Главная страница сайта "Точка ZRения" Поиск на сайте "Точка ZRения" Комментарии на сайте "Точка ZRения" Лента новостей RSS на сайте "Точка ZRения"
 
 
 
 
 
Авторам 
Главный редактор 
Выпускающий редактор 
Гостиная 
Поддержать журнал 
Обратная связь 
Анонсы 
Уланова Наталья
Молчун
Не имеешь права!
 

 
Рассылка журнала современной литературы "Точка ZRения"



Здесь Вы можете
подписаться на рассылку
журнала "Точка ZRения"
На сегодняшний день
количество подписчиков : 1779
530/260
 
 

   
 
 
 
Гостиная
Наш гость: Пурис Зинаида

Сегодня в Гостиной журнала современной литературы «Точка ZRения» новый гость: писательница Зинаида Пурис.  

Татьяна Кадникова о Зинаиде Пурис:

С Зинаидой Пурис мы познакомились в литературном журнале «Сура».  Публикация детектива «Строгие правила»  заставила многих обратить  на нее внимание. Я с удовольствием пригласила ее в клуб прозаиков «Гамбринус» при журнале, не подозревая, что пройдет немного времени, и она станет жемчужиной нашего прозаического союза, тем незаменимым человеком, которые так редко, но все же встречаются в природе.
В нашем творческом сообществе у каждого своя роль. Пурис — нелицеприятный критик, по ее словам  «злой полицейский». Желающих быть «добрыми» и гладить авторов по головам достаточно в любом лито. А вот уметь пропустить чужое через себя, сделать дельные замечания и при этом не обидеть человека, дано не каждому.
Пурис никому ничего не навязывает, не кипятится, но есть в ее голосе такая убежденность и такая огромная правда, что каждый понимает: прислушаться к ее совету — это  себе во благо. 
Критиковать Зинаида умеет, возможно, потому что сама ответственный и требовательный к своим текстам прозаик. Ее рассказы всегда оказывались победителями в конкурсах малой прозы, проводимых в клубе ежегодно, и приглашенное независимое жюри предрекало им долгую жизнь.
Иногда мне представляется, что свои тексты она носит под сердцем, обкатывая, как стихи, настолько они безупречны в языковом отношении.  И начинает казаться, что этот сюжет можно изобразить только такими языковыми средствами и никакими другими.
«Ладно скроено, крепко сшито» написал кто-то на ее странице сайта «Литсовет».  Однако постичь механизм, который приводит в действие все «колесики» и «винтики» ее произведений, невероятно сложно.
Текстам Зинаиды присущ аристократизм простоты — при внешней непритязательности повествования — безупречный вкус, чувство меры и глубина, от которой мурашки бегут по телу. 
Ее герои (Рита из детектива «Строгие правила»,  Булкин из рассказа «Черный день», Кусков «Праздничный праздник» и др.) не устраивают революций, не совершают героических поступков и не открывают Америки. Кажется, они живут среди нас с вами, но волей автора помещены в художественное пространство, в смоделированную ситуацию, где Пурис испытывает своих героев на «человекопригодность».
На определенном этапе разгоряченный читатель пытается унюхать,  чем все закончится, но редко попадает в «десятку». Умение сохранить интригу, заставить нас пошевелить мозгами и есть главная фишка, главное достоинство прозы Зинаиды Пурис.
Я убеждена, что ее лучшие произведения — еще впереди.

Татьяна Кадникова,
член Союза писателей России

 

А теперь, мы побеседуем с нашей гостьей — Зинаидой Пурис (З.П.)
Вопросы задает Наталья Уланова (Н.У.)

 

Н.У.
Здравствуйте, Зинаида! Рады приветствовать Вас!

З.П.
— Здравствуйте, Наташа, я тоже рада встрече. У меня еще никто не брал интервью, мне интересно, что из этого получится (улыбается).

 

Н.У.
Уверена, это хорошее начало (улыбается).
Итак, Вы мечтали стать писательницей с детства? Если нет, то когда это началось?

