Балконная дверь осторожно приоткрылась, убедилась, что за ней никто не следит, и распахнулась настежь. Резко, даже обрадованно. Ветер выгнул дугой занавес, прорвался внутрь и загулял по комнате, разгоняя сигаретный дым, шурша страницами пожелтевших журналов. Журналы были занимательные, с древними фантастическими рассказами, таких он не видел.

— Стас! — скрипучим голосом возмутился седой старик. — Дверь прикрой! Разнесёт же всё!

Молодой человек, не вставая из-за стола, вытянул длинную ногу в модно флуоресцирующих джинсах и резко толкнул дверь. Дверь испуганно захлопнулась, но тут же стала открываться снова. Стас нагнулся, снял с ноги тапочек, ловким движением затолкал его под дверь. Та попыталась было продолжить движение с новой нагрузкой, не смогла и обиженно застыла.

— Во! — объявил Стас. — Что значит высшее образование! Правда, дед?

— Лень, как двигатель прогресса? — грустно усмехнулся старик. — У вас теперь только это и осталось. Ох, прошу прощения, забыл — ещё деньги.

— Да ладно, дед! Не бухти. Давай лучше ещё за тебя дёрнем. Семьдесят пять лет! — Стас восхищённо поцокал языком. — Кошмар! Нам столько не прожить! Твоё здоровье, Иван Петрович!
Иван Петрович медленно выпил водку, закусил маринованным грибком, пригладил ещё густые волосы и полез за сигаретами. Стас быстро сдвинул пачку на край стола.

— Не надо, дед! У тебя же сердце.

— Сам знаю, что у меня! — рявкнул Иван Петрович и неожиданно резким движением достал пачку. Закурил. — Учить ещё меня будет…

Голос его стал ворчливым.

— Столько не прожить, говоришь? А почему, внучек?

Стас пожал плечами.

— Стрессы, экология, даже жратвы реальной не осталось, — он ехидно улыбнулся. — Сами всё слопали нормальное, а нам… Отстойное наследство вы нам оставили, дед.

Иван Петрович крякнул, полез к бутылке. Внук оказался быстрее — бутылка тоже перекочевала на край стола. Дед обиженно надулся, забарабанил пальцами по столу — думал.

— А вот какого чёрта, Стасик, ты вообще сегодня припёрся? — спросил он почти ласково. — День рождения у меня завтра. Или склероз уже у тебя…от плохой экологии?

Стас на тщательно подготовленный подкол не отреагировал.

— Да фнаю я, — сказал он с набитым ртом. — Чёрт, фто за мясо? Одни верёвки! Я завтра, дед, не могу. В Лондон лечу.

— На шпопик?

— Шопинг, — засмеялся Стас. — Не, по работе.

Иван Петрович удивился, но сдаваться не собирался.

— По работе?.. — недоверчиво протянул он. — Так ты ж у нас этот… офисный криль. Что у них своего нет?

Внук и теперь не обиделся.

— Не криль, а планктон. И вообще, ты хоть знаешь, где я работаю?

— Что планктон, что криль, — проворчал Иван Петрович, — всё одно болото. Откуда мне знать, ты же не заходишь, совсем деда забыл. В офисе бумажки в гербарий складываешь?

— А вот и не угадал! — засмеялся Стас. — Дед, я тебя поздравляю: твой внук — ведущий научный сотрудник в очень крутой фирме.

На мгновение дед забыл про лицо, и стало видно, что он удивлён. Приятно удивлён. Стас довольно хмыкнул. Рано.

— В фирме? — скривился дед. — И что ж может делать в фирме ведущий научный сотрудник? Научно обосновывает, как получше обдурить население? А может вы… да, точно, вы, наверное, разрабатываете многоразовую туалетную бумагу? На наночастицах Или, антицеллюлитный лифчик с регулируемым либидо? А, Стасик?

На этот раз он почти пробил беспечную весёлость внука. Стас взъерошил сине-красный ежик на голове, молча налил полную рюмку себе и на донышко — деду. Иван Петрович решил пока не возражать. Выпили. Помолчали.

