Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
по алфавиту 
по городам 
по странам 
галерея 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Нина Ротта

Светская лжица (отрывок)

Глава 1

   Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия
   Эрнест Хемингуэй

"Египтянина любила, египтянину дала-а-а", - разухабистая песенка доносилась в комнату Александра Горчакова, уютно устроившегося с чашкой кофе в кресле возле журнального столика со столешницей из закаленного стекла.
"Космонавта полюбила, космонавту отдала-а-а-сь...", - гнусаво продолжал сосед, бреясь в ванной коммунальной квартиры, расположенной в тихом центре Москвы. Только из-за местоположения здания (эх, можно было бы и просторную "однушку" выбрать в спальном районе), вида из окна на зеленый дворик, где Горчаков парковал свою Toyota Sedan, и возможности работать дома freelance, "свободным художником", Алекс приобрел это помещение, а потому ежедневно дожидался, пока обитатели двухкомнатного жилища не разбредутся по своим делам. Потом в тишине писал статьи в деловые журналы, консультировал клиентов по телефону, встречался с ними в "Шоколаднице" или изредка в кафе "Пушкинъ", неспешно обсуждая там вопросы личного брендинга и маркетинговых коммуникаций. По выходным он мчался в Королёв к Ирине, любимой женщине, мудро не настаивающей на заключении брака и терпеливо довольствующейся их редкими встречами.
Последний раз хлопнула входная дверь, отсекая Алекса от уже поднадоевшего песенного репертуара, неприятных запахов горячих бутербродов, лапши быстрого приготовления и неизменной лёгкой перебранки соседей.
Начиналось его время, горчаковское. Развалившись среди разноцветных подушек и положив ноги в замшевых туфлях на пуф, мужчина с удовольствием оглядел светлую ясеневую мебель с белыми велюровыми чехлами на диване и креслах, ряды книг на полках, гравюры в багетовых рамах и единственную в своей коллекции картину, написанную маслом, доставшуюся ему от бабушки. Вспомнилась ее просторная, почти квадратная гостиная с резной, ручной работы, мебелью из красного дерева. Большой многоярусный буфет с балкончиками и карнизами, заставленный различными шкатулочками с секретом, фотографиями в рамках, изящными статуэтками и прочими безделицами антикварного характера. Овальный стол на пузатых ножках со стульями, грациозно изогнувшими свои спинки; воздушная, но вместительная этажерка с книгами и блестящий концертный рояль, гордо занимающий угол комнаты.
Над роялем - картина Владимира Егоровича Маковского в дубовой позолоченной раме.

"Вот такое детство, - произнес вслух Алекс, подходя к полотну. В стекле отразилось его худое лицо с широкими темными бровями, прямым, почти римским носом, густыми седыми волосами, неожиданными для его тридцатилетнего возраста. Поправил галстук, перестегнул запонку и усмехнулся: "Моя семья долго эволюционировала, чтобы я стал тем, что я есть. А не вот тебе - с газетки жрать", - снял с полки том Эверета Шострома, повертел его в руках, опять поставил на стеллаж, произнося звучно: "Я ИМЕЮ ПРАВО НЕ ИЗВИНЯТЬСЯ И НЕ ОБЪЯСНЯТЬ СВОЁ ПОВЕДЕНИЕ". Прошелся по комнате: "Я ИМЕЮ ПРАВО ПРИНИМАТЬ НЕЛОГИЧНЫЕ РЕШЕНИЯ", присел и потянулся к мобильному телефону, мысленно продолжая: "Я ИМЕЮ ПРАВО БЫТЬ НЕЗАВИСИМЫМ ОТ ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТИ ОСТАЛЬНЫХ И ОТ ИХ ХОРОШЕГО ОТНОШЕНИЯ КО МНЕ".

- С бодрым утром, Ольга.

- Это ты, Саша. Привет. А я решила, что мои девчонки звонят...

- Обдумала предложение? Не пора ли приступать к работе?

- Ты о новом романе... Идея, конечно, хорошая, но не терплю я твою Горелик. Наглая деваха, бесстыдная.

- Ошибаешься. Ульяна - не стерва, а умная интеллигентная девушка.

- Пойми, у меня к ней физиологическое отвращение.

- Оль, я же тебе не об эмоциях, о деле. "Жизнь в тени звезды" - на бестселлер тянет.

- Ага, все живем в ее тени последний год-два, хоть телевизор не включай - кругом мелькает ее физиономия, просто раздражает Ульянина изощренная наглость.

- Ну,... это экранный образ.

- "Весь мир — театр, в нем женщины, мужчины — все актеры. И каждый не одну играет роль". Шекспир отдыхает, Саша. Самому не забавно?