З.П.
— Нет, никогда. Я об этом даже не думала. Причем не только в детстве. Боюсь, что теперь, после интервью,  размечтаюсь (улыбается).
Пять лет назад я купила ноутбук. Не для того, чтобы писать, скорее для того, чтобы считать. А тут по телевизору повторный показ фильма «Секс в большом городе» — писательница Кэрри Брэдшоу на кровати с ноутбуком.  И я подумала, что тоже так хочу  (улыбается).  

 

Н.У.
И сразу успех? Или все же столкнулись с трудностями?

З.П.
— Это была одна сплошная трудность. Оказалось, что опыт написания методичек, совершенно бесполезен, когда дело касается художественного текста.  К тому же я забыла все правила, касающиеся запятых. Что там запятые, я забыла слова! Мне не хватало слов, я понимала, что они есть, где-то они существуют, но не в моей памяти. Это был кошмар. Собственная беспомощность меня удивила до крайности. В придачу, писать я начала не какую-нибудь сказочку или рассказик, а сразу детективный роман. Не только не зная как, но и не зная о чем. Он до сих пор толком не дописан. 

 

Н.У.
Это было разочарование? Как Вы смогли его преодолеть?

З.П.
— Разочарование, конечно, было. Но я никогда не была «очарована» собой. Поэтому пережила это «без потерь».  Я поняла, чего я стою. Поняла, что «пришел, увидел, победил» —  это на войне, а писать — означает думать.  И не каждая красиво построенная фраза заслуживает того, чтобы предлагать ее читателю.

Н.У.
Как по-Вашему выглядит формула успеха?

З.П.
— Этого я не знаю. Даже не уверена, есть ли такая формула.

 

Н.У.
Вы чувствуете себя успешным человеком?

З.П.
— ...Смотря что под этим подразумевать. Если не считать катания на коньках, у меня получалось все, за что я бралась. Правда на какие-то супер-гипер-мега проекты я не замахивалась.

 

Н.У.
Вы строите планы на будущее или живете по принципу «здесь и сейчас»?

З.П.
— Планов не строю. Планов мне хватает на работе. Наверное, я живу «здесь и сейчас».

 

Н.У.
  Можно ли писательский труд назвать трудной работой? (улыбается)

З.П.
—  Если у писателя нет никаких обязательств, то это нетрудная работа. Это творчество, а творчество не бывает в тягость. Но если автор связан контрактом с издательством и должен выдавать на-гора роман за романом, уверена, что это не просто трудная работа, а кошмарно трудная работа.

 

Н.У.
  Вы сочиняете, жертвуя сном?

З.П.
— ...Я пишу ночами, но это не жертва. Я сова.

 

Н.У.
—  Вы открываетесь людям, с которыми едва знакомы?

З.П.
— ...Легко. Я экстраверт. Но это не значит, что я первая начинаю (улыбается).

 

Н.У.
—  Что заставляет Вас «браться за перо»? Вы чем-то хотите поделиться с читателем, чему-то его научить, или у Вас другие цели?

З.П.
— ...Это сложный вопрос. Вдохновения у меня не бывает, я сажусь к компьютеру без единой мысли в голове, и только, когда начинаю тыкать пальцем в клавиатуру, что-то начинает складываться. Мне не хочется поучать читателей, морализировать. Я хочу рассказывать истории, которые было бы интересно читать. Истории, в которых герои хотели бы понять друг друга и разобраться в себе. И чтобы читатель поверил, что это возможно.

 

Н.У.
  Зинаида, Ваши произведения легко и интересно читать, у Вас есть чему поучиться. Можете дать несколько советов начинающим писать?

З.П.
— ...Боюсь, я сама в немалой степени начинающий писатель. Но советы давать люблю, поэтому сделаю это с удовольствием.  Начинающий писатель, если он прозаик, написав текст и поставив точку, должен смириться с мыслью, что это только самое начало работы. Прозаический текст не получается «с наскока», это плод кропотливой работы.