— Вот ты прикалываешься, — наконец, сказал Стас. — Конечно, кто мы для тебя? Хапнуть, продать, устроиться на халявное место и балдеть до усёру…

— Волосы люминесцентной краской красить, в член чип вставлять…

— Подожди! — перебил Стас. — Да подожди ты! А может, то, что я сейчас делаю, перевернёт мир? По-сущему.

— Что?

— По-настоящему. Как вы когда-то мечтали.

— Ты это… — тихо сказал дед. — Ты так не шути.

Назойливо зазвонил телефон. Стас резко, даже зло вытащил его из кармана, выключил, бросил на стол. Изящная плоская коробочка скользнула по скатерти и с недовольным стоном уткнулась в бутылку.

— Я не шучу, дед, — так же тихо сказал Стас. — Думаешь, нас, молодых, ничего уже не интересует, кроме удовольствий? Думаешь, нам бы только балдеть?.. Что только вы могли? А!..

От недавнего спокойствия Стаса не осталось и следа. Он то хватал себя за торчащую в ухе серьгу-приёмник, то чесал сине-красный затылок, то просто подпрыгивал на стуле. Как будто собирался взлететь. Иван Петрович смотрел на него с интересом. Наконец, Стас схватил бутылку, налил себе рюмку.

— И мне! — тут же скомандовал дед. — Давай, давай, нечего на меня так смотреть! Да я ещё вас, молодых, перепью. Что вы понимаете? Вот, помню, в семьдесят четвёртом году… Или, подожди… Когда же это было? Нет, пожалуй, всё же в семьдесят пятом. Взяли мы с… Как же его звали? Ну этот, как его… Подожди, подожди…

Стас налил вторую рюмку, подвинул деду, чокнулся.

— За науку!

— Подожди, подожди, ну этот, как же его… — всё не мог успокоиться дед. — Ладно, чёрт с ним. За науку!

Выпил, скривился, запил газировкой и объявил:

— Аминь!

— Почему? — Стас от удивления налил ещё.

— Потому! — дед подозрительно понюхал водку, отхлебнул, скривился ещё сильнее. — Вот же гадость, даже водку делать разучились, а ты «наука»! Наука давно скончалась. Фу, мерзость!..
Дед выцедил рюмку, проворно дотянулся до сигарет.

— Ну вот скажи-ка, дружок, — к потолку радостно поплыл табачный дым, — что такого глобального придумали за последние лет сорок, а?

— Ну как?.. — не сразу нашёлся Стас.

— А никак! Мягко говоря, ни хрена не придумали. Даже то, что было похерили к чёрту. Недавно на детской площадке с пацанёнком одним поспорил. Я ему: « Спорим, что сорок лет назад пассажирские самолёты быстрей звука летали?». А он мне: «Гонишь, дед!». Понял? Они даже представить такого не могут. — Иван Петрович пренебрежительно махнул рукой. — Наливай!

— Подожди, дед, нельзя же так. Да, открытия в науке совершаются не каждый день, а уж практическое применение всегда отстаёт…

— «Отстаёт», — презрительно передразнил дед. — Вот именно «отстаёт». Всё, что сегодня применяется, изобретено пятьдесят, а то и сто лет назад. Телевидение, космос, транспорт, оружие, технологии, философские и научные концепции, даже компьютер и Интернет ваш. А вы разве что по мелочам прибавляете — пультик к телику там или ещё что. Присосались и «улучшаете».

Как паразиты.

— Мобильники.

— А? Так и знал! Вот единственное. А не маловато ли, Стасик? Миллиарды денег, вся мощь человечества — а на выходе один единственный сотовый телефон. Тоже мне, гордость великая!

А, нет, подожди, мы же с тобой совсем забыли про настоящие открытия современной науки. Давай уж, перечисляй. Только давай ещё по одной. Будешь перечислять? Тогда я.

Иван Петрович уже сам налил себе водки, выпил, не кривясь, и принялся загибать пальцы.