- Не хотел тебе говорить,- Алекс помолчал, потом нехотя и, переходя почти на шёпот, добавил, - У Горелик лейкемия. Сколько ей жить осталось, только Бог знает.

- Странно, цветущая такая...Кто бы мог подумать... Богатые тоже плачут, получается.

- Сложно все, тётушка. Значит договорились? Только ты вида не подавай, что знаешь о болезни Ули.

- Хорошо. Привет твоей Ирочке.


"Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!" - с выражением продекламировал Александр - "Не забыть передать поклон от тётеньки Оли. Иришка любит подобные знаки внимания. Слышит в них приближающиеся звуки марша Мендельсона. Так мило, по-домашнему. Только пирожков и крыжовенного варения не хватает", - состроил гримасу Алекс.
Какие они, смешно право, родственники? Ольга Казанцева - бывшая жена дяди, давно эмигрировавшего в Америку. И общаться Алекс с Ольгой стал относительно недавно - после выхода её книги "Путин: от матрёшки до кристаллов Swarovski".
"Ольга вот о беззастенчивости Ульяны Горелик рассуждает, а сама-то кто? - рассердился Алекс, - Филолог, не способная прокормить детей на мизерную зарплату школьной учительницы и рискнувшая написать книгу о ВВП. Вот настоящая наглость: с Путиным и рядом не стояла, всего лишь проанализировала прессу, сделала несколько забавных обобщений, кстати, слегка позаимствованных без спроса из моей статьи. Как сейчас помню: "Портреты Путина и Медведева стали изготавливать из кристаллов Swarovski. Видно, для гламурных и особо патриотичных граждан. Стоит удовольствие лицезреть вождя в стразах около 12 000 рублей.
Спешу донести до сограждан мысль о том, что искусственные бриллианты вульгарны во всех качествах: и на украшениях, и на одежде, и на портрете президента. К патриотизму эта акция не имеет отношения, а вот к дурновкусию - наверняка.
Тем не менее, игра стоила свеч. Вряд ли продажи себя оправдают, но PR-эффект достигнут".

Книга о Владимире Владимировиче довольно успешная, написана остроумно и с азартом. Теперь Горчаков предлагал быстро подготовить вторую - "Ульяна Горелик: жизнь в тени звезды". "Жаль, что об Улиной болезни сболтнул, - остался недоволен собой Александр, - Чужие тайны надо хранить лучше, чем свои".


На другом конце Москвы, положив телефонную трубку, Ольга испытывала неловкость - осуждать больного человека... Стыдно как-то. Что вообще она знает об Ульяне? Дочка именитых родителей, честолюбивая, нахрапистая, привыкшая жить роскошно за счёт своих любовников. Негусто: дешёвая информация из жёлтой прессы. "Может, Александр и прав, - решила женщина, - Обещал договориться с Горелик, чтобы я сопровождала её во время реалити-шоу "Путь на Рублёвку". Сейчас летние каникулы, дочери уехали в гости к своему американскому папочке. Я свободна, могу пообщаться с Улей, сотворить новый бестселлер о великой и ужасной. Только тюнинговать образ Горелик не собираюсь, терпеть не могу вранья. Встану в позу и продекламирую: "Я категорически против обмана во всём мире!"
Рассуждения Ольги были искренними или почти искренними, потому что ей сразу вспомнились ночные разговоры по ICQ с Николаем.

Общение началось с комментария Казанцевой в сетевом дневнике Николая Разумовского. Она просто не смогла удержаться от восторженного отклика на его статью, тем более по волнующей её теме. "Неудивительно, Коля - настоящий профи, или мне попадаются только его шедевры?!", - вспомнила женщина. Одно смущало её - она представилась Люсей Бирюковой, студенткой из Саратова. Взяла напрокат имя дочери бывшей университетской подруги. Настоящая женская глупость, отрезающая пути к реальному общению. А складывался разговор забавно:

- Николай, для души предпочту не "измы", а понятную моему сердцу классику.

- Тогда читайте Николая Разумовского.!

- Я не стала вас упоминать, чтобы не прозвучало не так. Вы мне интересней, чем Минаев, например. Верней ваша публицистика и проза.

- Тогда и от сердца отлегло. Спокойной ночи. На классике (моей!) и заснем.

- Мягко ли вам? На фолиантах-то?

- Ладно, мягкая девушка, пора идти баиньки.

Через несколько дней они уже были на "ты":

- Что затаилась?
- Я полагала, что затерялась в ночи.

- Такие девушки не теряются.

- Это комплимент? Или отказ мне в женственности?