 

Н.У.
  Какие книги Вы читаете? У Вас есть любимый автор?

З.П.
— ...Я всеядна. В детстве читала все подряд, потом то, что на слуху. Любимых авторов много, все они разные — и Гоголь, и Лесков, и Миллер, и Юрий Трифонов. Никогда не могла ответить на этот вопрос.

 

Н.У.
  Вы готовы принять информацию, выходящую за рамки привычного порядка вещей?

З.П.
— ...Что значит, принять? Поверить? Смотря, какой источник. Если информация достоверна, почему нет?

 

Н.У.
Волен ли писатель брать конкретные примеры из истории или современности,  преобразуя их сочетания и последовательность?

З.П.
— ...Писатель, конечно, волен. Кто ему это может запретить? Но все же, если автора вдохновили  исторические события из прошлой или современной истории, мне кажется, это накладывает обязательства. Я совсем не против вольных и даже фривольных переложений исторических событий, вопрос — ради чего? Повеселить читателя или наоборот, обострить его взгляд на какой-то современный момент — дело благородное. А если все это во имя дезинформации, ради неясных политических целей или в надежде попусту эпатировать публику — то, сами понимаете…

 

Н.У.
  А герои, сюжеты? Как, на Ваш взгляд, должен поступать автор, чтобы его герои  и сюжет выглядели достовернее выдумывать их или брать для сюжета перипетии из действительной жизни, которая его окружает, а героев искать  среди  соседей, коллег по работе, друзей?

З.П.
— ... Практически все, о чем я пишу, я выдумываю. Из жизни в текст попадают ничего не значащие детали — игрушечный автобус в чашке с кофе или выражение «праздничный праздник»  («праздничный праздник», «прелестная прелесть» и т.п. — наш корпоративный сленг). Эти детали мало чего значат в тексте, но много для меня — они служат мне опорой, именно вокруг них я наматываю сюжетную нить.
Самый трудный рассказ в моей жизни — «Друг детства». Это единственная невыдуманная история, которую я написала.  Рассказ маленький, но мне постоянно приходилось решать задачки — стоит ли упоминать тот или иной факт, можно писать о каком-нибудь событии или нельзя, как посмотрят на это «персонажи»?   
Лично мне не хотелось бы наткнуться на «описание меня» в чьем-либо произведении.  Вместе с тем автору, кроме как из жизни, негде брать «материал», но это не должны быть точные копии реальных диалогов или ситуаций. Писатель — не фоторепортер и не биограф, у него другие задачи.

 

Н.У.
В стремлении выразить все оттенки наших страстей — страх, радость, ярость, грусть, отчаяние, решимость, — возможно ли удержаться в рамках, чтобы нисколько не исказить истинное?

З.П.
— ...Писатели разные. И произведения у них тоже. Меня привлекает тот вариант, когда психофизическое состояние героя описано так, что если книгу прочитает врач, то он сможет поставить герою диагноз. Но и другие варианты имеют право быть. Любое преувеличение. Если это в жанре, если это талантливо. Конечно, да.

 

Н.У.
К примеру, писатель сфальшивил, не сумел создать истинно яркое, незабываемое творение, но не сознается в этом самому себе или же, настаивает на своей гениальности или открытии нового направления, пока непонятного никому. Как по-Вашему, Зинаида, подобные вещи могут привести к смещению критериев? И надо ли что-то делать в таком случае?

З.П.
— ...Не вижу проблемы. Многие пишут и не верят своим критикам. Ну и что?  Что это может сместить? Они же не ходят  с ножом за читателями, не понуждают силой признать их  гениальность. Это свойство характера такое — некоторые счастливчики обожают себя, верят, что все у них превосходно — и прическа на голове, и роман в портфеле. Любую критику они считают проявлением зависти. Мне кажется надо оставить этих людей с их собственным заблуждением. 
И потом, а вдруг это действительно что-то стоящее, но пока непонятое никому?  Вдруг? По мне, так «пусть расцветает сто цветов» (с).

