«С залива Хокс-Бей дует ветер
И гонит волны на песок…»
Елена Шацких

На улице плюс пять. Конечно, днём в Уэроа будет теплее, и термометр поднимется до отметки плюс двадцать, но это будет днём. А сейчас в 9.15 утра по местному времени было ровно столько, сколько было. И всё бы ничего – на дворе двадцатое октября, весна, предвестница скорой жары и тёплых ветров с залива Хокс Бей, но в доме не было отопления.

Точнее, был один электронагреватель в ванной комнате и ещё один в гостиной, но оба, словно сговорившись, «жрали» столько электричества, если их включить даже по очереди, что приходилось выбирать: или сидеть сытым и промёрзшим до костей или голодным, но с тёплыми руками и ногами.

Выбор был невелик и неприятен. Победил желудок, а согреться можно было под душем, после которого чашка горячего кофе не только взбадривала, но и ненадолго согревала. За это время надо было успеть дописать на компьютере всё то, что сказал редактор, пока пальцы не начинали деревенеть от холода. Они просто категорически отказывались сгибаться, и приходилось снова идти в душ под горячие струи воды.

Под ними медленно вместе с теплом в тело возвращалась способность чувствовать и ощущать внешний мир. Именно чувствовать и ощущать, так как с наступлением темноты глаза переставали видеть, и всё вокруг приходилось ощущать и при этом отвратно себя чувствовать. Проклятая болезнь! Видит бог, это была не его вина, и уж тем более не его выбор, но что теперь об этом говорить.

Болезнь Штаргардта поразила глаза, как гром среди ясного неба, изменив всю жизнь Йохана.

Так бывает, когда одно событие тянет за собой другое, за ним тянется третье, и возникает цепная реакция, и решение какого-то одного вопроса никоим образом не помогает решить остальные. Замкнутый круг. Тупик и понимание того, что от тебя ровным счётом ничего не зависит. То есть вообще НИЧЕГО.

Искушение уйти в запой или вернуться в юность, когда героин помогал снять стресс и создавал временное ощущение свободы и счастья, было велико, и только взрослое понимание бессмысленности и иллюзорности того и другого не давало сползти вниз.

Развод - мужчина, потерявший зрение, был выброшен, как ненужный хлам, грабительский раздел имущества, потеря практически всех накоплений и маленький домик в Уэроа, где с большой неохотой Йохан поселился вместе со своей собакой Джозефом и рыжим котом по имени Кэррот.

Небольшое пособие по инвалидности - это всё, что составляло его ежемесячный доход. Недостаточно для полноценной жизни, но достаточно, чтобы не умереть с голода.

Вкалывать всю жизнь до седьмого пота, затем в 40 лет ослепнуть, и остаться в одиночестве. Оказалось, что это никого не волнует. То есть вообще никого! Вот как всё сложилось.

Жить в Уэроа становилось всё труднее - слишком далеко от больших городов с больницами и магазинами. Даже общественный транспорт не ходил в это отдалённое местечко. Счастливые обладатели машин со всеми удобствами ездили в супермаркеты, тогда как ему приходилось отмерять ногами без малого 3,5 км каждую неделю только для того, чтобы купить себе продукты.

Так проходил день за днём, и это стало невыносимо. Понимание того, что надо всё менять и двигаться дальше не покидало его ни днем, ни ночью. При сложившейся ситуации это было непросто – большие желания и запросы находились в больших противоречиях с реальностью.

Впрочем, был свет и в его окошке. Идея спасения от разрушающего одиночества и холода временами казалась ему безумной. Но, с другой стороны, никакой альтернативы он не представлял, так что ухватился за эту единственную возможность прорваться из душащих его обстоятельств с тем бесшабашным отчаянием, с которым идут в бой с превосходящими силами противника в надежде на победу.

Где-то далёко за тысячи миль от его маленького деревянного бунгало в устье реки Уэроа, впадающей в воды залива Хокс Бей, жила женщина.

Ради неё Йохан, в конце концов, продал дом, чтобы заплатить издателю и редактору, и теперь дописывал свою первую в жизни книгу, которую посвятил ей, этой загадочной женщине, жившей на другом конце света.

Книга была его спасением, его исповедью, его надеждой вырваться из безысходности, многолетнего безденежья и замкнутого круга, куда его повергли все обстоятельства в последние годы жизни.

- Пиши каждый день о том, что с тобой произошло, что ты чувствуешь и что ты думаешь, - сказала она ему после их встречи, и он стал медленно втягиваться в ежедневный такой необычный для него труд.

Да-да, это был труд не только из-за проблем со зрением, а ещё и потому, что приходилось вытаскивать из своего сознания всё то, что было давно похоронено и, как ему казалось, забыто навсегда. То самое горькое так и не получившее прощения, всё то, что причинило ему и некогда окружавшим его людям нестерпимую боль.

С каждой страницей, словно из воздуха, которым он дышал, пока писал свою книгу, в его сердце медленно вливалось незнакомое ощущение хрупкого равновесия и прозрачной гармонии. По телу разливалось тепло не от горячих струй воды, а то мягкое тепло живых клеток, которые наполняются искрами покаяния, примирения с собой, и что важнее – принятие тех, кто причинил ему столько зла.

Нет, это ещё не было прощением, но это были первые шаги навстречу самому себе. Он, наконец, перестал убегать от себя и своего прошлого.

Пальцы совершенно закоченели. В окно медленно вполз рассвет и неохотно разлился рассеянным светом по комнате, оседая на неубранной постели тусклым облачком.

Оставалось всего лишь внести несколько правок в самый конец последней главы. Напрягая уставшее перорбитальное зрение, уже совсем одеревеневшими пальцами Йохан напечатал:

« Скажу честно, что без этой женщины я бы никогда в жизни ничего не написал. Я бы просто умер от истощения, пытаясь разобраться с неясными, как в тумане, и запутанными мыслями в моей голове.

Моя Муза оказалась тем единственным человеком, который не прошёл мимо и наклонился для того, чтобы вынуть из реки одинокий обломок засохшей ветки, в который я превратился, принести его домой и высушить у огня. Я уже уплывал навсегда из этого мира, когда она спасла меня. За это я буду благодарен ей всю жизнь.

Муза считает, что наша встреча - это прекрасное и незабываемое время - изменила её тоже. Теперь, когда все описанные выше события стали частью нашей с ней жизни, она на всё смотрит проще и говорит: «Я сделала бы это снова без колебаний».