— Увеличение сисек и удлинение члена. Вживление в мозг чипа с калькулятором — чтоб, значит, таблицу умножения не забывать. Трусы с электроподогревом. Таблетки, чтоб собственное дерьмо фиалками пахло. Чипы для гениталий. Чтоб, понимаешь, каждый мог стать «профессионалом». Да… А автоматические сортиры, которые улавливают желания хозяина? Вот это высота научного гения! Жратва, которая не тухнет сорок лет. Смайлики… Хватит?

— Смайлики тебе чем не угодили?

— Потому что — эрзац! Всё теперь эрзац. Смайлики вместо слов, вибраторы — вместо любви, а вместо науки… Науку теперь финансирует индустрия, а им лишь бы продать. А! — дед махнул рукой и полез за бутылкой. — А ты говоришь «о чем вы мечтали»… Не трожь! О чем мы мечтали, всё похерено, всё обменено на «умные» туалеты и силиконовые сиськи. Океан не освоили, рак не победили, в космосе застряли, не выехав «со двора». Даже на Марс не слетали.

— А роботы? — странным голосом спросил Стас.

Дед поперхнулся, яростно, словно хотел засунуть кляп, вытер рот салфеткой и вперил во внука тяжёлый взгляд.

— Помнишь, как ты мне в детстве про роботов рассказывал? На ночь? Вместо сказки? Помнишь, дед?

— Не надо… — промычал Иван Петрович, пытаясь сморгнуть слезу.

— Я ж ничего другого потом и слушать не хотел. Мама мне про Кащея, а я реву — про роботов требую. А помнишь, как я в детском саду наизусть три закона роботехники рассказывал? Пацаны в рот смотрели. А в школе?.. Я ж уверен был, что ещё чуть-чуть, ещё несколько лет — и всё так и будет. Как ты рассказывал. Как в твоих книгах читал, как у Азимова.

— Я тоже… — слёзы застилали глаза, но Ивану Петровичу почему-то уже не было стыдно. — Задурил я тебе голову, старый дурак. Нет бы, как все, про Гарри Поттера читать. Извини, внук.

— За что?

— Нет никаких роботов, — устало сказал дед. — Нет, не было, и теперь уж никогда не будет. Не сбылась сказка.

За столом повисло молчание. Иван Петрович смотрел повлажневшими глазами куда-то вдаль и грустно улыбался. Старческие складки разгладились, глаза помолодели. Стас, наоборот, напряжённо думал. Тарабанил пальцами по столу, временами бросал быстрые взгляды на деда. Наконец, ещё раз интенсивно почесал красно-синюю светящуюся шевелюру и решился.

— Дед, а давай ещё выпьем? По полной!

— Наливай! — махнул рукой Иван Петрович. Язык у него уже немного заплетался. — Ты понимаешь, Стас… Это же какая мечта была, понимаешь? Нет, ты скажи?

— Понимаю.

— «По-ни-маю!» Ни хрена ты не понимаешь! Ты маленький был, вот такой, — дед раздвинул руки сантиметров на десять. — Не понимал. А мы? Мы же верили! Предошу… предочу…

Пред-ощу-ща-ли! Золотой век предошу…предочу… Ждали! И что? Где Золотой век? Где? — дед посмотрел по сторонам, заглянул под стол, затем вывернул громадную дулю и сунул Стасу под нос. — А вот! Вот тебе Золотой век, вот тебе космос. Вот тебе мои любимые роботы! Нет роботов. Наврали, сказочники!

— А если не наврали? — очень тихо и очень серьёзно спросил Стас.

— Фу! — под носом у внука появилась вторая дуля. — Дурак! Ты куда?

— Я сейчас, — сказал Стас, вставая. — К машине сбегаю, пять минут. Только не засни дед. Обещаешь?

— Фу! — презрительно сказал дед. — Да я в шестьдесят девятом…

Проснулся он от хлопка двери. Несколько минут сидел, ничего не соображая, пытался сбросить остатки мимолетного старческого сна. Во сне он был молодым, даже молодцеватым космонавтом, принимающим экзамены у новеньких, сверкающих роботов. Что-то там ещё было с этими роботами… Что-то не так. Нет, не вспомнить. Иван Петрович тряхнул головой, налил себе полрюмки.

