— Лис, девочка моя, как я выгляжу сзади?

— Ты выглядишь как девушка с картины "Путешественница", — помнишь, видели в журнале?

— О, ты мне льстишь. Зачёт.

Сказать-не сказать…

— Доченька… Мне есть, что сказать тебе…  Или, лучше глянь-ка, почитай:

«Хотите ли Вы жить в маленьком домике в лесу в горах на берегу моря?.. », — мам, что это?

Что это. Если б я знала! Я не знаю, как это понимать. Я не понимаю, что это происходит. И я не знаю, как мне дальше жить, что выбрать и куда бежать.

«Хотите ли Вы жить в маленьком домике в лесу в горах на берегу моря?.. Тогда приезжайте в Сингапур. Сегодня. Я вышлю Вам билет…» "Ну, началось", — подумала. — "Я брежу" Ну, чего ж в бреду не пообщаться...

«Откуда Вы знаете, что я ищу себе домик… только никак не могу определиться: хочу ли я в лесу или на берегу моря, чтоб с горы вид открывался… а откуда Вы знаете мой, пусть даже электронный, адрес?.. И, позвольте, в каких отношениях находятся Сингапур и горы?..»

…

… Да, боже мой, какая разница! Хочу! Конечно, хочу.

«20 марта Вы получите билет. Я буду ждать Вас в аэропорту. Вот Вам на случай мои документы и адрес гостиницы в Сингапуре. Там на Ваше имя будет забронирован номер. Я после покажу мой дом. Во Франции. И если Вам понравится — останетесь» (?)

… 20 марта… Почему 20 марта? что у нас сегодня? 16 февраля. Ок. я успею оправиться от произошедшего… что это было? Показалось? Приснилось воспаленному от переутомления сознанию? Да нет же, вот письмо, вот документы… копии… нет, надо поспать. Точка. Потом допишу эту курсовую бредятину про кризис среднего возраста с его гендерными особенностями. Есть ещё часа два на завершение. Успею. Надо отдохнуть…

Ей ничего не снилось. Её мозги, приняв горизонтальное положение рядом с компьютером, отключались мгновенно. Привычка спать от двух до четырех часов в сутки (иначе не успеть закончить начатое) не способствует приятным сновидениям. Да и не до сновидений, когда строго распределены все траты и требуется двадцать два часа в сутки непрерывной работы, чтобы эти траты покрыть… и времени на то, чтобы не то что встретиться с друзьями, с дочкой поговорить, а даже просто приготовить ей покушать — нет! «Боже, бедная моя девочка, на что я её обрекла своим разводом… Милая моя девочка… если б не она, и меня бы уже не было… и перед самым отключением мелькают надо лбом картинки прошлой жизни, вполне благополучной, если бы не дикая ревность, перекосившая равновесие отношений… а.. не думать. Спать.

Нет. Не приснилось. Боже ж мой, что ж я такого сделала, где засветилась… А. Ну, да. Девчонки пошутили, позвонили, повеселили: «Хватит, мол, страдать да убиваться. Мы разместили твоё фото на сайте знакомств, пройди по ссылке, глянь. И добавь ещё, кстати, фотографий. Можешь изменить пароль. Ага. Разместили. В рубрике «Мужчина ищет женщину». Супер. Только и успев подумать: «Может рубрику поменять?», удалила. Незачем. Глупости. В интернете только озабоченные да закомплексованные ужастики размещаются… Блог на мэйле не в счет. Я там с Татьяной познакомилась.

