22 мая 2011г., в день четырехлетия электронного журнала «Точка ZRения», в Гостиной журнала современной литературы «Точка ZRения» состоялось блиц-интервью с писателями и поэтами.

УЧАСТНИКИ:

Женская половина:
Michel (Илона), Нина Ротта, Ирина Терра, Галина Мальцева, Марина Новикова

Мужская половина:
Семен Каминский, Темур Варки, Игорь Джерри Курас, Виктор Батраченко, Анатолий Головков

Участники разбились на пары.

ПАРА: Michel (Илона) & Семен Каминский

ПАРА: Марина Новикова & Виктор Батраченко

ПАРА: Галина Мальцева & Темур Варки

ПАРА: Ирина Терра & Игорь Джерри Курас

ПАРА: Нина Ротта & Анатолий Головков

Незавершенную мысль авторы развивали по собственному усмотрению…

Итак, начинается.

Нина Ротта — писатель, публицист

Анатолий Головков — писатель, поэт, сценарист

Любовь часто служит основой…

Нина Ротта
—  …хорошего секса, как говорят психологи. Но мой эмпирический опыт трех замужеств весьма узок.
Я не буду делить любовь на категории или разбирать на атомы. Мне кажется, что любовь позволяет довольно точно определить — кто ты. Самостоятельная личность,  или просто тупо Душечка, повторяющая слова объекта своего восхищения и поклонения. Вообще  я за не растворение в единстве и единении. Жаль только, что любой запас чувств исчерпаем. И этот предел в нас самих, а не в предмете нашей любви. Так что любовь и определяет  границы нашего «я».

Анатолий Головков
— Никакой основой она никому и ничему не служит, ибо любовь непостоянна и капризна. Она часто влечет за собой неожиданные открытия. Хорошо, если позитивные. Если это любовь к Женщине, то лучше бы такой любви быть безрассудной. Точнее — не рассудочной. Без оглядки и претензий. Пусть даже не взаимной. На другом полюсе — т.н. «отношения», за которыми маячит брачный контракт, в котором тоже ничего плохого, но это уже совсем другая история. Любовь к Богу добровольна, но она — Свет, и поэтому приносит не на что не похожую, мощную защиту от тьмы. Любовь к нашим братьям меньшим — благочестива, как и любовь к родителям. И уж тут мы стараемся, как можем, чтобы окружающие это заметили.

Душа не имеет национальности.

Нина Ротта
— Зато национальность имеет душу.

Анатолий Головков
— Разумеется. И тело, кстати, по большому счету, тоже.

Я люблю...

Нина Ротта
Каждое утро чувствую себя Чеширским котом: вначале я ощущаю, как губы морщатся в улыбке, потом осознаю, что я проснулась, радуясь новому дню. Жить очень увлекательно. Мой сын — потрясающий человек. Это не слепая материнская любовь,  а радость ежевечернего скайповского общения (живем в разных городах), уважение его личности и гордость за него. Я люблю своего мужа, мне с ним  всегда интересно. Меня держит в тонусе моя работа и люди, с которыми я соприкасаюсь в реальной жизни. Мне нравится выстраивать с ними отношения и сохранять созданное.

Анатолий Головков
— Без комментариев.

Я не люблю...

Нина Ротта
— Я не люблю вульгарность искусственных бриллиантов, скрип ворот и разводы от чашек на столе (улыбается).  Но больше всего я не люблю дураков. А также тех, кто не умеет слушать и слышать и наслаждается только звуком собственного голоса. Мне кажется, что я быстрее смогу понять подлеца. В его действиях хотя бы есть логика.

Анатолий Головков
— Эта фраза заставляет, прежде всего, заглянуть внутрь себя. В себе ненавижу самолюбие (которое некоторые принимают за самоуважение!) невнимательность к людям, конформизм  и «зарывание головы в песок» для  отсрочки решения насущных проблем, гордыню, нетерпеливость. В других людях —  чванство, трусость, вранье. Умные люди часто исправимы по поводу недостатков характера. С дураками, без которых, однако,  вряд ли наступило бы равновесие, — труднее. А если честно, просто катастрофа. Как бы там ни было, в отношении других людей, которые не нравятся тебе: подлецов и бездарей, надо бы проявлять терпимость. Там учили бабушка и мама. А теперь — Евангелие.

Я читаю…

Нина Ротта
— …книги по специальности — для профессионального роста, для души — русскую и зарубежную классику. Радует то, что я, наконец, доросла (улыбается)  до ряда книг  в моих книжных шкафах.  Библиотеку собирали несколько поколений моей семьи. Я чувствую теперь плечо отца и деда.