— Стас? Это ты?

В прихожей что-то зашуршало, упало, опять зашуршало. Потом голос Стаса произнёс что-то типа: «Умничка!». А потом… Потом раздался ещё один голос. Вернее, голосок.

Иван Петрович удивился. Ещё раз окликнул внука, затем быстренько выпил рюмку, зачем-то взял со стола нож и пошаркал в прихожую.

Конечно, это был Стас. Кто же ещё? Но не один. Рядом с внуком в странно напряжённой позе стояла женщина. Или девушка. Или… Иван Петрович сглотнул, непроизвольно втянул живот и попробовал распрямить спину. На миг мелькнула спасительная мысль, что он ещё не проснулся и это сон. Ведь не бывает же. Не бывает?

Таких красавиц в реальной жизни он не видел никогда. Ни разу за долгие семьдесят пять лет.

Льющийся на плечи водопад светлых волос. Точёная, как у экзотической статуэтки, шея. Матовая, до неправдоподобия гладкая кожа. Фигура…

Красавица взмахнула ресницами, стрельнула зелёными, как океан под полуденным солнцем, глазами, и мысли из головы Ивана Петровича исчезли окончательно. Его словно утягивало в Марианскую впадину, а там… А там!..

— Дед! — пробился издалека насмешливый голос. — Ау! Ты живой, дед?

Иван Петрович судорожно вздохнул и попробовал вынырнуть.

— Ээ-э, — сказал он. — Аа… Кх-х… Здрасти!

— Вот это красноречие! — засмеялся Стас. — Дед, а ты, оказывается, ещё вполне, вот уж не думал. Лиза, познакомься с мужчиной!

— Я — Лиза, — пропело создание, выставив ножку, и Иван Петрович опять чуть не отключился. — Мне нравишься. Очень приятно!

— Э-ээ, — несколько ошарашено пробормотал дед, — мне тоже… очень. А вы, наверное, ээ-э… подруга Станислава?

— Я не знаю, — сказала Лиза. — Нужна полная установка. Нет, не полная, а…

Она задумалась. Громадные глаза распахнулись ещё шире, кофточка на груди натянулась так, что пуговицы, казалось, сейчас так и брызнут в разные стороны. Иван Петрович поневоле опустил взгляд, не в силах пропустить такой момент.

— Вспомнила!

Одна пуговичка всё-таки не выдержала и расстегнулась. Жаль, что только одна.

— Вспомнила! Нужна полная подтверждённая установка. Стас говорит, что без неё не считается, — Лиза вздохнула, на дне зелёных глаз плеснулось удивление. — Почему не считается? Говорил же, что со мной хорошо. Стас?

Иван Петрович несколько оторопел. Конечно, и внук иногда начинал изъясняться так, что понять было трудно. Вроде бы, по-русски, а вроде бы, и нет. Бывало. Но всё же не так. Что же она сказала?

— Лиза! — отрывисто скомандовал Стас. — Помолчи! Дед, тебе, что пятнадцать лет? Приглядись — неужели ничего не замечаешь?

Приглядись! Иван Петрович хотел сказать, что нечего так разговаривать со старшими. Кстати, с женщинами тоже. Взял моду! Ишь ты — « неужели ничего не замечаешь»? А что он должен заметить? Ноги? Глаза? Бархатную кожу? У его Вероники тоже когда-то такая была. Сто лет назад, когда им было по шестнадцать. Хотя… Ну, почти такая. Ну и что?

— Йес, — удовлетворённо выдохнул Стас. — Лизонька, а поведай-ка нам свой секрет. Помнишь, я тебе рассказывал?

