- Друзья мои, - обратился к своим хасидам раби Яков, цадик из города Божин, - на минувшей неделе у нас в Божине гостил необычайный человек, посланец Святой Земли, простой и честный еврей, взявший на себя нелегкий труд – собирать пожертвования на постройку новой синагоги в Цфате. Без устали ходит он из города в город. Неспроста обратился он к нам, хасидам, в первую голову: мы – его верные единомышленники. Он побывал во всех домах, и, я не сомневаюсь, каждый из вас пожертвовал по мере сил.

- Верно, верно, раби! - закричали хасиды.

- А хотите услышать историю, которая имеет к нему отношение?

- Рассказывай, раби!

Цадик не заставил себя упрашивать. И, как всегда, на исходе субботы, хасиды, собравшиеся в доме раби, а вместе с ними и жена его Голда, услыхали достойный внимания рассказ.

***

Неподалеку от одного небольшого города на отдельно стоящем хуторе жил себе хасид с женой и дочерью. Скромная эта семья арендовала у ближайшего помещика молочное хозяйство – несколько дойных коров. Летели годы, и все было хорошо. Но пришел день беды, и случилось несчастье. В одночасье заболели хасид и жена его и в одночасье умерли. И осталась девушка по имени Мерав сиротой в шестнадцать лет.

Помещик забирает своих коров. А что делать Мерав? Упросила его, и оставил он ей одну корову. Но не бескорыстно. Низкий был человек. Воспользовался бедой, и начал домогаться юного создания, и запугал несчастную, и стал бывать у нее на хуторе, и принудил к дурному, и вот уж нет прежней Мерав.

- Каков негодяй! - воскликнула Голда, - однако, отчего хасиды не вмешались? – гневно выкрикнула она и окинула тяжелым взглядом присутствующих мужчин.

- Наберись терпения, дорогая Голда, - остановил раби Яков гневную супругу и продолжил.

Цадик, хасидом которого был покойный арендатор, жил далеко от того места. Покуда вести дошли до него, было уж поздно спасать сироту и случилось с ней то, что случилось. Когда же приехал он в те края, то подыскал для Мерав место служанки в одном богатом и приличном еврейском доме в ближайшем городе. Утром Мерав уходит на службу, а вечером возвращается домой. Успевает и за коровой ходить и на господ работать. А помещик не забывает раз проложенную им дорогу на хутор и нет-нет, да и уделит сироте долю своего барского внимания.

Тут хасиды переглянулись, и кое-кто уж открыл рот, приготавливаясь высказать суждение, но цадик протестующе поднял вверх руку – мол, молчите и слушайте дальше.

Семья, в которой служила Мерав, не только богатством, но и любовью к книге слыла среди лучших еврейских семей губернии. И сам хозяин, и три его старших сына, что теперь женаты и живут своими домами, все известны, как большие знатоки Священного Писания. Младший сын -  холостой, живет в родительском гнезде и, в полном согласии с семейной традицией, сидит день-деньской за книгами Торы.

Но вот появилась в доме новая служанка, и утратил юноша душевный покой. А Мерав и глаз не поднимает в присутствии хозяйского сына. Только щеки ее загораются ярким огнем. Но украдкой пытается на него взглянуть. И тот тоже глядит на нее украдкой.

Если уж страсть поселилась в молодых душах, то шагает она крупными шагами и без оглядки на опасность. Хозяин дома погружен в дела да в Святые книги. Разве знает мужчина, что дома творится? Счастье, что супруга его другого склада. И однажды бдительная хозяйка совершенно случайно стала свидетельницей такого, чему в ее доме не должно быть места. Однако, спасти положение всегда можно: потеряна добродетель – является приличие. Для начала она призвала к себе Мерав. Служанка стоит перед хозяйкой ни жива ни мертва от страха. А умудренная жизнью матрона пристально-пристально разглядывает трепещущую пташку, и подозрения зарождаются в прозорливом мозгу. Проницательность видит невидимое другим. Не вынесла Мерав тяжких, как камни, вопросов, и призналась в непоправимом.

- О, Боже, что делать с этой сироткой? Любить или бить? Миловать или казнить? – не сдержавшись, воскликнула пораженная неожиданным поворотом Голда.

- Не суди, Голда! Жизнь рассудит, - сказал раби Яков.

Хозяин был быстр и крут: изгнал служанку и надавал пощечин рано созревшему отроку. “Хочешь семью опозорить, балбес? " – вскричал разгневанный родитель. Сын не хотел позорить семью и пристыженно удалился к своим книгам, предоставляя спасать положение знающему жизнь отцу.

***

К кому идти за советом? Конечно, к раввину. Раби весьма заинтересовался откровенным рассказом просвещенного еврея и решил обязательно помочь щедрому на пожертвования богачу.

- Значит, она призналась? – уточнил раввин.

- Да раби, - тяжко вздохнул в ответ гость.

- Но виновником не обязательно должен быть твой сын.

- Увы, это – он.

- Послушай, почтенный, ты явился ко мне для покаяния, или за советом, как предварить беду, пока не пришла?

- Я начинаю понимать тебя, раби.

