Велик Аллах — свет небес и земли, творец звезд, луны и солнца, награждающий праведных, но и заблудших не оставляющий своей милостью. Даже язычники, коим не ведомо Откровение, могут достичь вечного блаженства, ибо Господь терпелив и ждет, пока люди притекут к нему, как притекли сыны Шахразады и Шахрияра под кров родительского дома. Как велика радость Аллаха при виде раскаявшихся грешников, так велико ликование отца и матери, дождавшихся возвращения блудных сыновей.

Велико желание родителей выслушивать рассказы детей, но и прочие обитатели дворца — министры, советники и придворные, заседающие в диване, послы иностранных держав, а также гости царя с нетерпением ждали окончания завтрака, дабы поскорее узнать продолжение занимательной истории.

Рассказ о любимой наложнице царя

— Знайте же, о матушка, батюшка, почтенные царедворцы и благородные гости, — наконец заговорил принц, — что Отец Мудрости поведал властителю Ци о красивой и умной девушке, которую прозвали Седьмица, ибо у своего отца — человека достойного, но небогатого — она была седьмой дочерью.

Безрадостно прошли детство и юность девушки, вынужденной донашивать одежду старших сестер и играть с оставшимися после них сломанными куклами. Кроме того, с раннего возраста ей пришлось трудиться, так как сестры одна за другой выходили замуж и покидали родной дом, а оставшиеся должны были работать больше, дабы помочь отцу собрать на приданое следующей невесте. Когда же Седьмица достигла брачного возраста, отец настолько ослаб и обеднел, что рад был выдать младшую дочь за первого встречного, который согласился бы взять бесприданницу замуж, ведь всё имущество, которое она могла принести в дом супруга, состояло из единственного грубого платья да пары башмаков.

Однако Седьмица была очень хороша собой, а истинная женская красота и в нищенской одежде привлекает мужчин. В конце концов, к ней посватался один из воинов царской стражи — уже не молодой, но сильный и статный человек, с лицом, некогда бывшим весьма привлекательным, но изуродованным шрамами — следами многочисленных сражений, в которых храбрый солдат принял участие за годы опасной службы. Девушка, конечно, предпочла бы более молодого и красивого мужа, но отец никаких возражений слушать не пожелал и поспешил как можно скорее сбыть дочку с рук.

Вскоре Седьмица убедилась, что возраст и шрамы — не единственные недостатки её мужа. Царь платил храброму воину хорошее жалование, но тот жил очень скромно, позволяя себе лишь самое необходимое, причем не от скупости, а от убеждения, что жизненные удобства развращают душу солдата и ослабляют тело. Прислугу он, разумеется, считал непозволительной роскошью и взвалил всё домашнюю работу на плечи молодой жены, которой в доме мужа пришлось трудиться даже больше, нежели в отцовском.

«Ах, неужели я до старости буду стряпать, стирать мужнино белье и убирать его дом, не получая в награду ничего, кроме тумаков да окриков?» — горестно размышляла Седьмица, кляня судьбу, но не теряя в глубине души надежду на какой-нибудь счастливый случай, который изменит её жизнь.

Однажды в полдень у ворот дома раздался топот копыт, дверь отворилась, вошел муж в доспехах и в полном вооружении и приказал супруге вынести чего-нибудь попить.  Не мешкая, Седьмица налила в кувшин купленного утром молока и поспешила во двор. Там она увидела несколько всадников и среди них молодого мужчину на вороном коне, одетого в позолоченные доспехи и носящего золотую корону, из-под которой спадали на плечи черные кудри. Напившись, царь (а это был он) взмахнул рукой, и всадники ускакали прочь. Муж Седьмицы тоже вскочил в седло и умчался за остальными.

Вечером супруг объяснил, что царь выезжал охотиться в сопровождении стражников, а на обратном пути захотел напиться и поэтому соизволил заехать в гости. Седьмица, которой образ молодого красивого государя крепко запал в душу, продолжала, как бы невзначай, расспрашивать мужа о царе, его привычках и вещах, любезных его сердцу. Среди прочего она узнала, что монарх чрезвычайно влюбчив и его гарем насчитывает несколько сотен наложниц. Также муж сообщил, что после обеда повелитель имеет обыкновение гулять в окрестностях дворца и купаться в пруду, расположенном напротив одной из башен. Всё это он проделывает в одиночестве, ибо во время прогулок и купания размышляет о важных государственных делах и не хочет, чтобы его отвлекали.