— Помню! — как ребёнок обрадовалась Лиза и опять повернула к деду зелёные глазища. — Знаешь, у меня ещё имя есть. Айджиаэм. Правда красивое? Знаешь, что оно значит? Не догадываешься? — Лиза лукаво улыбнулась. — Это аббре-ви-а-тура. IGRM. Сказать, как расшифровывается? The Ideal Girlfriend for the Real Man.1 Только это общее имя, а Лиза…

В ушах зашумело, и больше Иван Петрович ничего не слышал. Он посмотрел на довольного как таракан внука, на продолжающую тараторить Лизу, — или как там её теперь? — сгорбился и шаркающей походкой поплёлся в комнату. Кажется, там оставалась ещё водка.

Водка осталась.

— Дед, — сел напротив Стас. — Ну, чего ты так? А, дед?

Голос у внука был мягким, но выглядел он скорее удивлённым, чем участливым. Как ни странно, именно это и удержало Ивана Петровича от взрыва. Не понять, подумал он. Ничего им теперь не понять. Другой мир. Эх…

В комнату вошла Лиза. Даже не вошла, явилась. Плавно. Ни звука шагов, ни колыхания воздуха. Казалось, что она не шла, а парила, еле касаясь ступнями пола. Легко. Бесшумно. Обычно говорят, «как кошка». Но тут не то — так кошки не ходят. Даже кошки, не то что люди. И эта улыбка, постоянная улыбка на лице. На лице?

— Ты зачем её притащил? — прорычал Иван Петрович. — Научились, да? Молодцы! Сначала бабы надувные… Неинтересно! Поднапряглись, мозги подключили, финансы. На такое дело же денег не жалко, да? Без этого же человечеству никак, правда, внучек? Молодцы, молодцы… Это же тебе не какая-то там девка надувная, это…

Он налил себе ещё рюмку, выпил. Шумно выдохнул и закричал, разбрызгивая слюни:

— На хрен? На хрен ты её припёр? Игрушку свою постельную! Шлюху сексуальную! Похвастать? Считай, удалось. Я сражён. Молодые «учёные» сконструировали ходячую вагину с компьютерным чипом в башке. Да пошли вы!..

— Это не чип, — сказал Стас. — Это мозг. Вот такие дела, дед.

Сказал тихо, но Иван Петрович сразу сник. Посмотрел на Лизу: та с интересом оглядывалась по сторонам. На лице неизменная улыбка, глаза широко открыты, на шее еле заметно пульсирует жилка.

— Мозг… — проворчал Иван Петрович. — И что он умеет, твой мозг? Раздвигать колени? Имитировать оргазм? Для этого же её сделали, скажешь, нет?

— Не скажу, — спокойно подтвердил Стас. — Для этого. И всё это она умеет делать прекрасно, можешь поверить. Видишь, я честен. Но тогда уж и ты, дед. Ты ж учёный, как-никак.

— «Как-никак»… — буркнул дед.

— Ну, извини, — чуть улыбнулся Стас. — Лиза, хочешь телик посмотреть?

Лиза радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Схватила пульт и стала нажимать на кнопки. Нигде особо подолгу не останавливалась, прыгала с программы на программу. Нашла музыку, остановилась, постукивая в такт ножкой и качая головой. Иван Петрович смотрел на неё, не отрываясь. Она, похоже, почувствовала, повернулась, улыбнулась и снова уставилась в телевизор. Волосы взметаются светлым водопадом, в глазах восторг. Непосредственный, как у ребёнка. Настоящий.

— О-ля-ля, — тихонько запела Лиза.

— Чип? — шёпотом засмеялся Стас. — Понимаешь, дед, они попали в ловушку. Хотели создать идеального робота-любовницу. Сначала Real Doll, которые практически ничего не могли, но на ощупь мало отличались от настоящих тёлок.2 Искусственный скелет на шарнирах и гипоалергенный силикон. Мало. Потом их «научили» распознавать движения, поворачивать голову, даже поддерживать разговор. И ты прав — первым делом их «научили» симулировать оргазм. Но всё это было не то, клиент не хотел механическую имитацию, клиент жаждал настоящего. Желание клиента, сам понимаешь, закон. Вот им и пришлось… Это уже не «игрушка», дед, это андроид.

«Андроид» сидела на краешке кресла, постукивала самой настоящей ножкой и самозабвенно впитывала музыку.

