Сегодня в Гостиной журнала современной литературы «Точка ZRения» эксклюзивный гость: художник — Игорь Лысенко — автор картин с двойным изображением.

Краткая биография:

Окончил Калининградский государственный университет.
В 2002г. делал роспись для церкви в Лас-Пальмасе (Испания).
С 2003г.  участвовал в групповых выставках в Калининграде, Петербурге, Москве, Варшаве, Кошалине (Польша).
С 2005г.  четыре раза участвовал в международных пленерах в Кошалине и Новым Сонче (Польша).В 2005г. — первое место в конкурсе "Загадочные картины"  журнала "Наука и жизнь".
С 2005г. — член ТСХ России. Награждён дипломом "За вклад в отечественную культуру".
В 2008 в г. Бостоне (США) вышел  диск — опера "Wilde", оформленный работой И.Лысенко. Номинирован на премию "Грэмми".
Работы художника опубликованы в книгах: Андре Гальянон "Стихи на холсте" (Португалия, 2011г.), М. Беседина " Художник и поэт" (Калининград, 2011г.), А.Т.Калинин "Видение тайны" (Москва, 2011г.).  
Иллюстрировал журналы  "Королевские ворота"  и  "Культурное обозрение".

Интервью с художником Игорем Лысенко провела журналист и музыкальный критик Надя Коваль.

Игорь Лысенко (И.Л.)
Вопросы задает Надя Коваль (Н.К.)

Я не буду описывать цепочку событий, которая привела меня к знакомству с художником Игорем Лысенко. В принципе, это совсем неважно. Важно то, что его творчество доставило мне восторг, изумление и радость. А когда я прочитала его автобиографию на сайте Art Hit Gallery, меня поразило ещё и то, что художник отлично владеет словом: редко кому удаётся с таким мастерством сказать о себе — коротко, нескучно и точно. В этой автобиографии меня удивил факт, что решение оставить карьеру театрального художника пришло в то время, когда производилась роспись церкви в Лас-Пальмасе, в Испании. Отсюда мой первый вопрос:

Н.К.:
— Игорь, расскажите, в чём заключалась особенность этой работы? Вызывала ли она у Вас какие-то особые ассоциации и мысли?

И.Л.:
— Боюсь, что ответ разочарует Вас. Работа была не совсем творческая, а исполнительская.  Я работал по чужому эскизу. Единственное, что было неожиданно — пожелание придать двум участникам процессии портретное сходство с двумя уважаемыми членами братства из Лас-Пальмаса. От одного из живущих ветеранов я удостоился благодарности. Для меня эта работа была одним из уроков и экзаменов одновременно. И именно на протяжении этих полутора месяцев сформировалась мысль оставить театральную работу и посвятить себя живописи. Что и было сделано.

Н.К.:
— Считаете ли Вы, что работаете только в сюрреалистической манере или у Вас есть другое обозначение Вашего творчества? Могли бы Вы выделить чьё-либо специфическое влияние на своё искусство?

И.Л.:
— Сейчас уже так не считаю. Безусловно, в середине 70-х на меня, подростка, огромное впечатление произвели репродукции картин Сальвадора Дали. Кто не стремится быть ни на кого похожим — из того  ничего не получится. Но это было не прямое копирование. Я припадал к источнику, открытому Мастером. Я до сих пор придерживаюсь его технических советов. Более того, вольно или не вольно, моя личная жизнь во многом перекликается с личной жизнью Дали.
Я не задумываюсь над тем, как обозначить своё творчество. Определить  — значит ограничить.  А я не хочу ограничивать своё воображение. Мне интересен и сухой лист дерева, и бескрайние просторы Вселенной. С некоторых пор я почувствовал сильное духовное родство с символистами, поэтами и художниками XIX начала XXвв.

Н.К.:
— То, что Вы не хотите ограничивать своё воображение отлично подтверждается многообразием тем Ваших живописных и графических работах. Среди них есть и  портреты, и картины с тонким эротическим шармом, и политические карикатуры, и изображения животных, и шаржи. И всё-таки есть что-то, чему Вы отдаётесь с бoльшим желанием?

И.Л.: — Мой конёк — картины с двойным изображением, оптические иллюзии. В таких работах проявляется и сознание, и подсознание. Они не однозначны. За видимой реальностью они скрывают другую реальность. Будоражат воображение.

Н.К.:
— В подавляющем большинстве Ваших работ заключена какая-нибудь загадка для зрителя. Например, как в картинах «Родина О.Уайльда», «Мёртвые души» или «Зимний пейзаж» на которых можно разглядеть умело «замаскированные» портреты Уайльда, Гоголя или Наполеона, соответственно. А Вам бывает обидно, когда кто-нибудь из зрителей не видит «разгадки»?