На следующий день после обеда Седьмица взяла корзину грязного белья и отправилась стирать, но не на речку, как обычно, а к пруду, что напротив дворцовой башни. Прибыв на место, женщина, однако, не спешила приступать к работе, а сама, раздевшись донага, стала плавать, нырять и плескаться, громко при этом охая и ахая. Царь, который тоже как раз купался в пруду, увидел на противоположном берегу прелестную обнаженную девушку и, охваченный страстью, поплыл к ней, орудуя ногами, как раненный кит хвостом, отчего в воздух поднимались целые фонтаны брызг. Настигнув Седьмицу, он в то же мгновение овладел ею.

Сие приключение весьма понравилось государю, и он приказал женщине приходить на пруд каждый день после обеда, дабы иметь возможность продолжить приятное знакомство. Однако Седьмица заплакала и сказала, что непременно погибнет, если супруг узнает о её неверности. Царь, справившись о муже своей новой любовницы, пообещал всё устроить и тем же вечером приказал храброму воину отправиться на войну и послужить своему монарху на поле брани. Тот воспринял повеление с радостью, ибо обожал помахать мечом и поэтому недолюбливал почетную, но чересчур спокойную службу в дворцовой страже.

В отсутствие супруга Седьмица отдавалась царю ежедневно и вскоре забеременела. Это обстоятельство удручило монарха, ибо нравы в той стране были строгими и прелюбодеяние с чужой женой считалось великим грехом даже для царей. Государь, однако, быстро сообразил, как нужно поступить: он послал гонца к полководцу, в отряде которого служил муж Седьмицы, с приказом отпустить храброго воина на побывку домой, ибо царь желает наградить его. Когда тот прибыл, монарх обратился к солдату с ласковой речью, вручил ему ларец с золотыми монетами, а напоследок сказал:

— Завтра утром я хочу, чтобы ты вернулся в строй, ибо на войне имеется великая нужда в храбрецах, подобных тебе. А ночь проведи дома с женой и хорошенько отдохни перед грядущими битвами.

«Теперь, — подумал царь, — беременность жены не вызовет у него никаких подозрений».

На следующее утро государь с изумлением обнаружил воина спящим на ступенях у дворцового крыльца.

— Что ты здесь делаешь? — вскричал царь.

— О государь! — ответил воин, преклоняя колено. — Я не смог выполнить твой приказ, ибо считаю мерзким предаваться плотским утехам в то время, как мои товарищи гибнут под стенами вражеской крепости. Позволь же мне поскорее вернуться в строй, и это послужит мне наилучшей наградой.

«Воистину его доблесть и верность уступают только его глупости» — подумал государь, но вслух похвалил храброго солдата и сказал, что немедленно отпустит его, только напишет послание командующему войсками.

После чего царь взял пергамент и написал приказ отправить верного воина в самое опасное место, а затем отступить, так чтобы враги непременно его убили. Командующий в точности выполнил государеву волю, и муж Седьмицы погиб смертью храбрых с именем монарха на устах. По истечении срока траура царь взял вдову в свой гарем и сделал её любимой наложницей. С тех пор Седьмица жила в роскоши, ни в чем себе не отказывая, окруженная многочисленными слугами и служанками, выполнявшими любое её приказание. Когда же она родила сына, государь приблизил мальчика к себе, а затем провозгласил наследником.

— Так и мы, — заключил свой рассказ Отец Мудрости, — должны убедить повелителя Вэй, что Несокрушимые приносят больше вреда, чем пользы, и ему лучше бы от них избавиться.

— Ума не приложу, как возможно этого достичь, но позволяю тебе действовать по собственному усмотрению, — ответил государь Ци.

Отец Мудрости тут же отправился в казначейство и потребовал именем царя выдать ему столько золота, сколько хватило бы для годичного содержания целой армии. На вопрос, зачем потребовалась такая чудовищная сумма, генерал ответил, что деньги предназначены для новых советников государя, имена которых до поры до времени должны оставаться тайной. Затем он посетил гарем, где как раз проходил смотр новых кандидаток в царские наложницы. Отец Мудрости отозвал в сторону главного евнуха и сказал, что по велению монарха необходимо отобрать десять самых красивых девушек, ибо государь собирается подарить их своим новым друзьям, имена которых пока разглашать не следует. После этого генерал обошел все даосские и буддистские храмы в столице и в каждом заказал двухнедельные молебны за успех нового секретного союза царя.