- Я очень комплиментарный мужчина. Изучаю твою фотографию. Все путём - сто пудов женственности.

- Как я тронута.

- Не претендуй, я более тронутый.

- Хорошо, ты более тронутый.

- Ага, значит, ты меня считаешь тронутым? Я в печали.

- Я тоже. Мы оба в печали. Из-за тронутости.

- Всё, логический тупик, привет, разминка закончена)))

Ситуация тупая и тупиковая: Оля фотографию Люси в ICQ установила. Сразу себя почувствовала молодой, красивой. Понять свою авантюру она могла, вопрос "зачем" не стоял, важно, как теперь исправить, иначе завязнет совсем. Ольга Казанцева, строгий преподаватель, новоиспеченная писательница... и вдруг такое легкомыслие для сорокапятилетней дамы. "Вспомнила бабушка девичьи годы", - задумчиво повертела кольцо на среднем пальце, - Или не забывала?!".



   Глава 2

   Красивой меня сделал Бог. Если бы он этого не сделал, то я стала бы учительницей.

   Модель Линда Евангелиста

В душевой кабинке Ольга направляла на себя струи теплой воды. Ей нравилось так стоять и думать, верней вслушиваться в саму себя. Она наотрез отказывалась сидеть в сауне или принимать ванну, с тех пор как лет в пятнадцать, разомлев от жары, в полуобморочном состоянии чуть не захлебнулась в ароматной пене. Факт того, что ее, обнажённую, перенес на кровать отец, выломав дверь, а мама лихорадочно названивала в "Скорую помощь", оставил зарубку в памяти. Последующие события личной жизни только укрепили рациональность Ольги, её боязнь отключать разум, живя эмоциями. Потому только душ, никакого пара, постоянный контроль сознания. Хотя фантазии и грёзы никто не отменял.
Было горестно-сладко ощущать на теле косые линии "дождя", воображать себя частичкой вселенной или пролетевшей капелькой; хотелось смыть усталость и нервозность, прорасти корнями рядом с деревьями за окном. Мысленно она перенеслась на Лазурное побережье, которое давно мечтала увидеть. Знать французский язык в совершенстве, грассировать как Патрисия Каас и никогда не бывать во Франции! А могла бы там даже для местных жителей провести экскурсию. С закрытыми глазами. Сейчас Ольга представила себя в шезлонге, разомлевшей от солнца воображаемой Ривьеры...

Нет, так никогда не станешь даже пожухлым листочком - звонок домофона надрывно напоминал о реальности. Кто-то настойчиво набирал номер её квартиры, не дождавшись ответа, настырно продолжал жать на металлические кнопки.
Ольга накинула махровый халат, босиком бросилась к входной двери, на ходу завязывая поясок.

- Да, я вас слушаю.

-Тёть Оля, это Люся Бирюкова. Люся из Саратова. Откройте, пожалуйста.

На пороге квартиры Казанцевой стояла темноволосая стройная девушка, судорожно сжимая ручку спортивной сумки.

- Люся? А почему мама не позвонила мне?

- Так она была против поездки. Вы мне сразу скажите, можно у вас недолго пожить или нет.

"Очаровательное личико мадонны с напряженным взглядом карих глаз: не хватает выдержки и умения скрывать свои чувства. Красивая девочка", - призналась себе Ольга, продолжая изучать посетительницу - Как она на мать свою похожа". Вера вот также двадцать лет назад возникла с тортом в прозрачной упаковке. Казанцева тогда представила как кремовое месиво, с кусочками фруктов и марципанов, окажется на точёном носике соперницы, на её гладких щёчках, измажет липкой массой блестящие пряди волос, оставит жирные пятка на лёгком светлом топике. Яркая картинка, но почему-то не хватило злости, ненависти, куража. Какая-то эмоциональная неполноценность. Мужчину делить не стали, он от обеих ускользнул в Америку, оставив жену Ольгу с трехгодовалыми близняшками, а подружку Веру Бирюкову - беременной. Дело прошлое. Уже почти не больно. "Я ему не желаю несчастья, просто не желаю добра", - подавив вздох, Ольга улыбнулась гостье.

- Ладно, не выгоню. Проходи, Люся.

- Спасибо.

- Ты пока располагайся, а я хоть смою мыло и оденусь. А потом мы с тобой позавтракаем.

Люся огляделась по сторонам. "Для учительницы очень даже неплохо, - отметила девушка - Видна гуманитарная помощь из Америки". Внимание привлёк повторяющийся писк - компьютер оказался включённым. Пришедшее ICQ сообщение пронзительно извещало о себе, выбивая на экране монитора дробь жёлтыми квадратиками, а в рамке над панелью появился текст:

- Люсенька! Бирюкова! Я вернулся.