Анатолий Головков
— Нынче я не только читаю — в основном книги по древней и новейшей истории, по истории русской культуры, по философии и религии, мемуары, достоверную документалистику, но и перечитываю тех, от кого с первой же страницы испытываешь кайф, как читатель, а как писатель — вполне объяснимую зависть: прозу Гоголя, Пушкина, Лермонтова (который всю мою сознательную жизнь не перестает удивлять потрясающим письмом!), Набокова, Платонова,  Маркеса. Я также верю в то, что хорошая проза, особенно русская, нужна сочинителю, как родниковая вода. Плохая — способна отравить.

Литсовет для меня…

Нина Ротта
— Не единожды с 2007 года я задавала себе этот вопрос. Переживала не раз целую радугу эмоций,  сваливаясь, порой, в фиолетовую гамму. Но я все еще здесь. Значит, Литсовет — для меня (улыбается).

Анатолий Головков
— Литсовет для меня — это возможность моментальной публикации и проверки (пусть даже и не всегда точной, субъективной) своих вещей. Я пришел на ЛС в 2005 году профессиональным литератором, имеющим уже не одну книгу. Друзья, коллеги по перу и Союзу писателей, спрашивали: зачем? Чтобы утешить себя виртуальными «десятками»? Конечно, нет! Литсовет подарил мне замечательных людей, среди которых есть весьма одаренные прозаики, поэты, критики. Они вошли в мою жизнь так органично, словно мы годами жили по соседству, хотя большинство из них я никогда не видел. Литсовет — это оперативная возможность залить (пусть даже сознательно) еще сыроватое стихотворение, послушать, что о нем скажут, и потом еще править, править, даже тогда, когда оно уже в архиве твоей страницы, и читатели о нем забыли. Зато вот оно, в твоей книжке (!) За эти шесть лет происходили события не виртуальные, а натуральные и подчас жестокие: на наших глазах умирал поэт Игорь Алексеев, и все мы поддерживали его, как могли; умер наш замечательный «Сякоша», и еще некоторые ушли, но не парадоксально ли, что переписка с ними осталась. Слышны их голоса…  Поэтому ЛС, несмотря на его отрицательные стороны, все-таки огромная моральная поддержка. Мы и сами не замечаем, что входим в него, как в уютную натопленную избу, где радости больше, чем огорчений, и даже неудачника напоят чаем (улыбается).

Если пытаешься оценить силу человека, нужно…

Нина Ротта
— …увидеть его слабость, понять его болевые точки.  Мне кажется, что главное, сила духа. Это намного важнее горы мышц.

Анатолий Головков
— Опять-таки, какую силу? Физическую? Можно попробовать дать незнакомому мужику пинка под зад, и посмотреть, что будет. Духовную?.. Это сложнее… Сила человека не «в правде», как толковали герои фильма «Брат», поскольку адекватная сила есть и во лжи. Когда-то оглянемся и заметим, что нас окружают совсем не те люди, кого мы вроде бы знали, на кого рассчитывали, каковых считали своими, даже родными… Короче говоря, как только кончаются времена застолий, сумасбродств, пьяных откровений и признаний с эпитетами «гениальный», а начинается, мягко говоря, санаторно-курортный период, ряды этих наиприятнейших во всех отношениях бравых чуваков с теннисной ракеткой под мышкой и коньяком в кармане, называвших себя твоими лучшими друзьями, — тают, тают… Но разве и это не по-человечески, — отстраниться от чужой беды, чтобы не заразиться ею, как гриппом? Конечно, по-человечески, и все мы слабы перед Господом.

Характерная черта нашего времени…

Нина Ротта
— Спешка, цинизм, виртуальность.

Анатолий Головков
— Без комментариев. Я просто не понимаю, что тут сказать…

Пишущий человек обязательно должен знать…

Нина Ротта
— …обязательно должен знать, где находится клавиша “Delete”.