Они познакомились, когда, замученная собственными мытарствами, решила она спрятаться в интернете — ну где ещё спрятаться, как не на самом видном месте? Завела в отчаянии блог, потому как её тетрадочку тайную заветную, что вечно забывала она спрятать, всё время кто-то естественным образом прочитывал, предполагая, что это ж именно для него она забыла её спрятать… На следующий (наверное же) день тайного существования под невымышленным именем в Инете Татьяна со смешной аваторкой медвежонка, летящего на воздушных шариках, в комментариях к написанному уже не помнится чему, её именовала Маргаритой — о, это была лесть, тронувшая львиное сердце. И как-то незаметно не на шутку подружились, и даже решили встретиться. Ты приезжай ко мне в Париж, пригласила Татьяна. Ну, да (она подумала). А что ещё она могла подумать в ответ на предложение увидеть детскую мечту? Ну, да. Она всерьёз учила французский в школе, который ей давался как родной, с некоторой девичьей досадой понимая, что совершенно бесполезная отдача сил на это происходит. Но привычке своей делать всё всерьёз и с полной отдачей сил не изменяла. Позже, в институте, болтали они на уроках с преподавательницей, вызывавшей у неё зависть, в которой не могла она себе признаться в силу воспитания и склада характера, тем, что та была в Париже на стажировке… И почему она не поступала в иняз — отчаивалась она в такие минуты… Хотя отчаяние это было из рода самоосознаваемых, а потому быстроотметаемых ненужных страстей. Как и зависть, ревность, жадность… Она была сильная девочка. Она работала над собой.

— В Париж? Ты шутишь, конечно. Но шутка удачная.

— Я не шучу. А ты не думай ни о чем. Давай сейчас, сию минуту состряпаем с тобой намерение, остальное само сложится.

— Ну, да. Сейчас — самое время. Когда я разорилась, продала квартиру, вернулась к мужу, чтобы хоть где-то прописаться…

— Время оно всегда то самое, которое нужно. Не думай ни о чем. Просто захоти.

«Просто захоти. Ок. Ну, что я теряю? Ну, весело же! Просто. Захотела».

— Захотела, говорю.

— Ну, вот и ладушки. Увидимся.

… Сколько времени прошло с того? Полгода? Может быть… За эти полгода я успела съехать от бывшего мужа в съёмную квартиру, попытаться настроить (безуспешно) дело… Вернуть (ну, не могу я без него) и прогнать (и с ним невыносимо) Сашу… И приобщиться к интернету. Переехать в него с головой. 22 часа в сутки, чтобы не думать о себе, я думаю о курсовых и дипломных работах, а также прочих научных (!) трудах… И тут вдруг на тебе… что, согласиться? Да я уже, блин, ёлки-палки… что бы ещё вспомнить из незлобных ругательств, чтобы помогло очнуться? Перевоспалённые мозги. Не помогает. Ладно. Надо ещё поработать. Подумаю об этом… Нет, даже не завтра. 20 марта. Если получу билет…

— Мам… ты не удивишься, если я двадцатого марта в Сингапур улечу?

—… эк…куда?

— Мне тут предложение поступило… Ничего определенного сказать не могу, но… 20 марта скажу…

— Сингапур… о, господи, а где это?

— Да где-то в Малайзии. Я сама только в песенке слыхала…

«В бананово-лимонном Сингапуре, в бурррррррри…», — конечно, прописалось теперь в её голове… И стало путать мысли и слова её дипломно-курсовых работ. Чтобы успеть в срок, она не отходила от компьютера вообще. Чтобы спать недолго, семь дней в неделю засыпала, вытянувшись рядом, на полу, без подушки и матраца, только укрывшись одеялом — для её больного позвоночника от этого только польза будет, - убедила она себя. Двадцатого марта в электронном её ящике был билет. Она его разглядывала долго. Сон продолжался. Предстояло открыть визу, собрать вещи… у неё же даже чемодана нет… Однако, как во сне всё складывалось в самую последнюю минуту, и «проблемы», только нарисовавшись, таяли. Как во сне.