 

Н.У.
Должны ли первые произведения быть несколько подражательны подлинному мастерству литературы, слова?

З.П.
— ...Боюсь, что нет. Чтобы подражать мастерам, надо многое уметь. По большому счету самому быть мастером.  Подражательство, бывает от неустойчивости собственного стиля. Стиль —   не подарок небес, с ним не рождаются. Его вырабатывают, он вырабатывается… Первое произведение— это полное отсутствие стиля как такового. Первый рассказ или роман, как правило, это желание автора самовыразиться и похвастать, какой он молодец.

 

Н.У.
  Говорят, что писатель проходит четыре стадии (перечислю: коротко и плохо, длинно и плохо, длинно и хорошо, коротко и хорошо), пока не научится последнему. Вы не боитесь вычеркивать?

З.П.
— ... Я, наверное, не писатель, я сразу начала с «длинно и плохо». Вычеркивать я не боюсь. Вычеркивать — это не страшно. Жалко бывает иногда — кусок вроде хороший, но не в тему или не к месту. А если просто не нравится, то и не жалко, целыми страницами могу вычеркивать без проблем. Но вычеркивать, не значит укорачивать. Вместо текста неудачного пишешь нечто более пристойное и все. А «коротко и хорошо» — это афоризм. Я не хочу писать афоризмы.

 

Н.У.
 Первая редакция текста, еще не тронутая правкой,.. в ней есть еще какое-то безрассудство автора, первые эмоции, искренность… Согласитесь ли, что необработанный текст более правдив?

З.П.
— ... Не соглашусь никогда. Все эти эмоции, впопыхах выложенные на бумагу, вовсе не делают текст эмоциональным, а искренность, обуявшая автора, может выглядеть пафосной ложью.
Когда пьяный актер играет пьяного, влюбленная актриса играет любовь — это выглядит фальшиво.  Потому что  на сцене актеры не должны жить, они  должны играть.  Литература, конечно, не театр, но тоже искусство — искусство слова. Законы те же.

 

Н.У.
  Что лучше: заблуждаться или же терзать себя, обращая свою жизнь в трагедию?

З.П.
— ... Если других вариантов нет, то уж лучше заблуждаться. Тот, кто терзает себя, обращая свою жизнь в трагедию, не может делать это незаметно от окружающих. Лично меня «терзающиеся»  очень утомляют. Их невозможно ни утешить, ни переубедить. Так что пусть лучше заблуждаются.

 

Н.У.
  Зинаида, а в каком жанре Вам приятнее писать?

З.П.
— ...Юмор, конечно. Я не пишу юмористические произведения «для широкого круга читателей», я пишу их друзьям в подарок. Поэтому меня это «писание» не напрягает. Пока пишешь, самой бывает смешно. Я не редактирую такие штучки, не понимаю, что там можно редактировать. Не работа, а забава. В полной мере такие тексты понятны только моим друзьям и знакомым — в них много напрятано всяких отсылок к реальным событиям и фактам, но если кому-то еще тоже становится смешно (а такое бывает),  мне это приятно. Даже очень.

 

Н.У.
Гюстав Флобер сказал «Госпожа Бовари это я». Вы можете так сказать о ком-нибудь из своих героев?

З.П.
— Я обо всех своих героях так могу сказать. Пока пишу, я в каждом из них «сижу». Это не превращение меня в героя, но я сижу где-то там внутри и пытаюсь его понять, чтобы сообразить, какой следующий шаг он сделает. Это нас как-то сращивает, даже роднит (улыбается).

 

Н.У.
С какими трудностями Вы сталкивались, отдавая свои рукописи в печать?

З.П.
— У меня есть журнальные публикации. За повесть я даже получила приличный гонорар. И еще один рассказ дважды публиковался — в Пензе и в Москве — в журнале «Мы». Мне повезло — не было ни серьезной правки, ни смены названий. Я не обивала пороги редакций, а московская публикация вообще стала для меня сюрпризом.
Но мне кажется, это случайное исключение из правил, и так легко не будет, потому что так легко не бывает.
Публикация — это не только престиж или гонорар, она придает уверенности всегда сомневающемуся автору, и даже вдохновляет на новые подвиги.  Автор, не мечтающий о публикации, либо лукавит, либо он уже мутировал в сети.
А еще публикация — это шанс прекратить бесконечную правку. Отпустить свое произведение на волю и помахать ему вслед платочком. В какой-то мере это прощание.   