Анатолий Головков
— По идее, он должен знать, что скорее всего, ничего не получит. Что очередная его книга снова ничему не учит, не открывает ничего нового, что она вторична, тяжела для чтения и местами даже глупа, критика ее не замечает, что кроме десятка приятелей, жены и любовницы никто не отзовется о ней с восторгом. И начиная писать очередную книгу, он снова рискует не быть услышанным. Но это еще полбеды. Потому что задолго до него написаны мегатонны  всякого разного, что действительно привлекало внимание людей, не считая гениальных вещей. Ему, пишущему, полезно знать подсчеты математиков, что если вообразить себе некую двумерную кассу с полным набором букв для лермонтовского «Паруса», то эту кассу пришлось бы трясти 300 млн.лет, чтобы буквы, точки и запятые случайно сложились в волшебный ряд: «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом…» И если, понимая все это, человек все-таки садится за стол и стучит по клаве, значит, когда-нибудь, пусть через годы, один его абзац, возможно, засияет алмазными гранями… Вот только дожить бы…

Легкий привкус тайны…

Нина Ротта
— Зюганов на выборах 2012 года…

Анатолий Головков
— Для меня не существует «легкого привкуса тайны». Разве что, если им не веет от прекрасной дамы. Для меня существует абсолютная творческая тайна, и я задаю себе этот вопрос давно: кто или что вдруг бросает тебя к столу среди дня или ночи, заставляет писать строчку за строчкой, в дикой дрожи, в поту, торопливо, забыв обо всем другом?

Не надо…

Нина Ротта
— …не надо задавать прямых вопросов, если не готов принять прямой ответ.

Анатолий Головков
— Простите, я не понимаю…

Прошлое отражается в нашем сознании…

Нина Ротта
— Гордостью и болью за свершенное. И не важно, кто совершил, гордость и боль неразделимы.

Анатолий Головков
— Возможно. Но работая над своим первым романом, «Воздухоплаватель», изучая теорию времени А.Н. Козырева, я пришел к другому выводу. Прошлое всегда с нами, поскольку оно уже прожито, и это реальный факт. Иногда нужно лишь протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему. В этом смысле наши мертвые всегда с нами, хотя не все слышат их, а слыша — не все понимают даже то, кто именно стучится в двери. Слава Богу, что нам не дано изменять прошлое, поскольку о последствиях уже писал Рэй Брэдбери. Гораздо труднее понять, что прошлое, настоящее и будущее это одно Тело Времени, состоящее из трех слоев, как бисквит. Читая Канта, а затем Мамардашвили, я как-то придумал иллюстрацию для понимания этих вещей. Например, под раскидистым дубом офицер целует любимую женщину. С точки зрения теории времени, совсем не важно, в каком звании офицер, чьей армии и в какие «времена» он сливается с дамой сердца в поцелуе. Не имеет значения и место действия: Россия? Франция? Испания? Остается непреложно значимым и важным лишь одно — сам факт поцелуя.

Существует определенная граница, дальше которой…

Нина Ротта
— …существует определенная граница во всех сферах деятельности. Нехотя мы принимаем ограничения. Но только в человеческих отношениях мы настойчиво пытаемся очертить эти границы: понять с кем и где дальше двигаться нельзя — высоковольтная линия.

Анатолий Головков
— Для тех, кто свободолюбив и отважен, не существует границ. Ни в любви, ни в творчестве. Моральные границы определяют законы, людьми же и придуманные. Но это другой вопрос…

Некоторые  истины настолько…

Нина Ротта
— …привычны, что мы отмахиваемся от них как от чванливой глупости. И приносят настоящую радость, когда понимаешь, что этот привычный частокол слов обретает наконец тобой осознанный смысл. Например, «Не по хорошу мил, а по милу хорош».

Анатолий Головков
— Некоторые «истины» настолько надоели, обросли таким слоем ракушек, что хотя они и не успели перестать быть истинами, хочется  послать их к черту и бежать без оглядки…

Дружба — это своего рода...

Нина Ротта
— это своего рода контракт,  выполняемый добровольно без всяких штрафных санкций.

Анатолий Головков
— Настоящая дружба столь же редка, как и любовь. Понимая, что и то и другое никуда не делось,  существует в нашем мире, мне представляется, что сегодня дружбу часто подменяют взаимные интересы. Это проклятие  XXI века: выгода становится крепче личных симпатий. Горько это сознавать, зато не удивительно: десятилетиями мы жили под колпаком идеализма, Бог весть, в каких иллюзиях. Они закончились Чернобылем и гражданскими войнами. Есть даже цена предательства. Одного моего знакомого старый друг и партнер оценил в полтора миллиона долларов, с которыми исчез в каких-то оффшорах… Что выбирают наши дети, не читавшие «Трех мушкетеров»? Хочется надеяться, искренность.

Что же сказать вам на прощанье…

Нина Ротта
— До встречи в реальной жизни.

Анатолий Головков
— До свиданья — в самом широком смысле слова (улыбается).

В Гостиной журнала «Точка ZRения» гостили Нина Ротта & Анатолий Головков.

При любом  использовании материалов интервью ссылка на сайт «Точка ZRения» обязательна.