— Мам, я-таки уезжаю…

— Ты не боишься, милая моя…

— Мам, страшнее, чем тут, мне уже не будет…

— Ну, смотри. Ты, главное, не пропадай…

И уже 16 апреля. Ход времени никто не отменял. День вылета. Я в Москве. На вокзале ждет меня паспорт с визой. Всё, как во сне, в порядке и ничего не удивляет. Друг московский проводить не успевает. В пробке, как потом оказалось, застрял. Москва уже забита пробками. Ещё не так, как после, но уже забита. Прямо в аэропорту, уже пройдя регистрацию, я не сдержалась, пальнула в инет стишком:

Всё, ребят, я полетела,
На границе-рубеже
Нет ко мне никому дела.
Я потеряна уже...

…и что-то дальше там ещё про перепутанные весной-шутницей времени страницы… теперь уже не вспомнить, и подглядеть негде - уничтожен блог… А тогда, не чуя рук и ног, таскала она за собой по аэропорту тяжеленный чемодан, как будто бы надеясь, что кто-то всё-таки заметит, остановит… Нет. Нет никому дела до неё… Свободна… Невидима и свободна… Невидима и свободна…

Ох уж этот мне Булгаков… Что он понасочинял на сотню лет вперёд… А я — вся в многоточиях. Потому можно так выразиться, а можно и совсем напротив, наоборот даже. Можно. Теперь — можно. Потому что через вот уже с небольшим час я взлечу куда сама не знаю, и не знаю, приземлюсь ли. Я же не летала никогда. И всегда мечтала. Как в детстве — о недоступном и несбыточном домике для куклы. Как на лошадке покататься маленькой хотелось. На лошади-то хоть уже вот покаталась (подруга, приехавшая из Германии, вытащила на конную прогулку в районе местной конефермы), из домика выросла, а вот самолёт… и думать даже боялась. Сама бы ни за что не решилась. А бабушка мечтала, чтобы я была стюардессой… А куда поступать — не сказала. А куда поступать, чтобы быть стюардессой? И, главное, какой смысл, если в городе аэропорта нет… А то, что мама в другой город не отпустит — было уже ясно… Господи, что только в голову не придёт от страха перед неизвестностью…

Невозможно описать от первого лица ощущение полёта сорокалетней женщины, впервые погрузившейся на борт… Полёт проходил на высоте 10000 км, длился 10 часов. С перерывом на заправку в Абу-Даби. Где, конечно, два араба, не спавшие с прочими прямо на полу аэропорта, предлагали ей орешки (а как же), на которые она, при всех своих доверчивых глазах, не повелась. Здесь рассталась она с русской парой, летевшей на отдых в Эмираты, соседствующей первую половину пути и отвлекавшую от действия ужасающего коктейля высоты и чужого языка…

— Вы первый раз?? Так Вам же полагается шампанское!!

— О, нет, о, нет, и никому не говорите, пожалуйста! И без того я словно пьяная!

На восьмом часу лёту кожа стала сохнуть и шелушиться. Не самые приятные ощущения. Хорошо, что недолго осталось. Как до Бреста доехать. Приземление мы встретили аплодисментами, как и полагается встречать землю после долгого полёта на большом воздушном корабле. Интересно, кто и как будет встречать меня?

Да. Надо ж ещё встретить багаж… Сколько ж его надо ждать, это багаж… Но и без чемодана я не могу… Там и хоть и нехитрый, однако ж весь мой скарб. Я два часа его высматривала. Багаж. Мой чемодан, то есть. То есть не мой, но ставший на время моим. (его ж вернуть надо, чемодан-то! Боже мой, тут жизнь моя решается! О чем женщина думает?) И, слава богу, высмотрела. На этом успокоилась и тут же следующее беспокойство вспомнила: «Встречают ли?» (А я все беспокойства будто в ряд выстраиваю, чтобы не расслабляться. Как только решено одно, я словно доктор в очередь выкрикиваю: «Следующий!» — и следуют же!) Ладно. Адрес гостиницы у меня есть. Где выход? А… Встречают… Вот он… Кто встречает… «За vа?» — спросил, целуя в щёку — «Бонжур», — промямлила я ещё что-то в ответ на вопросы, которые посыпались чисто по-французски на ничего не понимающую, как оказалось, девушку…

