- Пап, как тебе твоё новое хобби?

- Нормально.

- Получается?

- Да чего там, дело нехитрое.

Александр Геннадьевич разговаривал с дочерью о народном театре, в который он недавно поступил актёром. Театром был драмкружок при отделе соцобеспечения, но дело то не в названии, дело в наполнении смыслом этого названия, в контенте, так сказать. А наполнение народного театра художественным смыслом было необычайно высоко, по мнению Александра Геннадьевича.

Высокий солидный с густой копной седых волос пенсионер наконец-то попал в ту среду, которая ему нравилась. Он никак не мог привыкнуть на пенсии не иметь никаких обязанностей, и вот народный театр стал для него новым делом. Александр Геннадьевич долго не уходил на пенсию после достижения пенсионного возраста, совсем недавно стал пенсионером и в свои 67 лет был ещё «о-го-го». Жену он похоронил пять лет назад, жил один, и часто заходил к дочери пообщаться. Та была очень рада, что отец наконец-то нашёл себе дело, «отдушину» и немного воспрянет духом после смерти матери.

- Может быть, наконец, подружку себе какую-нибудь найдёшь, - смеялась дочка. – А что, ты мужчина видный! У тебя от бабулек отбоя не будет.

- Наташа, я же тебя просил! – возмутился Александр Геннадьевич. – Не следует называть нас бабульками и дедульками. Мы – женщины и мужчины, календарный возраст тут не при чём.

- Да ладно, не обижайся, - отмахнулась дочь. – Я сама бабушка уже несколько лет, так как внучка у меня есть, твоя, кстати, правнучка, но я же от этого не страдаю.

- Страдаешь.

- Хорошо, - согласилась дочь. – Найдёшь себе женщину. Будет у тебя подруга – артистка.

- Не собираюсь я никого искать, - буркнул отец и покраснел.

Пока у нового артиста не слишком получалось его новое дело, хотя последние три десятка лет он проработал механиком, руководителем среднего звена немаленького завода, и говорить умел. А тут, случалось, иногда забывал в каком месте нужно сказать свою реплику.

Режиссёр, художественный руководитель, автор пьесы и работница местного управления социальной защиты – всё в одном лице, Лидия Михайловна, сначала очень обрадовалась, когда Александр Геннадьевич пришёл в театр. Солидный, колоритный внешний вид, громкий голос, чёткая дикция. Ему сразу дали роль начальника железнодорожной станции. Вообще, Александру Геннадьевичу подходила роль любого начальника. И вот он несколько раз забыл, когда и что нужно сказать.

- Александр Геннадьевич, если вы на следующей репетиции снова всё напутаете, мне придётся вас заменить, - с огорчением сообщила Лидия Михайловна.

Была одна причина, из-за которой отставной механик в некоторые моменты забывал обо всём. Причину звали Ольга Леонидовна. Это была миниатюрная женщина, бойкая, острая на язык, и совсем-совсем молодая, только недавно вышедшая на пенсию. Она играла молоденькую девушку, которая во время войны попала с отцом на железнодорожную станцию. Там они встретились с героем Александра Геннадьевича.

Ольга Леонидовна была одета в лёгкое платье, белые носочки и туфли-сандалии. И была такая… такая! Так выглядели девушки из фильмов 50-х и 60-х годов о войне. Но Ольга Леонидовна отличалась от них тем, что была не на экране. Она находилась на сцене, рядом с Александром Геннадьевичем, а в какой-то момент они оказывались в нескольких сантиметрах друг от друга.

По ходу действия Александр Геннадьевич должен был подойти к Ольге Леонидовне и спросить «Как вас зовут?». Она должна была ответить «Нина». Вот и весь контакт. Затем, по ходу пьесы через много лет кто-то из них вспомнит эту мимолётную встречу, но рассказ не об этом.

На прошлой репетиции Александр Геннадьевич, как и полагается по роли, подошёл к Ольге Леонидовне, к Оленьке, как он называл её только в своих мыслях, и прочувствованно спросил:

- Как вас зовут?

Прочувствованно – потому что кругом война, и начальнику станции жаль бедную девушку, волею судеб заброшенную на эту станцию, которая находится далеко от её дома.

- Нина, - просто ответила Ольга.

Просто, потому что действительно всё просто: спросили – ответила.

