Еду в душном салоне  на дачу. Полусплю. Я сегодня в запое. Тихим сном. От себя, от тебя, от неверной любви. Отстраняюсь невольно. Волнуюсь? Бесспорно.Ты меня не зови, не пугай, не буди. Дай постигнуть нирвану. Сладость, кайф, теплоту, что течет по всем венам, с тишиной и молчаньем сливаясь. Память прошлым болит. Так душа, уставшая жить рассужденьем, вновь в глубинах себя растекается  осмыслением, знаньем. По кусочкам вплетая в сознанье решимость, шаг за шагом приближаясь к намеченной цели.

Вот доехала и дошла. И душой сливаясь с заброшенной дачей, становлюсь вдруг в мгновенье двудомной крапивой в человеческий рост. Неказистой, сорной травой неостывшего ожиданья. Жгучей крапивой немой. Что всегда близко к дому живет. И все годы дышала каждым потерянным летом! и теперь дышит тихой надеждой, желанием в ней - примиренья покой. Лубяными нитями прорастаю сквозь прозрачность пространства и время и, вбирая жар отчуждений, прорастаю годами, часами забвенья, приоткрыв веки глаз безутешной судьбы, жажду отзывчивых перемен. Так на Севере викинги постигали приближения тропы к жилью, человеку, по разросшейся крапиве лесной - устремленностью к сердцевине, пониманию сути родного, неизменного очага. Как опять дорогА соединения нить перекрученных треволнений. А крапива пророчит - от мороки, наветов, как колдовства, срок потерь неизменно отсрочит. Заплутавшей, затерявшейся и проросшей крапивной тоской, словно из сказок норвежских – в настоящее - продираюсь по тропинкам и дачным дорожкам, вглубь себя, настоящим, желанным - отодвинув дыханием, словно поступком, затхлый, низкий, разросшийся мох миновавшего и забвения боль. Среди джунглей и дебрей страстей – в неушедшее - острой ясностью, чистотой, будто телом срастаясь, становлюсь тканью крапивной, рубашкой, душой. И безмолвием ожиданья. Как руками,  вплетаю Любовь,  и словами из сердца - огнем устремленности  мысли  - все пытаюсь  близких вернуть – путь нашедших к себе, будто Андерсеновских - зачарованных лебедей, в тех рубашках вернувшихся к дому.  Силуэтом плавным и гибким – устремления знак – белый лебедь с подружкой, соединяясь изогнутой шеей и клювом, дарит мне очертание не забывшего сердцем пристрастья – единения символ. Хочется верить… возродится нить взаимных стремлений, нить тепла, понимания. И прольется дождем или ливнем нескончаемых слёз … очищением… Бог мой, как же торопится мысль и сердце зовет…  пусть случится, изменится, и нечаянной радостью  вновь ворвется лучом солнца и света, перельется отрадой для застывшего, замершего, заплутавшего счастья… нескончаемость жизни… Все ли зависит от нас? Помолчите сейчас… Углубляйтесь душою в себя и в реальность… Обстрекайтесь крапивой, чтобы обжегшись, понять… как же нужен сплочения час. И как труден тот шаг, первый шаг, ожиданьем горячим,  густым, наполняющий воздух… не сходите  с тропинки исхожей, притянитесь и поступком и своею душой к возрожденью потерянных истин… Все зависит от нас. Вот об этом безмолвно кричащий, неказистый, крапивный рассказ.