— А… tu n'est parle pas franзais!
— Mais oui, j'ai te dire…

Открывает дверь аэропорт на выход… И поражает смесью жареного воздуха, настоянного на мёртвых цветах и китайского жаренья… Сколько? 35 градусов? — Я тебе говорил… — я такого никогда не знала… — ничего, ты привыкнешь…

Ничего себе, привыкнешь… к чему? Зачем? Что я наделала? Мама, я хочу домой!!!

Вместо дома увезли её в гостиницу и овладели всем, что было: мыслями, чувствами, (а больше у неё ничего и не было) заполнив потихоньку душу, приучая к себе, к новому размеру жизни на блюдечке с голубой каёмочкой…

Не привыкшая к безделью, днём стала она постирывать сорочки, гладить их, а вечером научилась «выходить в свет» — жарить-то картошку было не на чем, да и картошка, прямо скажем, здесь не водилась. А водились обезьяны по окраинам городка. Оказалась она в джунглях, мама! Хорошо, что можно было звонить домой хоть каждый день хоть сколько угодно, да висеть в интернете, заполняя блог "Моего мира" новыми впечатлениями, а то бы можно было двинуться рассудком. Однажды блог посетил тот самый, ну, который... без которого... ради которого... из-за которого... ай, сама во всем виновата, но, слава богу, не поверил написанному, решив, что двинулась-таки подружка от сидения в квартире, да и не запомнил собственного посещения. Проехали. Пришёл день, и её взяли на работу (познакомить)… Хочешь быть моим секретарём? Учи язык.

— Чего ты хочешь, дорогая? Делай всё, что ты захочешь! Читай, рисуй, пиши, гуляй, работай… только не изменяй мне. Я всё для тебя сделаю. Только не изменяй и не изменяйся никогда, прошу…

… ну надо же, чего товарищ захотел… ну, ладно, не изменяй. Понятно… но не меняйся… я ж каждые полгода меняюсь… как это - не меняться… как это? А, может я не поняла чего. Ладно. Поживем. Увидим.

— И вот же какой же ты, Сингапур, город льва… где-то я всё это видела… где-то, где-то… Я сама всё это и нарисовала. В детстве. На конкурсе «Как я буду жить в 2000 году» — тогда всё это казалось далёкой-предалёкой нереальностью. А если нереальность — можно думать всё, что ты захочешь. Ну, мы тогда и напридумывали: сверхреальные дороги, поезда, несущиеся по ним чуть ли не вниз головой… Нет, поезда здесь нормально ходят. Но чистота в метро - нереальная действительно.

И вот уже чудесный город открывает все свои красоты — и только невозможная жара, да стрёкот цикад - такой, что вызывает головную боль — мешает насладиться красотой рукотворного вмешательства в предэкваториальные джунгли. И это странное состояние «делай-всё-что-ты-захочешь»… и это «только не изменяй и не меняйся»… что за этим стоит? Ну, ладно. Видно будет. И, в конце концов, не всё я могу контролировать. На всё — воля Божья. Как скажет, так оно и будет. Поглядим. Тем более, что всё только этим начинается… Кто-то говорил мне, что если искупаться в индийском океане, то жизнь изменится. Индийский океан. Здесь Индийское море... Ах, боже мой, да это же особенности перевода. И кто бы что бы мне ни говорил... и кто бы что бы ни хотел, а я продолжу. Она, жизнь, продолжается, вишь ты... Я не разбилась в турбуленции (спасибо пилотам, вывели), я не упала с высоты 10000 м, я плавно приземлилась (о, спасибо всем)... Я продолжаю...

Примечания:

Всё в порядке? — (фр.)
А, ты не говоришь по-французски? — (фр.)
Ну, да — я же тебе говорила… (фр.)