- Очень приятно, - улыбнулся Александр Геннадьевич.

- Стоп! – крикнула с первого ряда Людмила Михайловна. – Александр Геннадьевич, нет этого в тексте.

- Что? – повернулся к режиссёру артист.

- Ах да, вы же плохо слышите, - поморщилась художественный руководитель. – Не надо говорить «очень приятно», не надо. Этого нет в пьесе. Давайте повторим прямо с этого места.

Пожалуйста, начинайте.

Александр Геннадьевич отошёл от Оленьки, развернулся, подошёл к ней и снова прочувствованно спросил:

- Как вас зовут?

- Нина! – ответила Ольга Леонидовна.

На этот раз в её голосе не было безразличия. Было даже заигрывание какое-то, не подобающее по роли молодой девушке по отношению к солидному дядечке. В глазах прекрасной героини «плясали» «весёлые чёртики».

Александр Геннадьевич поддался очарованию этого смеющегося взгляда и неожиданно сказал:

- Очень приятно.

Ольга прыснула в ладошку. Актёры весело загоготали. Шмыгала носом и утирала слёзы от смеха Лидия Михайловна, но она быстро собралась и прикрикнула:

- Так, возвращаемся в рабочее настроение. Александр Геннадьевич, соберитесь, сосредоточьтесь, пожалуйста!

- Мне тоже очень приятно, но мы же не на танцах, - улыбнулась Оленька, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

- Вы мне, может быть, как-нибудь подскажите шёпотом в нужном месте, что, мол, не надо здесь ничего говорить, - смущённо обратился заслуженный механик к режиссёру.

- Да как же вам подскажешь? – с досадой махнула рукой Лидия Михайловна. – Вы же почти ничего не слышите.

Незадачливый актёр согласно и удручённо кивнул головой.

- Давайте ещё раз, - предложила режиссёр. – Только давайте уже без шуток.

Александр Геннадьевич отошёл от героини, развернулся, подошёл к ней и спросил:

- Как вас зовут?

- Нина.

- Очень приятно, - не задумываясь выпалил отставной механик и, схватившись за голову, убежал за кулисы.

Лидия Михайловна с глубоким сомнением покачала головой:

- Мало того, что он ничего не слышит, он ещё ничего не помнит. Нет, надо определённо искать ему замену.

- Когда он смотрит мне в глаза, он, по-моему, забывает обо всём, - вдруг победно заявила Ольга Леонидовна. – Я это вижу, я это чувствую.

- Тогда, Олечка, милая, очень тебя прошу, не смотри на него! Смотри куда-нибудь в сторону, или в пол, или вообще закрой глаза! Ясно?

- Ясно.

- На сегодня – всё. На следующей репетиции, передайте Александру Геннадьевичу, пусть успокоится. Когда спрашивает – пусть не смотрит в глаза нашей героине. Замену ему искать некогда, скоро премьера.

После разговора с дочерью Александр Геннадьевич отправился на репетицию. Он усиленно подготовился. Он провёл серию аутотренингов. Он отработал эпизод до автоматизма. Он отрепетировал его с дочерью, с внучкой, с говорящим телевизором, даже с соседом-пьяницей, которому за это пришлось поставить четвертинку. Александр Геннадьевич был уверен в себе на сто процентов. Он помнил совет режиссёра, который ему передали: смотреть куда-нибудь в сторону, а не на партнёршу.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте.

В дверях театра он чуть было не столкнулся с Оленькой. Она посмотрела на него как-то странно, восхищённо и ободряюще.

Всё это домыслы, всё это мне кажется, подумал Александр Геннадьевич. Надо выбросить все эти чувствования из головы и сосредоточиться на чисто техническом исполнении задания.

Репетиция началась. В нужный момент Александр Геннадьевич подошёл к героине. Он мельком взглянул на неё и, немного отвернув голову, стал смотреть на декорацию. Но этого «мельком» хватило, чтобы заметить, его партнёрша смотрит на него «во все глаза» и не отводит восторженного взгляда. Неужели не показалось, и взгляд действительно восторженный? Александр Геннадьевич стряхнул наваждение и сухо спросил:

- Как вас зовут?

В ответ он услышал:

- Оля.

Александр Геннадьевич улыбнулся, и прекрасно помня, что по роли ему этого делать никак нельзя, осознанно и прочувствованно сказал:

- Очень приятно.