И.Л.:
— Иногда вся картина — загадка, иногда — часть изображения. Как правило, люди воспринимают мир отдельными, готовыми, сложившимися у них головах образами. На этой основе идёт процесс распознавания. В моей картине "Следы на песке" чёрно-белый кот спрятан так, что многие зрители даже после подсказки не всегда его находят. Но, если увидят, то кот становится очень явным. Нет ни обиды, ни досады, что некоторым доступно только очевидное. Не все имеют желание и время всматриваться в окружающий мир. Для этого и есть два образа в одной картине.

Н.К.:
— Вам никогда не приходилось «разбить» свой творческий путь на этапы и назвать какой-нибудь из них более, а другой менее удачным или плодотворным?

И.Л.:
— Сейчас я стараюсь навёрстывать то потерянное время, когда не вполне ощущал своего призвания. У Россини плодотворной была первая половина жизни, у У.Б.Йейтса — вторая. В этом отношении я сродни Йейтсу. Чувствую, что всё, долгое время таившееся и зревшее во мне, теперь находит выход.

Н.К.:
— Коль Вы упомянули Дж.Россини, не упущу возможности сесть на своего собственного конька — на музыку. Известно, что большим увлечением этого великого оперного композитора была кухня. А у Вас есть какое-нибудь увлечение помимо живописи?

И.Л.:
— Мне повезло: искусство для меня — это и работа, и увлечение. Музыка для меня — страсть. Я очень к ней чувствителен.

Н.К.:
 — Как зародился Ваш интерес к ирландской культуре?

И.Л.:
— Я думаю, что это генетическое. Согласно Отто Вайненгеру (Вейненгеру в русской транскрипции) мы уже имеем в себе некую часть того, что близко нашей душе во внешнем мире. И первая встреча с якобы чем-то новым для нас просто открывает нам глаза. Поэтому нам нравится тот или иной писатель. Он облекает в слова те мысли, которые мы не можем выразить, но которые бродят в нашем сознании. Так обстоит со всем остальным.  Дело ещё в том, что, будучи сложным человеком, я состою из сложного генетического коктейля. Этот состав сложился на основе многолетних моих и чужих наблюдений. Я на 30% — поляк (по материнской линии), на 25% — кельт, на 15% — француз, на 11% — русский, на 9% — испанец, на 8% — португалец, на 1% — еврей (не ортодоксальный) и 1% — прочее. (улыбается)

Н.К.:
— Существует ли у Вас мечта о некотором идеальном месте и идеальных условиях для работы? Ну, пусть не идеальных, а хотя бы приближенных к ним.

И.Л.:
— Для меня идеальное место — это Башня из слоновой кости (моя мастерская с идеальными условиями для работы среди любимых книг, музыки, памятных вещиц). А вот внешние условия для работы оставляют желать лучшего. От окружающей вульгарности и скудоумия иной раз хочется укрыться в домике на Нормандском побережье. (улыбается)

Н.К.:
— Как возникла идея написать портреты Делона и Фернанделя? Почему Вы обратили внимание именно на этих двух французских актёров?

И.Л.:
— У портрета Делона долгая история. Он целый год находился в российском посольстве в Париже. Портрет я сделал к семидесятилетию Делона в подарок. Он был одобрен его секретарём. Но "стараниями" посольства так и не попал к адресату. И к Делону, и к Фернанделю у меня сохранился сентимент с детства. Фернанделя я рисовал дважды. Первый раз, как о том мечтал Дали — в виде карлика в стиле Веласкеса. С запиской от Дали. А второй раз фактурное лицо комика натолкнуло меня на скрытые изображения. Мне бы хотелось, чтобы Этот "Фернандель во славе" нашёл пристанище во Франции.

Н.К.:
— В Ваших работах видна любовь к природе, к животным. Но вот к котам чувствуется некоторая особая благосклонность. Почему?

И.Л.:
— Наверное, это у меня родовое. (улыбается)  Я родился и вырос в маленьком городке Котово недалеко от Волги. У нас всё время живут коты — два в квартире и больше двадцати во дворе. Много позже я узнал от Леонардо да Винчи, что "любая кошка — совершенство" и от З.Фрейда, что "время, проведённое с котом нельзя считать потраченным впустую".

Н.К.:
— А на какой вопрос Вы сами бы хотели ответить? То есть, допустим, Вы ожидали какой-то важный вопрос, а я до него не додумалась. Задайте его себе и ответьте, пожалуйста.

И.Л.:
— Важный вопрос?... Для меня это вопрос о бесконечности времени и пространства.
Я часто об этом думаю. О том, что наш мир создан из обломков миров, которые погибали уже дважды. О том, что всё меняется, но ничто не исчезает. Вечность — это пропасть, которая смотрит в меня.

Редакторы журнала «Точка ZRения» благодарят Надю Коваль и Игоря Лысенко не только за встречу, интереснейшую беседу и приятное сотрудничество, но и за их любезное согласие на публикацию интервью на нашем сайте!

В Гостиной журнала «Точка ZRения» с журналистом и музыкальным критиком Надей Коваль беседовал художник Игорь Лысенко.

При любом  использовании материалов интервью ссылка на сайт «Точка ZRения» обязательна.