весны.

Я же смотрю в неё, как в воду, словно на ней написана самая великая и давняя история существования. 

- Да, да, - смеётся она иногда, если замечает меня рядом. – Я начинала и заканчивала войны, насылала болезни, горе и страх. Разве можно пройти мимо зависти?

В ответ я пожимаю плечами и несу полный рюкзак к реке, чтобы высыпать всё содержимое на дно. Чёрная ночная вода захлопывается над ссорами и обидами. Войны прекращаются, а дети начинают мирно делиться игрушками в песочнице.

Зависть смотрит мне в спину и не верит, что проиграла. 

Одиночество  

 Когда я убираю дом после зимней спячки, Одиночество тихой серой тенью проскальзывает в комнату и достаёт из-под кровати бубен.

Я ещё не успела его протереть от пыли, а она уже тихонько ударяет его по круглому пыльному животу и слушает, как в дом наполняется глухим звоном.

Мы дружим с Одиночеством давно. Иногда пишем друг другу осенне-зимние письма и, бросив конверты в почтовый ящик, с нетерпением ждём приглашения в гости. Завариваем крепкий чай или чёрный – чёрный кофе, добавляем щепотку ванили и усаживаемся перед камином греть озябшие руки и писать длинные романы.

Иногда Одиночество становится огнём и весело потрескивает дровами перед моим приходом. А иногда загорается тысячами звёзд на ночном небе. Если посмотреть в эту ночь в море, на самом дне можно увидеть самую яркую звезду – звезду Одиночества. Если оставить её там, моря превращаются в сушу, а суша - в пепел.

Утром Одиночество выбирается на берег и собирает оставшиеся звёзды в карман. Надеется, что донесёт, и они не прожгут в карманах чёрные обугленные дыры.

Иногда Одиночество латает такие дыры на сердцах людей. У неё есть только лунные белые нити, поэтому швы получаются грубыми и косыми. Если потянуть за край, сердце начинает кровоточить, а потом обрастать новыми ранами и шрамами.

Тогда Одиночество зовёт на помощь ветер, и он оплетает одиноких людей весенней травой и солнечными лучами. Одиночество потихоньку вкладывает в одинокие ладони кусок пирога с цукатами, а я начинаю убирать дом после зимней спячки…. 

Страх 

 В ненастную осеннюю погоду ветер забрасывает в мой дом семена Страха. Сначала они прячутся по углам, но потом попадают внутрь меня вместе с холодным дыханием зимы. Я ощущаю, как они растут во мне и разбухают, мешая говорить и петь песни.

Я брожу по дому, переставляю вещи и молчу. Пишу свои слова на разноцветных стикерах и развешиваю их на самых видных местах, чтоб не забыть.

Зимний Страх, поселившийся внутри меня, приносит с собой боль, отчаянье и безнадёжность. Мне снятся сны о живой маме. В них я брожу с ней по городу и покупаю мороженое. Мы сидим на скамейках и ловим первые снежинки, а потом несём их домой и аккуратно помещаем в стеклянные шары. Так у нас всегда есть свой собственный снег, и мы можем смотреть на него в любое время года.

А ещё Страх учит меня заботиться о близких и о любимых с новой силой. Я пеку им по утрам яблочные пироги, а по вечерам записываю новые сказки. Любимые читают их перед сном и гладят меня по голове. Они знают, Страх скоро пройдёт, скоро закончится.

А я, как нарочно, засыпаю в одном месте, а просыпаюсь уже где-то на море. Зимние волны шепчут мне о скорой весне, и я знаю, что подкравшийся Страх вот-вот обсыплется с меня, как старая штукатурка, и я почувствую, как исчезают и испаряются боль и отчаянье.
Все живы. Пахнет весной! …