Вскоре слухи о странных действиях Отца Мудрости достигли ушей повелителя Вэй и породили в его душе сильнейшее беспокойство, ибо всё происходящее обретало смысл, только если предположить, что Несокрушимые решили переметнуться к властелину Ци. Понимая, что, учинив допрос, он, скорее всего, не добьется признания, царь Вэй решил послать соглядатаев, дабы следить за каждым шагом Несокрушимых и записывать каждое произнесенное ими слово. Читая доносы и не находя в них не только намеков на измену, но даже ни одного дурного слова в свой адрес, государь становился всё более подозрительным и в конце концов пришел к выводу, что кажущуюся верность Несокрушимых объясняется их необычайным коварством. Тогда он послал убийц ночью тайно проникнуть в дома изменников и вырезать их вместе со всеми домочадцами.

Как только Отец Мудрости узнал, что Несокрушимые мертвы, он быстро собрал войско, вторгся в пределы Вэй и без труда разбил обезглавленную армию этой страны. Царь Вэй пытался бежать, но был убит. Что же до Несокрушимых, то следует признать, что ни один из них не был сведущ в поэзии, иначе они бы догадались, что не стоит полагаться на верность властителей и людей вообще. Ведь сказал древний стихотворец:

В глухом первородном лесу безмолвные сосны стоят.
Неспешно владенья свои обходит седой дровосек.
Свет он оставил давно и не вернется назад.
Дальше живешь от людей — дольше продлится твой век.

Победы Отца Мудрости значительно расширили границы Ци, сделав страну процветающей, а жителей богатыми. Народ прославлял генерала и слагал о нем песни, и нашлись, конечно же, среди царедворцев завистники, не преминувшие нашептать государю, что, будучи любимцем народа, знаменитый полководец стал опасен трону и, во избежание неприятностей, его следует удалить из армии. Кроме того, так как внешние враги разбиты и государству более никто не угрожает, услуги стратега никому не нужны. Царь, поразмышляв, нашел сии советы весьма разумными и своевременными и, не мешкая, отослал Отца Мудрости наместником в удаленную провинцию, выделив ему лишь сотню солдат для личной охраны.

Отец Мудрости премного огорчился, но не осмелился перечить государю и в тот же день покинул столицу, надеясь, что со временем настроение царя изменится и тот призовет верного полководца обратно. Зная по опыту, что дорогой и редкий подарок — лучший способ расположить монарха к себе, генерал проводил досуг в поисках предмета, которым царь еще не владел. Но старания Отца Мудрости долгое время ни к чему не приводили, ибо повелитель Ци собрал в своем дворце всевозможнейшие сокровища и, казалось, не существовало ничего, что могло бы показаться царю интересным.

Однажды, посетив рынок на главной площади, он наткнулся на работорговца, продававшего маленькую девочку необычайной красоты. «Такая прелесть сама по себе редкое качество, — подумал Отец Мудрости, — но если присовокупить к ней соответствующее образование, то через несколько лет из этой девочки получится наложница, равной которой не найдется во всей Поднебесной. Получив её в подарок, царь, вне всякого сомнения, сменит гнев на милость, вернет меня ко двору и восстановит во всех прежних должностях». Отец Мудрости назвал невольницу Цветок Радости и нанял ей учителей поэзии, танцев, пения и игры на музыкальных инструментах. Также он съездил в Индию и привез оттуда двух баядерок из индуистского храма, дабы те обучили будущую царскую наложницу тайнам сладострастия и искусству обольщения мужчин.

Через несколько лет Цветок Радости повзрослела и расцвела. Усилия воспитателей не пропали даром, и девушка сделалась настолько очаровательной и желанной, что Отец Мудрости начал избегать встреч с нею, ибо не на шутку опасался, что, пав жертвой внезапного приступа страсти, он испортит драгоценный подарок и навеки погубит всякую надежду вернуть благосклонность владыки. Одно время полководец даже подумывал сделаться евнухом, дабы исключить самую возможность нежелательного развития событий, но в последнюю минуту отказался от этой затеи. Он решил, однако, никогда не приближаться к невольнице и только позволял себе подглядывать из дворцового окна, когда девушка купалась в пруду.