От неожиданности Люся нажала на желтый квадратик - на неё глядела собственная фотография. "Мистика какая-то, - наморщила лоб, покосилась на дверь и щёлкнула букву "Н", пытаясь прояснить ситуацию из истории сообщений.


   Глава 3

   Кто шляпку спёр, тот и тётку укокошил...

   Бернард Шоу "Пигмалион"

Вернулась Ольга, одетая в джинсы и плотно облегающую трикотажную футболку с короткими рукавами. Рыжевато-каштановые волосы были высушены и уложены. "Бедра у Ольги толстоваты, а так ничего ещё и цвет лица отличный, - неожиданно для себя заключила Люся, но тут же нахмурилась, - Мерзкая тётка. Мама права: Ольга захапывает всё, что не приколочено". Вспомнились материнские рассказы о вечном соперничестве с Казанцевой из-за парней. И самая главная боль - отец Люси, так и не признавший девочку. Казалось, что Люсина девятнадцатилетняя жизнь прошла под всхлипывания о "подлой Ольке", рождая протест против матери, её неудавшейся судьбы, зависти и непонятной привязанности к Казанцевой. Люся начинала почти ненавидеть эту женщину, отнявшую у неё детство и отца, живущего теперь в Америке, материально поддерживающего и опекающего старших сестёр-близняшек, но не вспоминающего о ней, младшей дочери. А Ольга разглядывала девушку, молча пьющую чай, односложно отвечающую на вопросы, и находила в той черты подруги-разлучницы, которая всегда старалась отбить у Казанцевой поклонников, потом мужа, или рассорить с однокурсницами. Перевоспитать Веру Бирюкову было невозможно, как и долго сердиться на неё. "Чёрт с ней, - окончательно сдалась Оля, - будет фильтром: все настоящее останется со мною, а дерьмо осядет на Верке". Столько лет прошло, сейчас судить трудно, что осталось, что осело на фильтре - обе оказались у разбитого корыта.

- Люсенька, а что ты в Москве делать собираешься?

- Я ещё не знаю. Надоело всё, - ковыряя ложечкой варенье, откликнулась девушка, взглянула в упор, - Вы Николая Разумовского знаете?

- Я...да, то есть, нет. Имя слышала, что-то читала, кажется, - в горле пересохло, Ольга потянулась за чашкой с чаем, сделала несколько глотков под внимательным взглядом карих глаз, - Он, вроде, журналист. А почему ты спрашиваешь?

- Разумовский жюри конкурса телеведущих возглавляет. Там выберут напарника для Ульяны Горелик. Очень хочу туда попасть. Очень.

- Тебе же учиться ещё несколько лет...

- Вы как мама. Та тоже об университете твердит. Я могу учиться и в Москве. Или здесь нет факультета журналистики? - Люся почти кричала, губы кривились в непонятной гримасе: то ли смех, то ли грядущий плач. - Я не упущу эту возможность, понимаете? Мой шанс, не отберёте, - перешла на всхлипывания, пряча лицо в ладонях. Тут же норовисто тряхнула головой, откидывая тяжелые тёмные пряди волос, как у Олиного бывшего мужа. И резкие переходы настроения у них тоже схожи. "Олька, пойми, я не могу упустить свой шанс, не будь гирей на ногах. Дай развод. Я потом тебя с девчонками заберу к себе. А сейчас отпусти..."
Звонок мобильного телефона прервал плач, Люся бросилась к своей сумке, торопливо выхватила Nokia из бокового кармана; светилась улыбкой, читая сообщение, отбивала по кнопкам ответ, мурлыча себе под нос.

- Тётя Оль, вы самая лучшая, - закружилась по комнате, - что бы я без вас делала?! Как я вас люблю, тёть Олечка!

Ольга тем временем уставилась на новое сообщение в аське:

   Николай Разумовский (11:24:43 4102009)
   Считаю дальнейшую переписку нецелесообразной.

Николай Разумовский (11:24:44 4102009)
   Контакт удалил себя.

Ольга вышла из того возраста, когда заламывают руки и, рыдая, выкрикивают: "Мой милый, что тебе я сделала?". Скорбная морщинка у губ, нежелание двигаться и поддерживать беседу, мимолётное успокоение, что Люся, захватив мобильник, незаметно перебралась в другую комнату или на кухню. Оцепенение вскоре прошло, мысль заработала чётко, слегка лихорадочно и беспокойно. Пространство вариантов. Единственно правильное решение - перечитать вчерашнюю переписку.


<<<Другие произведения автора
(4)
 
   
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024