 

Н.У.
Вы   член Клуба рецензентов, Ваши рецензии и обзоры привлекают к себе внимание. Что для Вас критика возможность привлечь внимание читателей к произведению или у нее другие задачи?

З.П.
— Критика существует, потому что существует литература. Своя критика есть у театра, музыки, кино. Даже у ресторанов есть ресторанные критики. Упрекать критика, мол, сам-то ты вообще ничего не умеешь, глупо. Критика — это профессиональный взгляд со стороны. Рядовой читатель и рядовой зритель не может объяснить автору, почему его произведение «понравилось» или почему оно «мура».  
У критика такая возможность есть. А у автора есть шанс узнать, где у него промахи, почему его произведение записали в шедевры, чем он отличается от других писателей?
Критик — самый внимательный читатель: он не читает «по верхам», дочитывает до конца, и даже перечитывает не по одному разу. А еще он думает над прочитанным. Уже только за это автор должен его любить (улыбается).
Я люблю критику, меня не обижают и не раздражают даже дурацкие замечания людей, которые за всю жизнь ничего, кроме одного моего рассказа, не прочитали. Вся критика, которую я слышала в свой адрес, пошла мне на пользу, ни одно замечание я не пропустила мимо ушей.
Сама я — критик доморощенный, руководствуюсь только своим вкусом и чутьем. Мне интересно попробовать себя в роли рецензента, поучиться «на практике». Занятие это сложное, но самые большие проблемы не в том, что трудно сделать выводы или сформулировать мнение. Проблема в том, что критическое мнение, даже если это «микро» мнение,  выраженное в мягкой форме, оно  всегда неприятный сюрприз для автора.  Всегда. И  ничего с этим не поделаешь. Не бывает авторов, которые бы радовались, как дураки, критическим замечаниям в свой адрес. Оптимальный вариант — относиться к критике по-деловому,  хуже всего — подозревать критика в личной неприязни.

 

Н.У.
Как Вы относитесь к творческим конкурсам?

З.П.
— Для меня конкурсы — это повод написать что-нибудь. Я не люблю начинать новую вещь. Меня не посещают идеи и замыслы. Поэтому начало — это всегда какой-то психофизиологический дискомфорт. А конкурсы, особенно тематические — это рамки. А в рамках, оно и спокойнее, и понятнее. Поэтому конкурс для меня — это, прежде всего удовольствие, а потом результат. Побеждать, конечно, приятно — дня три принадлежишь к «сливкам общества» (улыбается). Потом объявляется следующий конкурс, король умер, да здравствует король.
Конкурсов много, если неудачно себя представил на одном, можно попытать счастья на другом. Нет кровопролитной борьбы, есть игра. Это мне нравится.

 

Н.У.
  Спасибо за интересную беседу, Зинаида! И напоследок, Ваши пожелания читателям.

З.П.
— ...Я даже не знаю, что можно пожелать читателям (улыбается). У читателей все есть. Огромный выбор литературы — русской и зарубежной, античной и современной, всех мыслимых и немыслимых жанров. Горы книг, тысячи сайтов. Поэтому я пожелаю нашим читателям личного счастья, хорошего здоровья и много-много времени, которое они могли бы тратить на чтение.

Благодарим за встречу и приятное сотрудничество, за Ваше открытое восприятие жизни и доброе отношение. Спасибо Вам!

 

В Гостиной журнала «Точка ZRения» с нами беседовала писательница Зинаида Пурис.

 

При любом  использовании материалов интервью ссылка на сайт «Точка ZRения» обязательна.


 
 
     
     
   
 
  © "Точка ZRения", 2007-2024