Наконец Цветок Радости достигла совершенства во всех науках и искусствах, которым её обучали, и Отец Мудрости решил, что настало время представить наложницу царю. Он уже отдал приказ снарядить караван, как вдруг пришли ужасные вести из столицы: наместник одной из вассальных провинций взбунтовался, перебил царских чиновников и объявил себя полновластным владыкой. Повелитель Ци во главе огромной армии выступил на подавление восстания, но, уверенный в легкой победе, останавливаясь для ночлега или отдыха, не заботился выставлять посты и ограждать лагерь частоколом. На третью ночь похода мятежники внезапно напали на царское войско и перебили огромное количество воинов, включая и самого царя. Узнав о гибели монарха, оставшиеся в живых солдаты перешли на сторону бунтовщиков. Вождь мятежников объявил себя новым царем Ци и теперь во главе своего войска движется в провинцию Отца Мудрости, дабы сокрушить и уничтожить его, справедливо полагая, что пока жив прославленный полководец, восставшие не могут считать себя победителями.

Услышав эти новости, Отец Мудрости совершенно пал духом. Если бы у него была хотя бы небольшая армия, он мог бы победить врагов при помощи какой-нибудь хитроумной стратагемы. Но покойный царь выделил опальному военачальнику лишь сотню стражников, и нет такого приема, который привел бы к победе генерала без войска. Поразмыслив, безутешный полководец пришел к выводу, что достойно выйти из создавшегося положения можно, лишь покончив с собой. Он покинул дворец и медленно побрел к пруду, чтобы перерезать себе вены и умереть, созерцая безмятежную водную гладь. На берегу он обнаружил Цветок Радости, которая как раз собиралась купаться.

— О господин мой! — вскричала девушка. — Почему ты так ужасно выглядишь?

— Ах, дитя, — ответил полководец, — впервые в жизни я оказался бессилен перед своими врагами и должен умереть, дабы избегнуть позора.

— О господин, — возразила Цветок Радости, — добровольно идущий навстречу гибели, конечно же, достоин уважения, но трижды славен тот, кто, презирая смерть, веселится в ожидании её прихода. Ведь именно так обрел бессмертие Сунь Укун — прекрасный царь обезьян.

— А что именно он сделал? — спросил Отец Мудрости.

Рассказ об обретении бессмертия царем обезьян

— Дошло до меня, о великодушный господин, что знаменитый воитель Сунь Укун, снискавший благодаря неукротимому нраву и непревзойденному мастерству в боевых искусствах любовь и восхищение многих, но также злобу и ненависть со стороны некоторых, однажды попал в плен к своему непримиримому врагу — рогатому демону, бывшему некогда всего лишь буйволом великого мудреца Лао Цзы, но умудрившемуся в один прекрасный день сбежать из стойла и приобрести сверхъестественные способности, похитив у безмятежно спавшего хозяина магический алмаз.

Многократно потерпев поражение в рукопашных схватках, рогатый демон замыслил погубить непобедимого воина посредством обмана. Бес принял образ индийского торговца тканями и постучался в ворота дома Сунь Укуна, полагая, что тот, несмотря на всё свое совершенство, подобно любой другой обезьяне не сможет остаться равнодушным к ярким нарядам и блестящим предметам. Среди драгоценностей, которые фальшивый купец якобы выставил на продажу, был и алмаз Лао Цзы. Внутри камня находился прекрасный замок, рассмотреть который можно было, только поднеся кристалл к самым глазам. Однако всякий, кто это делал, волшебным образом попадал внутрь алмазного дворца и вынужден был оставаться пленником до тех пор, пока хозяин самоцвета не соизволит освободить несчастного при помощи особых заклинаний.

