Яблоки с яблонь падают с глухим стуком. Это, если на землю. То есть, на землю, покрытую травой. Падают и днем и ночью. Днем, их стук не слышен, он растворяется в неизбежных дневных звуках, которым, собственно и наполнен день. Зато ночью, в полной тишине, их падание превращается в монотонный процесс. Сон, накрывающий взбудораженное за день сознание, то и дело прерывается встряской от бухающихся о землю яблок. Иногда, они падают на крышу сарайчика, и тогда звук приобретает иную окраску. Добавляются высокие обертоны,- дзыыынь…. Вот, покатилось по крыше и, - туфффф…- это об землю. Снова затишье, до следующего падения. Рядом с яблонями – сибирский кедр. Красавец! Тридцать лет назад, был посажен заботливой рукой. Принялся, вырос, заматерел. Через год, на второй – плодоносит шишками. Они, падают на землю бесшумно. Не то, что яблоки, с их нескончаемым буханьем. Отгибаешь чешуйку, и – орешки, коричневые и сладенькие. Вкусно.

В верхушке кедра живут совы. Обнаружилось лет пять назад, в марте, когда трескучая сорока взялась вить на нем гнездо, и ветки, от ее постоянного присутствия, частично поблекли от ее же ядовитого помета.

- Гоните, - не то, пропадет ваш кедр. - Сосед – опытный старожил, повидавший на веку, - можно верить.

Длинная жердь елозит по веткам и, - неожиданно сверху, прямо под ноги сыплются совята!

Мама родная! А, они, уже пищат с открытыми клювиками, растопырив крылышки, и барахтаются, на земле, у самых ног! Срочно сооружается коробка, водружается на крышу старого туалета. Совята, бережно, как хрупкие куриные яйца, один за другим перекладываются, на выстланное мхом дно коробки. Вечер. Сумерки скрывают очертания, слышится свист и цоканье. Прилетела она. Мамаша. Села на столб, прямо напротив окна, и – глаза в глаза. Ее – желтые и укоризненные. Мои – наполненные ужасом от мистического свидания. Кажется – протяни я руку, и дотронусь до нее, - так близко она сидит. Посидела, посмотрела и, бесшумно снялась, оставив меня с мыслями. Ночью потихоньку встала и, отогнув край занавески, робко выглянула в окно, - сидит! Она! И опять смотрит в глаза! Господи! Да что ж это такое… - ну, не тронула я твоих, не тронула! В коробку положила, - лети, смотри! Только, не мне в глаза…

Глядя на совят, я думаю – чем же их кормить… Червяков, извлеченных из-под камней, запихиваю в раскрытые клювы. Они, глотают их жадно, затем срыгивают и опять глотают. Каждое утро на дне коробки обнаруживаются отгрызенные мышиные головки, - приносит, значит, мамаша, - не бросила своих кровных.

Позже, появляется крупный филин, садится рядом с «женой». Так они сидят, безмолвно, изредка вращая головами, рядом в коробке попискивают детки – семья. Филин, постоянно поблизости, он охраняет гнездо, то там, то здесь, сквозь листву проглядывает его коричневое оперение. Раз в день, наглая сорока, пробует папашу на зубок, о чем возвещает треск крыльев, шум раздираемой листвы и истеричный стрекот. Филин гудит и ухает. Так, они дерутся.

К маю, совята прекращают пищать и, вылетев из гнезда, рассаживаются на ветках яблонь и на заборе. Можно подойти к забору и погладить ближайшего по спинке. Он не трепыхается и не улетает, так, как еще не воспринимает людей, как врагов. Все маленькие доверчивы. Они, так и живут до середины июня поблизости, изредка жалобно перекликаясь, призывают мамашу. Затем, отлетают все дальше и дальше, и однажды, уже не возвращаются, начав самостоятельную, взрослую жизнь, полную тревог и забот о хлебе насущном.

Осенью, начинают падать яблоки.

Когда яблок нападает слишком много, они выстилают своими разноцветными, выпуклыми кругляшками все пространство под яблонями. И, тогда, это выглядит, как ковер из круглых конфеток-драже, рассыпанных чьей-то гигантской рукой из огромной коробки. Конфеток, почему-то пахнущих яблоками.