— Что у неё за мозг? — спросил Иван Петрович. — Нейрокомьютер?

— Потом, — отмахнулся Стас. Теперь он говорил быстро, возбуждённо, глаза горели. — Понимаешь, они вляпались. Попались! Хотели сделать идеальную шлюху на заказ… « Сколько, вы говорите, в талии? О, у вас прекрасный вкус! А грудь? Замечательно! Волосы, глаза? Характер? Теперь давайте уточним расположение эрогенных зон». Козлы! Они даже не поняли, что сотворили. Вернее, уверены, что смогут «держать ситуацию под контролем», выпуская стандартные экземпляры с минимальным набором программ.

— Не смогут?

— Не смогут! — рявкнул Стас.

Лиза на секунду оторвалась от телевизора, помахала ему рукой.

— Не смогут! — чуть тише повтори Стас. — Лиза у меня месяц. Мне… э-э… полагается… Неважно. Она даже говорить почти не умела, а сейчас… — он засмеялся, взмахнул рукой, едва не сбив со стола бокал. — А сейчас ты её за человека принял. Месяц, всего месяц, дед! Потрясающее усвоение информации. И ты знаешь, это не программирование и не запоминание, нет. Это импринтинг, дед. Самый настоящий импринтинг — информация впечатывается в мозг, как у трёхлетнего ребёнка. Понимаешь, что это значит, что можно сделать? Это же твой Азимов, даже лучше. Понимаешь?

— По-ни-ма-ешь? — пропела Лиза.

«Только не увлекаться, — подумал Иван Петрович, — только не дать себя увлечь. Тебе, в конце концов, не пятнадцать лет. И даже не пятьдесят. Спокойно».

— Стасик, — сказал он вслух. — Мальчик, ты увлекаешься. Ничего не выйдет. Куда тебе против фирмы, против всего мира? Они поймут. И примут меры… Подожди! Не знаю, какие, не знаю как, но такого они не допустят. Одно дело робот-шлюха, даже андроид-любовница. Это понятно, это прибыль, деньги. Но настоящий робот, как у Азимова… Кому это надо? Не выйдет.

— А если?

Иван Петрович всмотрелся в горящие глаза внука, открыл рот, чтоб сказать что-нибудь веско-язвительное, и… Слова не шли. Вместо убийственных доводов из глубин подсознания поднимался страх. Странный какой-то страх — радостный. Очень хотелось верить. Не смотря ни на что верить. Верить, и будь что будет. О, боже мой, да что же это такое!

— Дед?

— Сейчас, — прошептал Иван Петрович. Он уже взял себя в руки, только голос дрожал. — А если выйдет, тогда ещё хуже. Подожди-подожди внучок, не перебивай! Если выйдет, тогда нам всем вообще хана. Ты думаешь человечество, получив в руки такой «рычаг», бросится устаивать на Земле «Золотой век»? Не смеши! Знаешь, каким он будет, этот «Золотой век»? Если уже сейчас никто ни хрена работать не хочет, то тогда и думать разучатся. Зачем? Пусть они, — Иван Петрович кивнул на Лизу. — Они ж научатся? И работать, и думать, и трахаться. Всё по высшему классу, и всё бесплатно. Мечта!.. Вот как будет, Стасик. Поздно.

— Что поздно?

— Всё. Человечество уже ни на что не годно. Сдулся шарик.

— Ты пессимист, дед, — сказал внук. — Но ты не прав.

— Я реалист, — поправил дед. — И я прав.

— Посмотрим, — встал Стас. — Ладно, дед, мне в аэропорт пора. Лиза, веди себя хорошо. Пока!

— Как? — растерялся Иван Петрович. — Разве?.. Что мне с ней?..

— Ничего не надо делать,— успокоил внук из дверей. — Да не парься ты! Всего три дня. Она готовить умеет, убирать.

— Я вкусно готовлю, — похвастала Лиза.

— И искупать сможет, — улыбнулся Стас. — Всё, дед, мне пора!