Расчеты демона полностью оправдались. Сунь Укун, едва обнаружив волшебный камень, принялся, цокая языком и прищуриваясь, рассматривать алмаз со всех сторон и наконец поднес его к самым глазам, пытаясь разглядеть дворец внутри. В то же мгновение царь обезьян исчез, а рогатый демон, приняв свой обычный ужасный облик, зажал камень в кулаке и перенесся по воздуху в свою берлогу. Вначале он просто хотел убить Сунь Укуна, предварительно подвергнув того жестоким истязаниям и пыткам. Потом, однако, бес рассудил, что месть покажется слаще, если свершится именем правосудия. С этой целью он разослал послания, извещающие о пленении Сунь Укуна, всем тем, кто так или иначе считал себя обиженным царем обезьян — морским драконам, у которых знаменитый воитель некогда похитил волшебный посох Цзиньгубан; повелителю ада, в чьих владениях Сунь Укун учинил скандал и залил чернилами многие страницы книги учета мертвых душ, так что стало совершенно непонятно, кто жив, а кто умер;  повелителю неба, у которого царь обезьян некогда служил конюхом, но, обидевшись на недостаточно уважительное к себе отношение, разрушил конюшни и выпустил всех коней свободно пастись на облаках. Жалобщики помельче тоже получили письма, и вскоре перед берлогой рогатого демона собралась внушительная толпа, требующая примерного наказания Сунь Укуна.

По знаку повелителя неба бес произнес освободительное заклинание, и, как только царь обезьян выпал из магического кристалла, все присутствующие набросились на него и заковали несчастного в цепи, причем знаменитый воитель даже не попытался оказать сопротивление, ибо оказался мертвецки пьян. Повелитель неба, возмущенный отношением обвиняемого к суду, приказал немедленно казнить пленника. Однако, ко всеобщему изумлению и ужасу, ни четвертование, ни удушение, ни сжигание на костре, ни прочие способы умерщвления не оказали на Сунь Укуна никакого воздействия. Немало озадаченный, повелитель неба приказал привести к нему протрезвевшего царя обезьян и потребовал объяснить причины столь удивительной неуязвимости.

Но Сунь Укун и сам ничего не понимал. Он помнил, что, обнаружив себя внутри алмазного дворца и догадавшись, что стал жертвой обмана, стал думать о наилучшем способе подготовиться к неизбежной смерти. Погруженный в размышления, он слонялся по залам дворца, пока не спустился в подвал, где нашел целые горы из заплесневевших бутылок с редкими винами и напитками покрепче. Тут-то ему и пришла в голову мысль, что оставшуюся жизнь лучше всего употребить на познание  вкуса как можно большего количества хмельных напитков. Он немедленно приступил к исполнению этого намерения и помнил только, что откупоривал бутылки одну за другой, выливая их содержимое себе в глотку, пока не свалился и уснул.

Неудовлетворенный ответом, повелитель неба послал за Лао Цзы, надеясь, что тот сумеет объяснить происходящее. Мудрец сразу же узнал магический кристалл, который уже много лет полагал бесследно пропавшим, и объяснил, что создал алмазный дворец как место отдохновения от мирских сует, где удобно предаваться философским размышлениям. Известно, что хорошее вино освобождает разум, поэтому Лао Цзы собрал в подвале дворца образцы самых лучших напитков. Была там и большая бутыль эликсира бессмертия, которую, видимо, опорожнил Сунь Укун, сделавшийся вследствие этого неуязвимым.

— В таком случае, — задумчиво произнес повелитель неба, — наилучшим решением будет направить преступника в ад живьем и навечно там заточить.

— Дудки! — воскликнул повелитель ада, хорошо помнивший погром, учиненный царем обезьян во время прошлого визита в подземный мир. — В аду должны находиться мертвые, а не бессмертные. Можете держать мерзавца в раю, если есть охота.

— Пребывание в раю является наградой, а не наказанием, — продолжал урезонивать повелитель неба, но властелин ада оставался непреклонен.

— Ну что ж, — воскликнул повелитель неба, устав спорить, — в конце концов, мне лично этот прохвост навредил менее всего, поэтому пусть убирается на все четыре стороны! Суд окончен!

— Это самое мудрое решение в создавшихся обстоятельствах, — согласился Лао Цзы. — Но для торжества справедливости нужно сделать еще кое-что.