- Вот и отлично. Как известно, знанию предшествует предположение. Итак, сделаем предположение, что виноват вовсе не твой сын, а кто-то другой. Если оно верно, то ему должны быть подтверждения. Значит, дело это надо хорошенько проверить. Ведь наша цель -  найти истину, не так ли?

- Как мудр ты, раби! Аминь.

- Не стоит похвалы. Ведь раввин – лишь толкователь, не более, - скромно заметил раби.

И отправились богач с раввином на хутор к Мерав. Страшно оробела бедняжка, при виде двух почтенных мужчин в своем доме. А те без лишних слов уселись за стол, выложили ей свое дело, а сами внимательно оглядывают комнату.

- Чье это ружье там стоит в углу, голубушка? – строго спросил раввин.

- Это барин оставил, завтра по дороге на охоту заберет, - простодушно отвечает Мерав.

- Выходит, барин – твой постоянный гость! – воскликнул раввин, - а мы-то невинного парнишку в дурном заподозрили.

Раввин встал из-за стола, взял ружье и передал его богачу.

- Имей в виду, блудница, когда придет твой срок, и разрешишься от бремени, не вздумай обронить невзначай, что дитя прижила в приличном доме, - сказал раввин и кивнул в сторону своего спутника, - иначе не сдобровать тебе. Разгласим, кто у тебя в гостях бывал, дойдет это до жены помещика, и – конец твоей молодой жизни. А ружье – доказательство, останется у него, - указал он на богача.

С тем и ушли гости, добавив хозяйке еще одну беду.

Пришел помещик к Мерав, спросил где ружье, и получил сбивчивый, вперемежку со слезами правдивый ответ. И впервые призадумался: а не кроется ли здесь какая опасность, и куда все это приведет? Признался во всем старшему брату, тоже помещику, а тот, не долго думая, отправился за советом к священнику.

Выслушал священник интересную историю, уточнил детали, и подумал про себя, что его христианский долг не допустить появления пятна на непорочной репутации аристократической фамилии.

- Итак, дорогой мой гость, брат твой опасается огласки? - спросил священник.

- Совершенно верно, батюшка.

- Но, возможно, и нет его вины.

- Увы, батюшка, есть.

- Дорогой мой, разве ты пришел исповедоваться за брата? Торопись, в беде уже поздно о совете спрашивать.

- Я, кажется, начинаю понимать тебя, батюшка.

- И слава Богу. Мы ищем истину, не правда ли? А тому, кто ее ищет, она в награду обернет свой добрый лик. Истина существует всегда, а коли так, то существует и ее подтверждение. Найдем подтверждение, найдем и истину. Ведь как просто!

- Сколь мудр, ты, батюшка! Аминь.

- Полноте. Человек в рясе не придумывает новое, а лишь трактует известное, - скромно сказал священник.

И отправились священник с братом помещика на хутор к Мерав.

- Здравствуй, красна девица, здравствуй, благонравная, - сказал священник, широко улыбаясь.

- Здравствуйте, почтенные господа, - прошептала бедная Мерав, предчувствуя новое несчастье. Порой простодушие видит плутни насквозь.

Брат помещика уселся за стол, а священник принялся расхаживать вдоль стен, точно высматривая что-то.

- А что это за ключ тут на полке лежит? – спросил священник.

- Это ключ от кабинета их братца, ответила хозяйка, повернувшись в сторону сядящего за столом гостя, - они иной раз у меня его оставляют, чтобы не потерять.

- А известно ли тебе, негодная, что у помещика пропало дорогое ружье, и находится оно у еврея-богача? А у тебя в доме ключ от кабинета, где хранилось ружье! Стало быть, ты украла его, воровка!

- Почтенный господин, позвольте, но ведь..., - только и успела вымолвить бледная, как мел, Мерав.

- Не позволю! - не дал ей продолжить поп и в гневе хватил кулаком по столу, - и учти, блудница, как родишь дитя, не дерзни сказать, что оно у тебя от благородного барина. А не то - мы пойдем к судье и уличим тебя, и будешь сидеть в тюрьме много-много лет. Ключ же этот – доказательство, и будет храниться у него, - сказал священник и предал ключ брату помещика.
Тут гости повернулись и ушли, не обманув хозяйку в ее худших ожиданиях.

***

Господь не оставил своей милостью несчастную сироту. Не обрек ее на бесконечно долгие муки жизни и на людской произвол. Родив сына, Мерав умерла. Кто рассудит, что есть несчастье, а что – счастье? Случилось, в те дни пришла к цадику за благословением супружеская чета, что направляла свои стопы в Святую Землю. Надеялись быть ближе к Богу и вымолить себе дитя. Рассказал им цадик, что, вот, родился на днях еврейский младенец и тут же осиротел. И бездетные супруги взяли малютку с собой, и цадик благословил их самым проникновенным своим благословением.

- И, наверное, вы догадались, дорогие хасиды, что еврей со Святой земли, собиравший здесь пожертвования, - и есть сын Мерав, - закончил раби Яков.

Рассказчик огляделся по сторонам и пришел к заключению, что история его имела успех: во-первых, хасиды принялись горячо обсуждать перипетии минувших дней, во-вторых, любимый ученик раби, образованный на европейский манер хасид Шломо, молчит и воздерживается от едких замечаний, а в-третьих, у Голды глаза полны слез.