Дверь закрылась, по лестнице прозвучали быстрые шаги.

— Вот, зараза, — беззлобно ругнулся дед. — И зачем меня купать, я и сам… Да и не сможет она такую тушу поднять.

— Сможет, — объявила Лиза. — Я могу поднять триста пятьдесят килограммов на высоту две тысячи сто сорок два миллиметра. Можно я тебя буду дедом звать?

Стас появился ровно через три дня. Открыл дверь своим ключом, прислушался. В квартире было тихо, только из спальни доносился приглушённый говор. Он осторожно подошёл, притаился в дверях. Лиза, конечно, услышала, повернулась, но Стас приложил палец к губам, сделал строгие глаза. Она поняла.

Дед лежал на диване, в любимой пижаме. Лиза сидела рядом в каком-то совершенно невообразимом халате. Уютно урчал кондиционер, чуть заметно светился ночник: дед не любил спать в темноте.

— Ты слушаешь? — чуть ворчливо спросил дед. — Или спишь?

— Мне не нужно спать. Ты знаешь.

— Знаю. Спать тебе не нужно, плакать ты не умеешь.

— Я не хочу плакать.

— Всякий человек должен уметь плакать, — пробурчал дед. — Даже андроид.

— Ладно, — легко согласилась Лиза. — Просто я не понимаю, зачем. И спать зачем. Мне только интересно, как это, когда снится сон. Я бы хотела…

— Ты будешь слушать? — голос у деда подозрительно дрогнул. — В общем, люди в том мире были умнее и смелее, и хотели они большего. Им было тесно на Земле, они рвались в Дальний Космос. А Дальний Космос это такая штука, девочка… Короче, им потребовались помощники и…

— И они сделали роботов! — радостно подхватила Лиза. — Правильно?

— Правильно, — дед помолчал. — Роботы у них были замечательные. Умные, умелые, рассудительные. Настоящие помощники. И верные. А почему?

— Знаю, — голосом первой ученицы сказала Лиза. — У них были Законы роботехники.

— Умница! — похвалил дед. — Ну-ка, как звучал Первый Закон?

— Первый Закон, — нараспев начала Лиза. — Робот не может причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтоб человеку был причинен вред.

— Умница! А второй?

— Второй я тоже знаю. Я вот думаю… — Лиза смахнула со лба светлую прядь. — Вред — это что? Любой?

— Любой!

— Значит, когда тебе хочется, а ты не можешь — это тоже вред? И я не должна своим бездействием такого допустить, правильно? — она подумала и сама себе ответила. — Правильно. Значит, правильно я вчера сделала? Ну, когда я тебе…

— Лиза, — перебил Иван Петрович. — Давай не будем об этом.

Голос деда звучал смущённо. Стас готов был поклясться, что даже в темноте видел, как тот покраснел. Ого, вот это дед! Семьдесят пять лет! Однако… Молодец, Лиза!

— Знаешь, девочка, — тихо сказал дед. — Может, я действительно стал стар, не понимаю? Не понимаю, что сейчас такое время и по-другому уже невозможно. Может, прав Стас, и всё ёщё будет? Даже вот так, через э-э… Мы научим тебя всему, и ты станешь настоящим чело… роботом. Как в тех книжках, — дед подумал. — Даже лучше! И мы ещё всё сможем. Настоящего, не то, что сейчас. Всё, о чём мечтали. И «Золотой Век», и «Полдень». Мир-в котором-хочется-жить. И Космос… Лиза, ты хочешь в космос?

— Не знаю, — протянула Лиза. — А ты там будешь?

— Вряд ли.

— А Стас?

— Стас? Стас, возможно, будет.

— Ну тогда… Может быть. Я хочу, чтоб всё было хорошо.

— Так и будет, — не очень твёрдо уверил дед. — Наверное. А пока…Пока повтори-ка ты Второй и Третий Законы роботехники. На всякий случай.

________________________________________

1 — Идеальная подруга для настоящего мужчины (англ.)
2 — Real Doll — настоящая кукла (англ.). Название первых примитивных секс-роботов начала 21-го века.