С этими словами мудрец произнес заклинание, заставившее рогатого демона вернуться в свое изначальное состояние и вновь стать обыкновенным буйволом, которому слуга Лао-Цзы накинул на шею веревку и отвел в стойло. Демона многие недолюбливали за бычьи манеры, и никто особенно не огорчился его судьбой. А царя обезьян отпустили на свободу, и он впоследствии совершил еще немало подвигов.

— Итак, — заключила рассказ Цветок Радости, — тот поступает наилучшим образом, кто предается утехам до самого мгновения смерти. Я ведь знаю, о благородный господин, что больше всего на свете ты жаждешь познать радости любви в моих объятьях. Не настало ли время осуществления мечты, ведь повелитель Ци мертв и ты никому уже не должен меня дарить?

Не дожидаясь ответа, девушка принялась целовать Отца Мудрости, щекотать языком шею, покусывать мочки ушей, не забывая при этом развязывать одну за другой тесемки и расстегивать пуговицы на платье полководца, так что вскоре он оказался совершенно голым. Цветок Радости тоже сбросила одежду, и двое предались сладострастию с таким неистовством, что их восклицания и стоны слышались далеко за пределами дворцового сада.

В это время войска мятежников подошли к стенам города, и их предводитель с удивлением обнаружил, что город совершенно не укреплен, на стенах не видно солдат и даже ворота не заперты. Поразмыслив, командующий армией повстанцев пришел к выводу, что Отец Мудрости, видимо, хочет заманить мятежников в город, чтобы затем неожиданно напасть на них и уничтожить. Тогда командир повстанцев приказал своим лучшим шпионам незаметно пробраться за городские стены и разведать, где именно прячутся войска Отца Мудрости. Через несколько часов шпионы вернулись и доложили, что горожане ведут себя так, будто и не подозревают о готовящемся штурме, а прославленный полководец вместо того, чтобы руководить оборонными мероприятиями, предается страстным утехам с юной наложницей.

— Известен ли хотя бы один случай, когда Отец Мудрости был захвачен врагом врасплох? — обратился предводитель мятежников к своим офицерам, и те в один голос заявили, что не слышали ни о чем подобном, ибо знаменитый военачальник всегда оказывался предусмотрительнее своих противников.

— Значит, если мы войдем в город, то, скорее всего, падем жертвой неизвестной стратагемы, ибо чем меньше мы понимаем образ мыслей врага, тем более опасны для нас его действия, — глубокомысленно проговорил предводитель мятежников и приказал отступить как можно дальше от стен города.

На следующее утро Отец Мудрости лежал обессиленный на берегу пруда в объятьях Цветка Радости, когда примчался гонец с вестью о чудесном избавлении от смертельной опасности. Полководец воспользовался передышкой, дабы собрать под свои знамена противников мятежа, после чего выступил навстречу повстанцам и наголову разбил их. Так как со смертью прежнего монарха прервалась законная династия, народ Ци провозгласил Отца Мудрости царем. Он прожил долгую жизнь и мудро правил, всегда обсуждая дела государства с Цветком Радости, которая стала его любимой женой. Ночью и в минуты дневного отдыха царственные супруги предавались любовным утехам, торопясь насладиться друг другом, словно они жили последний день. Ведь, как сказал древний поэт, человек не знает, что произойдет с ним завтра:

Был ты в опале вчера, сегодня же носишь венец.
Горных достигнув вершин, катишься вниз кувырком.
Планов далеких не строй, но научись, наконец,
Жить лишь сегодняшним днем, как дровосек с рыбаком.

***

— Воистину поучителен твой рассказ, о сын мой! — воскликнул Шахрияр. — Не удивительно ли, что Аллах дарует столь глубокую мудрость язычникам, не ведающим истины?!

— Если бы Аллах лишил язычников мудрости, то лишил бы их и надежды познать истину, а этого Господь в милосердии своем допустить не может, — ответила Шахразада.

— Так или иначе, — сказал царь, — жаль, что столь интересная сказка завершилась.

— О батюшка! — воскликнул средний сын. — Если эта история показалась тебе интересной, то что же ты скажешь о той, что собираюсь рассказать я!

— Твою повесть мы с охотой выслушаем завтра, ибо день прошел и всем пора отдохнуть, — сказал Шахрияр.

Возблагодарив Аллаха, все присутствующие разбрелись по опочивальням, предвкушая удовольствие от завтрашнего рассказа.